 |
| |
|
|
| |
Михаил Борзыкин: "ТЕЛЕВИЗОР тогда схлынул в андеграунд" (продолжение)
В кафе не было посетителей, и официантка с любопытством поглядывала на двух мужчин, сидящих с кофе и сигаретами за столом у окна. Очевидно, она догадывалась, что один из них чем-то знаменит, поскольку рядом с пепельницей стоял допотопный диктофон. А, может быть, она и вовсе знала, кто такой - Михаил Борзыкин. Заметив мой взгляд, девушка быстро отвернулась и занялась своими кафешными делами - чего мешать людям? Спасибо ей за деликатность.
Не думаю, что звуковое оформление беседы - ее же рук дело, но музыка из кинофильма "Берегись автомобиля" прекрасно соответствовала ностальгическому характеру этой части разговора с лидером группы ТЕЛЕВИЗОР.
Старый Пионэр: Когда к вам впервые были применены какие-то санкции из-за текстов песен?
Михаил Борзыкин: Это был IV фестиваль Ленинградского рок-клуба в ДК "Невский" (1986 год). За несколько месяцев до его проведения всех попросили сдать тексты песен, мы и сдали. Тексты, видимо, относились куда-то в Обком партии или Обком комсомола, где говорили, какие из песен - "нехорошие". Нас попросили не исполнять две: "Выйти Из Под Контроля" и, по-моему, "Мы Идем". А у нас уже программа готова! Мы ее оттачиваем, репетируем, и тут вдруг такая просьба: "Давайте вы эти песни как-нибудь потом сыграете, где-нибудь, где никто не услышит". Просьба была подкреплена заявлением, что в противном случае мы не станем лауреатами - раз, нам запретят выступать - два. Тогда ведь без разрешения Дома художественной самодеятельности (правильное название - ЛМДСТ, Ленинградский Межсоюзный Дом самодеятельного творчества - прим. Ред.), при котором был Ленинградский Рок-клуб, невозможно было нигде выступить: директор любого ДК обязан был иметь разрешение от этого Дома художественной самодеятельности на любой концерт рок-клубовской группы - иначе "менты повяжут". Но мы затаились и решили играть. Тут еще как-то сама подключилась группа брейк-дансеров ТЕРРА МОБИЛЕ. Им нравилось то, что мы делаем, и мы очень хорошо сошлись на музыкальных и общечеловеческих темах. Нам, в свою очередь, казалось интересным то, что они делают в танце. И ребята из ТЕРРА МОБИЛЕ предложили выйти на нескольких песнях (те же "Полуфабрикаты") и потанцевать. Концерт получился хороший. Слушать сейчас, конечно, смешно, потому что довольно истерично все это прозвучало, на крике, но всем понравилось. Разумеется, мы сразу автоматически не стали лауреатами и нам на полгода официально запретили выступать.
СП: Официально? Была "бумага"?
Михаил: Нам было об этом сказано - а там у них "бумага", конечно, была, было такое распоряжение. Но мы все равно пару раз выступили. Один раз концерт был в Пулковской обсерватории, за городом. Почему именно в обсерватории - непонятно, но это был подпольный концерт. Про него, естественно, сразу же узнали и запретили нам выступать еще пару месяцев дополнительно. Очень трудно было провести подпольный концерт, чтобы о нем вообще никто не узнал из КГБ-шников. По ходу дела в Рок-клубе все время плелись какие-то интриги. Самое неприятное в этой ситуации: большинство групп, с которыми мы вроде бы договорились, что все равно будем играть то, что захотим, не сыграли "запрещенные" песни. Они убрали эти песни из своего репертуара и стали лауреатами - никаких санкций к ним потом не применялось. Причем эти группы и сегодня продолжают числиться в "борцах за народное дело".
 СП: "Подпольные" концерты игрались не ради денег?
Михаил: Нет, конечно. Все было бесплатно. Деньги тогда вообще никакого отношения к рок-музыке не имели. По крайней мере, у нас так получалось. Я знаю, что АКВАРИУМ в это время играл какие-то платные концерты, и они что-то получали. Это уж потом мы узнали, что у них была своя инфраструктура, какие-то организаторы, а для нас это все было делом души в чистом виде. Была даже пикировка с этой, как тогда говорили, "аквариумовской группировкой". (слово "группировка" вызвало приступ смеха у обоих одновременно - прим. СП) АОПГ! Это смешно, конечно, но смысл был в том, что Совет Рок-клуба состоял из людей, являющихся чуть ли не выходцами из АКВАРИУМА (начиная с Гуницкого). И они, понимая, что Рок-клуб - удобное прикрытие для концертной деятельности, старались его всеми силами сохранить. А выступление ТЕЛЕВИЗОРА, по их мнению, грозило существованию Рок-клуба, в связи с чем мне высказывались упреки. И не только упреки. Приглашают, например, во Владивосток группу ТЕЛЕВИЗОР, а из Рок-клуба им отвечают: "Группа ТЕЛЕВИЗОР не может сейчас. Хотите группу КИНО? Или АКВАРИУМ? Или ЗООПАРК?" Насколько я знаю, нечто похожее проделывалось и с АЛИСОЙ. С билетами тоже была история. Билеты же в Рок-клуб были бесплатные. Мы не могли своих знакомых провести - в лучшем случае нам давалось по одному на человека - а в это время кто-то из-под полы эти билеты продавал. Большинство групп было возмущено такой ситуацией, и произошла в Рок-клубе мини-революция (я в ней тоже участвовал), после которой я стал членом Совета Рок-клуба. В этом участвовали группы уже достаточно известные - АЛИСА, ТЕЛЕВИЗОР, ПАТРИАРХАЛЬНАЯ ВЫСТАВКА, ПРИСУТСТВИЕ, ОБЪЕКТ НАСМЕШЕК - которых тоже хотели видеть в других городах, но вместо них ехал АКВАРИУМ. С ним было спокойнее: стулья не разобьют, двери не поломают, морды милиции никто не набьет. В результате появился новый Совет Рок-клуба, в котором мне в качестве общественной нагрузки выпало прослушивать группы. Вместе со мной ездили прослушивать молодежь Саша Титов из АКВАРИУМА, Марьяна Цой, Андрей Бурлака из журнала "РИО". Это все происходило в какой-то другой атмосфере; как нам казалось, отношение к музыкантам стало более справедливым. Теперь при прослушивании главным стало наличие у группы своеобразия, и чтоб она несла хоть какую-то информацию: музыкальную или текстовую - неважно. Были коллективы, с которыми вообще вопросов не возникало. Тот же НОЛЬ - все сразу понятно. Или была очень интересная группа СЕЗОН ДОЖДЕЙ - я ее тоже в Рок-клуб принимал - которая своей музыкой тут же дала понять, что она сама по себе как явление. И никто на прослушивании не думал о том, как это будет звучать в зале, сколько народу соберет.
Михаил развел над столом руки, словно извиняясь за невольный альтруизм подхода к искусству в те легендарные времена.
СП: Тогда были группы - АЛИСА, ТЕЛЕВИЗОР, НЭП, ОБЪЕКТ НАСМЕШЕК - которые по стилистике звучания объединялись примерно в одно направление: пост-панк, "новая волна". Через какое-то время всех раскидало: АЛИСА - ню-метал, ТЕЛЕВИЗОР - синти-поп, Рикошет и вовсе в рэп ударился. Было ли изначально в этих группах вообще что-то объединяющее?
Михаил: Нет, я бы здесь не согласился. ТЕЛЕВИЗОР с самого начала обвиняли в чрезмерной электронности, говорили, что музыки маловато. Рэпом мы занимались уже тогда, в 1984 году. Тогда же мы начинали использовать скрэтчи, синтезаторную музыку, какие-то кусочки синти-попа, индастриала. За это немало получали по голове, потому что считалось, что в группе должно быть много гитар, все должны звучать одновременно, все это желательно должно быть похоже на THE DOORS и с психоделическими текстами. А у нас и в текстах определенность, и мелодия непонятно на чем основана... Нечто, объединяющее нас, конечно, существовало, но основой было разнообразие, а не схожесть. Очень важно было не быть похожим на других, не опускаться на уровень какой-то одной группы, не пытаться залезть в область иной группы. Среди нас в самом начале в качестве кредо была выдвинута идея: аранжировки должны быть пустыми, должно быть больше воздуха. Для нас это было ниспровержением идеалов блюзовой и рок-музыки в ее чистом, традиционном виде. Блюзов к тому времени мы наслушались, хотелось играть что-то новое. У всех этих "дюран дюранов" был несколько иной подход, больше использовались классические лады - блюза в этом было маловато. К тому же, появились новые вокальные манеры - THE SMITHS, THE CURE, DURAN DURAN - которые невозможно было сравнить с предыдущими. Это была совершенно новая вокальная школа, в которой бралось не глоткой, не высокой нотой, а гибкостью и непривычными для блюза интонациями. Мы старались оттачивать свои аранжировки до последней ноты, одновременно следя за тем, чтобы наши песни невозможно было бы просто так сыграть в подворотне. В этом смысле у нас была даже какая-то музыкантская гордыня, что ли: мы занимаемся музыкой. Ну да, у АЛИСЫ первый альбом был чем-то схож с тем, чем занимались мы, но все равно это было другое. Мы старались отличаться друг от друга, потому что на фестивалях присутствовало жюри, которое оценивало своеобразие. Это был тоже важный момент.
СП: Но ведь когда погоня за непохожестью становится самоцелью, это приводит к смехотворным результатам.
Михаил: Да, зачастую так и происходит. Но не всегда. Да, непохожесть не должна быть самоцелью. Но и у нас это имело большое значение, но не становилось основной и единственной целью. Во главу угла мы ставили два принципа: все должно быть честно и о самом себе. Не хотелось литературных героев: видимо, подустал я от литературных героев и эрудитства, которых было в изобилии на филологическом факультете. Когда люди могут страницами цитировать Достоевского с любого места - это очень утомляет. А когда видишь, что человек, пять минут назад цитировавший Достоевского, очень нехорошо ведет себя в бытовой ситуации, то понимаешь, что никакого отношения к жизни эта эрудиция не имеет. Плюс всякие поверхностные увлечения восточными религиями после чтения запрещенной тогда литературы. Так что сначала надо было быть честным и говорить от первого лица, а потом уже отличаться. И не всегда погоня за оригинальностью заканчивалась плачевно. Были же варианты вроде ДЖУНГЛЕЙ - они вообще кардинально отличались от всех.
Разнообразия в Рок-клубе хватало, но что-то в нас действительно чувствовалось схожее с АЛИСОЙ, в воздухе витало. Когда нам на это указывали, мы начинали объяснять, что ничего подобного, что у нас не рок-н-ролльная гармония, или что у нас здесь рок-н-ролл в миноре, а у них в мажоре и так далее - ну, это музыкантские разборки. При этом все внимательно следили, чем другие занимаются. Скажем, группа КИНО готовила на нашей точке свою фестивальную программу. Они попросились, и мы их пустили к себе на улицу Блохина. Тоже ведь внимательно слушали, что они делают. У КИНО тогда как раз была сильная программа (речь идет о программе "Начальник Камчатки" - прим. СП), АКВАРИУМ им экстренно спустил помощь в лице Саши Титова, который сделал аранжировки, и группа зазвучала. Кстати, с Каспаряном мы играли еще до всякого КИНО и до всякого Рок-клуба. Мы играли в группе, которая несколько раз выезжала на танцы в школы. Он там был гитаристом, а я - клавишником. Я помню, мы в эту группу искали гитариста и просили исполнить приходящих кандидатов фрагмент из "диппепловской" "Highway Star". Если человек хотя бы приблизительно что-то такое сыграет - все, хороший гитарист.
СП: Каспарян справился?
Михаил: Да. Потом мы делали вместе все, что угодно: URIAH HEEP, SWEET, SLADE, THE BEATLES, THE ROLLING STONES. Мы серьезно подходили к репетициям. Существовала эта группа примерно в 1980-м и 1981 году, а потом как-то развалилась. У каждого появились свои музыкальные интересы, после чего я встретил Каспаряна уже в КИНО. И мы наблюдали друг за другом с большим интересом. С АЛИСОЙ у нас вообще были дружеские межгрупповые отношения. И с ОБЪЕКТОМ НАСМЕШЕК дружили. Старались держаться рядом, потому что понимали, что мы - "новая волна". "Новая волна" в том смысле, что нам надоел психоделический скулеж, мотание ботвой с непонятными наркотическими призывами к какой-то виртуальной свободе - Рок-клуб был перенасыщен этой идеологией THE DOORS. Нам хотелось чего-то более энергичного и менее занудного, конкретики хотелось. И вот это ощущение того, что мы все из одной обоймы, как-то нас сплачивало.
 СП: Сейчас очень часто встречается пренебрежительное отношение музыкантов к отечественной музыке. Считается чуть ли не постыдным следить за творчеством "коллег по российскому цеху". Ты слушаешь соотечественников?
Михаил: Отечественную музыку я мало слушаю. Я отслеживаю какие-то яркие вещи, которые мне рекомендуют знакомые, но в целом произошла серьезная деградация на музыкальной сцене. Очень сложно вылавливать что-то приличное. На электронном фронте что-то иногда проблескивает - ЕЛОЧНЫЕ ИГРУШКИ, например. Есть ПОСЛЕДНИЕ ТАНКИ В ПАРИЖЕ, у которых присутствует какая-то более или менее цельная концепция и вразумительные тексты. Мне нравится эта группа. Конечно, отслушиваю альбомы своих коллег-"динозавров". Но все это в целом не очень радует. С музыкальной точки зрения планку снизила сначала попса, а за ней потянулись группы, желающие собирать стадионы или оставаться на виду. И это произошло почти со всеми. Изменилось время, изменилось восприятие. И докатилось это "дайте мне что-нибудь попроще" до группы ЛЕНИНГРАД, которая стала апогеем вырождения идеи рок-музыки.
СП: Но ведь песня состоит не только из музыки, но и из слов. За эти годы претерпел существенные изменения и сам мессидж нашей рок-песни. Сейчас никто не пишет песен "Шар Цвета Хаки" или "Не Стреляй".
Михаил: Ну да, считается, что это пафос. В какой-то момент произошло отторжение героики, когда появилась усталость от героев. Это было в начале 90-х, когда, видимо, ожидания от революции не совпали с реальностью, и многие разочаровались: "Хватит нам героев. Даешь общую эстетику, а мы просто тут дурака валяем. Мы ни о чем и низачем, мы - настоящее искусство. А всех крикунов с плакатами и лозунгами - нафиг, они - неглубокие и сиюминутные". Все верно, периоды менялись, но 10-15 лет прошли под знаком того, что надо завязывать с романтическими и искренними порывами. У кого-то это осталось, но большинство свернуло в сторону "Оранжевого Настроения", которое выражалось короткой формулой: "Не грузить!" Шоу-бизнес первый заорал рокерам, что вы грузите, и народ вас не хавает, а вот ЛАСКОВЫЙ МАЙ хавает, потому что он не грузит. И народ потихонечку, учитывая наши бесконечные кризисы, приучился к тому, что на концерты надо приходить только для того, чтобы развлекаться: "Развлекайте меня! Я хочу выйти с концерта без единой мысли, но с приятным настроением". Вот на это повелось большинство групп, которые в тот момент собирали стадионы. ТЕЛЕВИЗОР тогда схлынул в андеграунд и там и сидит спокойно по сей день.
СП: Да, насколько я помню, "схлынул" ТЕЛЕВИЗОР именно в начале 90-х.
Михаил: Вот именно. В 1991-м мы хорошо поездили по Европе: два года подряд нас возили по всяким европейским рок-клубам. Мы объездили много мест, много поняли о себе, нам захотелось делать музыку при минимуме компромиссов. Нам уже не хотелось гнаться за рынком, делать десять песен в стиле "Сыт По Горло", которые выходили на первые места в хит-парадах. У нас возникло ощущение, что скоро Петербург станет вторым Лондоном, где будет приветствоваться то, что мы накапливаем. И движение в эту сторону было, но после разочарования начала 90-х большая часть разбирающейся публики уехала жить за рубеж. Распались старые связи, а выковывать новый вкус оказалось некому, да и не для кого. Новое поколение уже оказалось заражено упакованной в новые технологии и сопровождающейся наркотиками культурой дискотек. Нежелание воспринимать информацию, а желание только колбаситься в тот момент захлестнуло основную часть публики. Может быть, если бы мы все... Но сослагательного наклонения, как известно, в истории не бывает, поэтому это, видимо, закономерный процесс, что кто-то раньше, кто-то позже начал снижать планку до уровня той попсы, которая сама себе начала снижать планку. Мы не хотели за этим процессом поспевать, поэтому сознательно вылетели из обоймы. У нас была своя студия, мы привезли аппаратуру из Голландии, мы хотели заниматься музыкой. Но получилось так, что одновременно еще умудрились поссориться. Я ушел из студии, а ее оставил, хотя был там директором и организатором. Денежные вопросы могут легко поссорить даже старых друзей.
Михаил тяжко вздохнул, затянулся сигаретой, и в разговоре наступила небольшая пауза...
Фото: Михаил РУМЯНЦЕВ
Начало разговора
Автор: Старый Пионэр
опубликовано 22 февраля 2008, 11:26
Публикуемые материалы принадлежат их авторам.
Другие статьи на нашем сайте
Другие статьи
|
|
| |
|
|
|  |
|