Новости :: Артисты :: Рецензии :: Статьи :: Архив :: Музыка(mp3) :: В рифму ::
Ссылки :: О проекте :: Об авторах :: Форум :: Гостевая книга :: Объявления ::
     
 

Поиск : Регистрация : FAQ : Пользователи : Группы : Профиль : Войти и проверить личные сообщения : Вход 

Сергей Курёхин/ПОП-МЕХАНИКА, часть 1 (разные издания)

 
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов Наш НеФормат -> Архивные материалы
Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
Старый Пионэр
Site Admin


Зарегистрирован: 24.10.2003
Сообщения: 2869
Откуда: Арзамас-75

Сообщение 27 Апр 2006, 13:36 - Сергей Курёхин/ПОП-МЕХАНИКА, часть 1 (разные издания) Ответить с цитатой

Главное - внести больше путаницы

Имя молодого ленинградского композитора и музыканта Сергея Курёхина в титрах фильма "Господин оформитель" мало кого удивило. Те, кто хоть немного его знает, уже давно ничему не удивляются.

Сам Сергей Курёхин производит впечатление человека, которого с колыбели оберегали и опекали феи. Едва ли кто-нибудь еще так дерзит судьбе, а судьба к нему благосклонна... И это при том, что оценка его деятельности колеблется по шкале "хулиган" - "гений". Не прекращается поток возмущенных писем в газеты по поводу того или иного публичного выступления предводительствуемой им ПОПУЛЯРНОЙ МЕХАНИКИ. Не иссякает поток писем на телевидение с просьбой показать еще раз кумира молодежи. Любят и бранят его по самым разным причинам, но никто не отрицает за ним бесспорного права на музыкальное лидерство.

И профессиональные музыканты, и представители ленинградского рока с удовольствием участвуют в представлениях музыкального театра Курёхина - ПОПУЛЯРНАЯ МЕХАНИКА, где все чувствуют себя привольно и весело, словно золотые рыбки, которых из аквариума выпустили в синее море. (Тех, кто еще не знаком с творчеством Сергея Курёхина, отсылаем к замечательному документальному фильму Николая Обуховича "Диалоги", где снят концерт ПОПУЛЯРНОЙ МЕХАНИКИ.)

Одни находят здесь свободу от условностей и музыкальных штампов. Другие - радость импровизации. Третьи - возможность иронии и самоиронии. Человек театра с наслаждением почувствует живое общение сцены и зала. Музыкальный критик увидит пародию на современную музыкальную ситуацию, в которой мирно уживаются Вивальди, Кобзон и Кинчев. Поклонник рока отведет душу на "рок-секции", состоящей из звезд ленинградского рок-клуба, который доказал, что советский рок самый "крутой" рок в мире. Любитель джаза... Ну, для него большое счастье просто быть рядом с Курёхиным, одним из лучших джазовых музыкантов в стране. Правда, в ПОП-МЕХАНИКЕ он уже сам не играет, отведя себе роль режиссера, дирижера и Автора, который один - среди всеобщего музыкального хаоса - видит свет путеводной звезды и уверенно ведет оркестр к заветному берегу.

"Индустриальная секция" состоит из звезд ленинградского "попса". Самая яркая из них - Сергей Бугаев или "Африка" - скоро взойдет и на нашем кинонебосклоне: Сергей Соловьев снял "Африку" в главной роли своего нового фильма "Асса".

У Соловьева "Африка" играет лирического героя - у Курёхина он скорее оголтелый футурист. Вместе со своими друзьями по "индустриальной секции" он "представляет" музыкально и пластически образы большого города с его воем, скрежетом, скрипом тормозов, звоном разбитого стекла и милицейскими свистками. Кроме того, на попечении этих молодых людей находится всякая живность, которой в большом городе болезненно не хватает и к которой питает слабость сам Автор, он же Капитан, как величают его музыканты. Курёхин любит, чтобы на сцене мельтешили живые куры, бегали козы, паслись гуси. Курёхин надеется, что, когда в его распоряжение будет предоставлен Спортивно-концертный комплекс имени Ленина, он туда приведет стадо слонов. А пока довольствуется малым: курами и гусями, вместе с которыми на сцену выходят ребята из "фольклорной секции" (ансамбль под управлением В. Федько).

Не буду перечислять все подразделения ПОП-МЕХАНИКИ - это займет слишком много места, скажу только, что состав ее в принципе бесконечно расширяется, так что в нем находится место и для "индусов", и для вокального квартета ЮНОСТЬ (самому младшему в нем - 60 лет), и для секции традиционного джаза, и для авангарда, и для художников, которые должны развернуть живописное действие на отведенном им белом полотнище задника и длить его до тех пор, пока совершается музыкально-театральное шоу. Длить любой ценой! Так, на одном из концертов задник был изрисован раньше, чем Курёхин сделал прощальный жест, и огромная туша оркестра приползла к финальной ноте, а художники разорвали свое разноцветное полотнище на мелкие части, чтобы обернуть ими свои торсы и участвовать во всеобщем дионисийском экстазе...

Ну как, вы поняли, за что Курёхина обвиняют в хулиганстве?

Страшное слово "эпатаж" приговором висело и над Маяковским, но прием "желтой кофты" у Курёхина вовсе не вызов ради вызова. Он знает, что делает. У него свои отношения со зрелищем - чисто музыкальные. Курёхин создает в своих концертах тот изобразительный' ряд, что необходим ему для музыкальной драматургии, которая построена по принципу нарастания эмоциональной напряженности. Музыкально он "отыгрывает" все, что делается, творится, происходит на сцене. Импровизируют не только участники шоу и музыканты. Импровизирует сам Курёхин, соотнося музыку и зрелище так, как ему нужно. Но что же нужно ему?

Попробуйте задать этот вопрос Курёхину, и он ответит: "Главное, внести больше путаницы". Ха! Не нужно верить Капитану на слово. Свое слово он умеет сказать искусством, направленным как раз на максимальную ясность. На мой взгляд, дело не в том, чтобы создать яркий и остроумный портрет массовой культуры, иронизируя при помощи "монтажных стыков" между латиноамериканским, как вы понимаете, весьма томным танго и яростью тяжелого рока в самом агрессивном его варианте. Этого Курёхину мало. Уравнивая в своих правах агрессию тяжелого рока и легкомысленность одесского куплета, пафос протеста и чувство благополучия, Курёхин показывает, как ежедневно, ежечасно работает механизм массовой культуры, превращая в единицы ритма те ценности, которые культура истинная разводит на разные полюса. Он, Капитан, действительно ведет свой корабль по морю китча, стараясь, чтобы к кораблю не пристала ни одна водоросль. На корабле собралось много веселых людей, которые верят в своего Капитана, и каждому из сидящих в зале кажется, что и он - на этом корабле.

У Курёхина особое чутье на штампы - словесные, изобразительные, музыкальные, кинематографические. Со штампами у него свои - музыкальные - отношения. И если вы хотите вступить с ним в союз, как это сделал молодой ленфильмовский режиссер Олег Тепцов в своей дипломной картине "Господин оформитель", то не рассчитывайте просто на музыкальный фон, "настроенческую" музыку. В фильме Олега Тепцова музыка иронизирует там, где зрелище стремится вас напугать; все вместе дает эффект детского ужаса.

На фестивале "Бастау-87" в Алма-Ате Курёхин получил приз "За лучшее музыкальное решение фильма". Это совсем не плохо для дебюта в кино, не правда ли?

Я убежден в том, что наше кино значительно выиграет, если заключит союз с композитором Сергеем Курёхиным. Сомнение только в одном - в старые мехи нельзя влить молодое вино...

Сергей ШОЛОХОВ
Ленинград

"Советский Экран" №14'1987



"Пикник на лужайке"

ПОП-МЕХАНИКА - музыкальный театр, возникший под началом композитора Сергея Курёхина несколько лет тому назад в Ленинграде. Джазовый музыкант Курехин известен поклонникам и у нас, и за рубежом. Однако любовь публики он снискал именно как автор ПОП-МЕХАНИКИ. Музыка у Курёхина носит всегда импровизационный характер, импровизацию он сделал основой и своей режиссуры. ПОП-МЕХАНИКА не просто зрелище, в котором царит дух веселой творческой раскованности, импонирующий всем - и музыкантам, и зрителям, но действо непредсказуемое, неповторяющееся или повторяющееся всякий раз иначе.

Курёхин называет свои концерты то "праздничной народной галлюцинацией", то "пикником на лужайке". Одни исполнители постоянно участвуют в "пикниках", другие приглашаются на один-два раза. Среди них профессиональные и самодеятельные музыканты, артисты "оригинальных жанров", как сказали бы в концертных организациях. На зов Курёхина они едут из других городов и готовы это делать бесплатно: выступать вместе с Курёхиным - честь. Есть в ПОП-МЕХАНИКЕ секция традиционного и авангардного джаза и ее бесспорный лидер - Сергей Летов, есть струнная группа, фольклорная секция (ансамбль под управлением В. Федько), рок-группа КИНО, которая всегда участвует в "пикниках" (ее можно увидеть в фильме С. Соловьева "Асса"). К группе КИНО часто присоединяются музыканты из других рок-групп (то братья Сологубы, то Олег Гаркуша, то Борис Гребенщиков). Есть и разные экзотические секции, есть цыгане, тибетцы. В последнее время Курёхин полюбил военный духовой оркестр, и вот уже несколько раз оркестр присутствовал на "пикниках", играя "Прощание Славянки", марши, вальсы, заставляя слушателей постарше ностальгически вздыхать о благословенных временах, когда духовые оркестры играли в каждом парке.

Прелесть ПОП-МЕХАНИКИ в том, что она рождается сейчас, на ваших глазах совершает безумства, взрослеет и умирает, не вызывая жалости, а сообщая чувство интенсивно прожитой жизни.

Сергей ШОЛОХОВ, кандидат искусствоведения
"Огонек" №29'1988





Сергей Курёхин - "Полинезия. Введение в Историю"
Звукорежиссер А. Докшин. Редактор И. Рябова

О том, что Сергей Курёхин - своеобразная и в чем-то противоречивая фигура на нашей сегодняшней сцене, уже говорилось неоднократно. О какой бы стороне его творчества ни шла речь, всегда находят, чему удивляться. Оригинальны его взгляды на музыку, необычна техника и манера игры на рояле, а что касается концертов, то здесь, как говорится, слабонервным следует хорошенько подумать перед тем, как войти в зал, где намечено выступление его ПОП-МЕХАНИКИ.

Есть немало удивительного и в том, как складываются отношения Курёхина с грамзаписью. Думаю, что не сделаю ошибки, если отнесу этого молодого музыканта к числу самых ярких "звезд" в отечественном джазе 80-х годов. Однако напрасно мы будем искать в каталоге "Мелодии" его авторскую пластинку. Вот если собрать все вместе диски, выпущенные на Западе, - получится солидная пачка, что же касается "Мелодии", то она упорно обходила Курёхина вниманием. И все же знаменательный момент, похоже, настал.

Иногда просто диву даешься, как многолик и разнообразен по своим творческим устремлениям может быть человек. Отдельного разговора заслуживает вклад Курёхина в развитие авангардного джаза, много интересного он сделал в стенах ленинградского рок-клуба (пора нам, наверное, признать и эту его заслугу), наконец, Курёхин является изобретателем нового жанра, новой театрально-концертной "формулы", по которой (пока в единственном экземпляре) построена его неповторимая ПОП-МЕХАНИКА. Пластинка "Мелодии", которая вот-вот должна появиться на прилавках, знакомит нас с опытами музыканта в области авангардного джаза, так что мы не будем растекаться мыслью по древу и взглянем на его творчество под джазовым углом зрения.

Впервые Сергей Курёхин обратил на себя внимание любителей и знатоков джаза в 1978 году, когда он появился в составе квартета Анатолия Вапирова. Сам Вапиров склонялся тогда к музыке программной и многозначительной, и Курёхин ненадолго попал под его влияние (помню, как он ставил перед собой на пульт картину и с немалой долей серьезности - почти как Леонид Чижик - пытался воплотить ее в звуке). Однако это продолжалось недолго; уже в начале 80-х годов квартет выступал с программой потешных музыкальных шаржей на известных мастеров джаза (справедливости ради, отметим, что вместе с Вапировым Курёхин попал-таки на пластинку "Мелодии" - "Линии Судьбы" - как, кстати, записывался он и с группой АКВАРИУМ, но об этом в другой статье). С Вапировым и без него Курёхин играл во многих подвижных, спонтанно возникающих ансамблях; к этому же времени относятся и его попытки создать оркестр новой импровизационной (или попросту "сумасшедшей", как предпочитали говорить его участники) музыки.

14 апреля 1984 года (удивительно, но можно указать не только имя создателя, но и точную дату) Курёхин предъявил миру новый музыкальный жанр, а может быть, даже новое направление в музыке - ПОП-МЕХАНИКУ.

ПОП-МЕХАНИКА - это грандиозное сценическое действие, которое не имеет никаких художественных ограничений или запретов, гигантский музыкальный винегрет, стремительный водоворот, вовлекающий в себя рок-музыкантов, исполнителей классической музыки, джазменов, бардов, музыкантов-любителей, фольклорные ансамбли, поэтов, художников, танцовщиков, клоунов, животных, наконец. "Механика" такого шоу сложна и нелегко налаживается, но там, где участники чувствуют друг друга, где образуется это неповторимое переплетение старого и нового, знакомого и неведомого, привычные, тысячу раз слышанные номера утрачивают вдруг привычную определенность "места и времени", обретают свободу и переливаются всеми красками в отсветах бесшабашного карнавала.

Чисто джазовые, инструментальные программы Курёхина, конечно же, далеки от этих шумных спектаклей, и все же непринужденность, дерзость и юмор, отвоеванные ПОП-МЕХАНИКОЙ у официальной сцены, всегда подспудно ощущаются и в них.

Первую сторону диска целиком занимает сольная фортепианная импровизация Сергея Курёхина, названная им "Введение в Историю". Следует вспомнить, что и самые первые шаги в грамзаписи Курёхин сделал как пианист-солист; произошло это почти десять лет назад, когда лондонская фирма "Leo Records" выпустила два его диска, не без претензии и риска озаглавленные "Пути Свободы" и "Приговоренный к Молчанию". Художественное мышление "раннего Курёхина" было во многом близко европейскому фри-джазу, но его игра отличалась тогда тонкими оттенками настроения, поэтической меланхолией, неповторимым ощущением формы. Сегодня музыкант играет уже совсем по-другому: на смену фри-джазовым интонациям пришли минималистические циклы и модули, а созерцательную отрешенность сменила ирония и рефлексия.

Открывающую диск композицию я назвал бы звуковой параллелью лекции на тему "роль масс и личности в истории". В одном из своих интервью Курёхин добродушно посмеивался над манерой иных наших пианистов, отмечая в их пьесах избыток живописных картин и сюжетных превращений: так и видятся, говорил он "пики, кони, а затем одинокая женщина, укачивающая своего ребенка, а где-то рядом крадется враг"... Слушая "Введение в Историю", я вдруг вспомнил эти полушутливые размышления пианиста, и произошло это прежде всего потому, что и в его собственной музыке то и дело "выскакивают" эти самые "кони и пики". В нервной, пульсирующей ткани циклических вариаций человеческое сообщество предстает огромным потревоженным муравейником или ульем ("роевая жизнь", как любил говаривать Лев Толстой). Пианист словно приглашает нас подняться вместе с ним на высоту птичьего полета и наблюдать оттуда, как внизу проносятся страны, народы, эпохи, формации - "роль масс" изображена с эйзенштейновской кинематографичностью, выявлена через суматоху, суету и смятение. Самоирония достигает у Курёхина апогея, когда он наконец переходит к "теме личности" - она возникает как грозная педаль, как аккорды бетховенской "судьбы", не возвещая на горизонте муравьиной жизни ничего хорошего.

Во "Введении в Историю" много по-настоящему изящных эпизодов. Настоящая находка пианиста - одновременное использование двух роялей, обычного и препарированного. Впервые звучание обычного и подготовленного инструментов "столкнул" Игорь Бриль (в альбоме "Перед Заходом Солнца"), пытаясь, как мне кажется, создать образ сети, в которую попали птицы, или, может быть, сломанного крыла (пьеса называлась "Танец Чаек"). Однако это было сделано мимоходом. Курёхин трактует препарацию буквально: он постоянно напоминает, что мы имеем дело со связанными, зажатыми, утратившими свободу колебаний, лишенными полноты звучания струнами. Препарированный рояль - это струны, превращенные в проволоку. Они образуют как бы второй мир в его повествовании - муравейник, в котором звучат те же темы, те же мотивы и циклы, только шепотом, вполсилы, с неотъемлемой интонацией жалобы и тоски.

Со мной могут не согласиться, но сольная пьеса Курёхина, попавшая на пластинку, фиксирует одно из немногих выступлений пианиста, во время которого он большей частью сосредоточен и серьезен, во всяком случае, не переходит той черты самопародирования, из-за которой искренние послания уже не долетают до слушателя. Что меня поразило в этом двадцатиминутном фрагменте, так это щедрость и изобретательность музыканта - признаюсь, я не наблюдал такого стремительного фейерверка идей даже у самых прославленных мастеров импровизации.

Вторую сторону пластинки занимает пьеса "Введение в Культуру". Жанр этого импровизационного коллажа я определил бы как "введение в поп-механику" (кстати, так называется один из альбомов Курёхина, выпущенный на Западе и перекликающийся по концепции с тем, что звучит на нашей пластинке), - переплетение псевдоавангардных фактур с различного рода музыкальными банальностями: вальсиками, маршиками, полечками. "Введение в Поп-Механику", как мне кажется, представляет собой музыкальную проекцию того же современного мифа, который лучше всего известен нам по "Собачьему сердцу" Булгакова. Это история сомнительной прививки, безответственного оплодотворения, которое дает непредсказуемый результат. Разница в том, что сама модель "поп-механики", описанная Булгаковым, является более страшной и трагической. Курёхин же наблюдает вокруг себя манипуляторство более мелкое, инертное и даже комичное, а главное - все реже приносящее какие бы то ни было "воспитательные" плоды.

"Введение в Культуру" (я думаю, читатель сам без труда увидит возможные варианты расшифровки этого названия - от возвышенных до скабрезных) - это трагикомическое повествование о синтетическом произведении искусства, которое создается одним махом и в котором проявляет себя национальное и общечеловеческое, современное и заимствованное из "сокровищницы прошлых эпох". Музыканты (к Курёхину присоединяется московский саксофонист Сергей Летов) как бы показывают, чем реально обернется - и оборачивается - самонадеянность "селекционеров", полагающих, будто различные жанры и стили, традиции и эпохи будут "соединяться по любви", а от свадьбы этой произойдет невиданное по красоте и силе потомство (как должны были когда-то у Лысенко бракосочетаться рожь и пшеница...)

Делая "культуру" своим объектом, каждый из импровизаторов надевает маску первобытной наивности. Так в основу программы, исполняемой дуэтом, закладывается принцип архаической эстетики: "что вижу, о том и пою". Саксофонист Сергей Летов, кстати, часто говорит о характерном для нового джаза способе отражения действительности и даже в свое время написал по этому поводу статью. Названный принцип вполне оправдан в фольклоре хотя бы потому, что отражаемый предмет там привычен и естествен, легко и беспрепятственно переводится в нехитрый строй мажорной пентатоники. Современный человек, как известно, буквально тонет в том мире, "который видит и о котором поет". Отсюда беспорядочность курёхинских коллажей, громоздящих друг на друга штампы массовой культуры. У Летова тот же принцип ведет к буквализму и иллюстративности: мы слышим, как в его импровизации вплетается плач, хихиканье, безумный вопль, прерывистое дыхание интимной сцены.

Какой бы интересной ни была новая пластинка и как бы ни радовались ей любители музыки, - она все-таки не удовлетворяет главного интереса к Сергею Курёхину, который больше известен как руководитель, вдохновитель и идеолог ПОП-МЕХАНИКИ. Вероятно, мы живем в такое время, когда нетерпение дает о себе знать сильнее, чем все остальные чувства. Держа в руках новенький, пахнущий краской альбом ленинградского пианиста, я уже мечтаю о том дне, когда "Мелодия" выпустит наконец и записи его главного детища. ПОП-МЕХАНИКА интересует сегодня всех - молодежь и людей среднего возраста, поклонников рок-музыки и заядлых почитателей джаза. Поэтому я от души надеюсь, что записи этого легендарного оркестра все-таки придут к нам в дом сейчас, на волне его популярности, а не будут дожидаться на полке пресловутой "проверки временем".

Андрей СОЛОВЬЕВ
"Мелодия" №3'1989



Популярная динамика Сергея Курёхина

Лидер советского андеграунда, композитор и пианист Сергей Курёхин родился в 1954 году. Учился в Музыкальном училище при Ленинградской консерватории, затем в Ленинградском институте культуры. Был профессиональным концертмейстером художественной гимнастики. Лауреат многих джазовых конкурсов. В начале восьмидесятых годов организовал оркестр ПОПУЛЯРНАЯ МЕХАНИКА - полистилистический коллектив, включающий элементы нового джаза, рока, симфонической и народной музыки, музыкального хэппенинга и открытого театра. Композитор фильмов режиссера Олега Тепцова "Господин оформитель" и "Посвященный", а также соавтор сценария ленты Виталия Аксенова "Музыкальные игры".

- ...Неужели я это говорил? Не помню. Я обычно говорю очень разные вещи и не слишком стараюсь запоминать. Я стремлюсь быть искренним на данный момент, а завтра все может измениться, если я что-то прочел или что-нибудь на меня повлияло. Вот и теперь...

- Как насчет путей конвергенции старой официальной культуры с молодой "параллельной"?
- Сейчас у нас самый "андеграунд" - это партийные собрания. Если их заснять скрытой камерой, получится такой авангард, что никакому Алену Рене не снилось!.. "Андеграунд" может быть социальным явлением, осознанно социальным: мол, у вас тут одна мура, а вот мы будем делать совершенно другую. Но сегодня возможно все, абсолютно все, и делать что-то "другое" практически невозможно. Вопрос в том, насколько ты нуждаешься в общественном признании. Как правило, 99% людей, находящихся в "андеграунде", в нем нуждаются, и сегодня реальный "андеграунд", в основном, состоит из тех, кто просто не может из него выбраться: попасть в телевизор, стать общенародным кумиром; и из тех, кто предпринимает сознательные усилия, что бы ни происходило, оставаться в подполье. Такая позиция кажется мне надуманной.

- Но тут еще и другое: культура наша, наверное, испытывает инстинктивную, почти животную потребность пройти те этапы естественного развития, которые прежде ей были заказаны попросту вследствие ампутации от живого тела культуры мировой.
- Для меня сейчас ничего особенного в нашей культуре не происходит. Идет процесс выработки культурной среды - это действительно важно. В нашей истории такое было уже не раз на рубеже веков и в начале 20-х: разгоралась деятельность, создавалась среда, хотя потом (не по своей вине) эта среда начинала угасать, так и не достигнув расцвета. Творчество тех периодов мы считаем классикой. Но это мы, а они - просто жили в процессе. Сейчас появилось огромное количество сенсационных публикаций: Набокова, Платонова, других. Но ведь я это знал много лет назад, все это было "в обороте", пусть "самиздатовском", и сегодня не может быть открытием. Возникает лишь ощущение, что все это становится массовой культурой, своего рода социальной профанацией. Ближайшее интервью я начну с того, что назову "Мастера и Маргариту" бездарным романом, хотя это одна из самых великих книг XX века, но затасканная и опошленная просто до неприличия псевдоинтеллигентским сознанием. И это не будет ни свидетельством моей глупости, ни пустым эпатажем: нельзя застревать, это тормозит любое здоровое мышление.

- Однако нет ли нашему "застреванию" вполне достойного и глубокого оправдания: ответов на какие-то главные вопросы мы больше не ищем в жизни, а ищем их в книжной культуре, у того же Булгакова? Мы - что на Востоке, что на Западе - замкнулись в рамках культурного, "окультуренного" сознания и утратили сознание природное.
- Все так, и для меня сейчас как раз такой важный момент, когда нужно вернуться от культуры к природе, то есть я ищу позитивные идеи, которые не связаны с рефлексией по отношению к собственному творчеству. Николай Бердяев отлично сказал: надо говорить не о чем-то, а что-то. Сегодня слишком во многом сквозит тотальная ирония, и художник, делая что-то, одновременно всем своим видом показывает, что все, что он делает, не искренний душевный порыв, не от сердца, ну вроде как: "Вы же меня понимаете, мы же с вами умные люди и знаем, что это искусство на фиг никому не нужно..." Например, ни один уважающий себя нью-йоркский авангардист никогда не сыграет красивой мелодической музыки, это просто считается дурным тоном. У Василия Аксенова в его последней книге "В поисках грустного бэби" это очень здорово описано: проблема левого и правого, авангардного и консервативного. Здесь он считался очень радикальным, суперлевым, а когда приехал туда и попал в круг тамошних левых, оказался для них крайним консерватором и реакционером. Для меня такой "консерватизм" равносилен прогрессу. У меня сейчас, скажем, две любимых фигуры в музыке: Глен Гульд и Нино Рота, но попробовал бы я об этом сказать!..
Мой внутренний процесс ведет меня к ощущению того, что я прежде всего музыкант, я занимаюсь искусством комбинирования звуков, а то, что называется рок-музыкой, рок-культурой, - это как бы другой пласт жизни, и мне балет или опера ближе, чем рок, который стал не музыкальным, а социальным явлением - по крайней мере, сейчас.
А "книжность" или постмодернизм означает для меня не иронию, а четкое понимание механизмов функционирования культуры, искусства, всех его видов, и творчество на основе этого понимания. О музыке можно сказать и так: музыкальный постмодернист - это тот, кто, пройдя школу мощного авангарда, возвращается к самым простым, классичным вещам.

- Ваша ПОП-МЕХАНИКА как раз и демонстрирует один из главных механизмов воплощения постмодернистского "понимания" культуры - эклектику.
- Эклектика должна быть осознанной. Конечно, здесь есть элемент иронии, но не он главное, как не главное и "серьез" каждого из используемых мною музыкальных блоков. Просто МЕХАНИКА - это я, какой есть, и не так уж важно, что в результате получается (кому-то, возможно, это кажется врожденным дебилизмом); важно, что я уже точно знаю, что и как мне делать.

- Не означает ли это начало конца, или - что пора уходить?
- Пока нет, потому что сейчас как раз начинаются изменения. Для меня все важнее становится мастерство, профессионализм, которого раньше я, напротив, старался избегать. Если мастерство есть, его надо показывать, сокрытие его - неестественность, глупое кокетство. Раньше мне достаточно было обозначить что-то на сцене, теперь я буду все расписывать, чтобы артисты не просто аккомпанировали, а жили в полный рост - в рамках той же эстетики. Заданная структура останется, но теперь я буду ее вертикально насыщать. Все теперь надо мыслить по вертикали; если раньше отыгрывалась горизонталь, то теперь она превратится как бы в вертикальную плоскость и пойдет широким фронтом - по горизонтали (я не слишком туманно выражаюсь?).

- Так что же, конец импровизации?
- Отнюдь. Внутри структуры свобода останется максимальной. Но свобода так пугает людей! Всех, даже самых раскрепощенных. Я это на себе испытал, особенно в Америке, где человеку предоставляется возможность делать все, что он хочет, и на всех уровнях, начиная с магазинов и кончая творчеством, царит патологическое изобилие. Каждый должен решить, что для него самое важное, и вот тут-то возникают реальные проблемы. Вопрос выбора - страшный и самый главный сейчас вопрос.

- Но не исчерпывает ли себя сам принцип эклектики?
- Он исчерпал себя практически после первых же концертов. Именно поэтому я хочу попробовать структурные элементы сделать абсолютно другими, может быть, даже совсем не связанными с музыкой. И именно поэтому я сейчас хочу заняться кино, испытать тот же принцип в другом искусстве.

- У вас уже есть опыт работы в кино - композиторский. Не будем оценивать качества этой работы, но вот что интересно: порой уже само соседство вашего имени в титрах с режиссерскими именами, такими, скажем, как Виталий Аксенов или Савва Кулиш, кажется неорганичным, проблематичным, как минимум...
- С кино вообще очень сложно тому, кто пишет музыку: невозможно отвечать за конечный результат, когда находишься в подчинении у видеоряда. Тут уж либо работать, либо нет... Но когда мне говорят: зачем ты ввязался, зачем тебе это нужно, - я не оправдываюсь. Я предпочитаю много работать и высоко ставлю чисто ремесленные задачи. Правда, я сделал несколько работ, которые нельзя назвать шедеврами киноискусства, но я вообще сильно сомневаюсь, что сегодня можно творить шедевры.
"Трагедия в стиле рок" Саввы Кулиша в окончательном варианте меня разочаровала. Я работал с только что отснятым материалом, а материал был очень впечатляющий. И идея была грандиозная: сделать античную трагедию на современном материале. Но фильм делается, в первую очередь, на монтажном столе, и в итоге картина получилась затянутой, без центрального стержня. И потом, я совершенно не принимаю натурализма в кино, а фильм Кулиша, мне кажется, этим перенасыщен.
Что касается "Музыкальных игр" Виталия Аксенова (см. "СФ" №1'1990), то они могли бы стать первым советским по-настоящему постмодернистским фильмом. Я надеюсь, что уровень его пошлости - не большой, а просто гигантский - не дал фильму стать плохим, а сделал постмодернистским.

- Интересно, что вы скажете об Олеге Тепцове...
- Тепцов - наиболее близкий мне по свойству дарования, по мироощущению режиссер. Работая с ним над "Господином оформителем", я знал заранее, что делаю. В то время у меня начался переход от одного рода литературы к совершенно другому. Меня тогда увлек декаданс - французский и русский - и все, что с ним связано. В замысле Тепцова было именно это. Он, как мне кажется, человек символистской культуры; если еще остались люди, по-прежнему читающие Блока, то он к ним принадлежит. Он еще не высказал себя, свою эстетику с полной силой, но он очень цельный человек и сумеет сделать это. "Посвященный" - фильм, к которому я также написал музыку, думаю, послужит тому доказательством. С Олегом меня связывают дружеские отношения, мы понимаем друг друга с полуслова. Я ему полностью доверяю, и знаю - он не сделает так, что потом будет стыдно (как бывало с другими).

- Чего вам больше всего недостает в современном кино?
- Я соскучился по кинематографу, который впечатляет по-настоящему, чтобы, когда смотришь, все у тебя внутри переворачивалось. Сомнительно, что наши режиссеры сегодня способны на такое, но это не значит, что нужно сидеть и ждать, когда придет гений и пригласит поработать с ним. Еще и поэтому я хочу попробовать снимать сам. И уже начал: хожу, учусь работать с видеокамерой, учусь видеть вещи по-новому.
Кино притягивает, это не объяснить. Интуитивно начинаешь чувствовать, куда движется искусство, и кажется, что кино сейчас - это то, что нужно и наиболее интересно. Там происходит реальная, кипящая жизнь, а во всех остальных видах искусства интенсивность жизни какая-то... вымученная. Может быть, это общий кризис, вот и в Ленинграде многие из авангарда потянулись к кино: художники, музыканты. Кино ассимилирует все языки, которые не то чтобы себя исчерпали, но в своих сферах эксплуатируют уже давно найденное. Кино может выйти за пределы одного языка и стать диалогом языков принципиально различных.

- Но разве в кино не та же эпоха "все-уже-сказанности"?
- ...

Михаил БРАШИНСКИЙ, Роман СПИВАК
Фото Валентина БАРАНОВСКОГО

"Советский Фильм" №2'1990



Пути свободы Сергея Курёхина

Если бы меня попросили назвать музыканта, наиболее одаренного с точки зрения собственно музыкальной и в то же время менее всех серьезно относящегося к своей профессиональной деятельности, - пожалуй, я не задумываясь назвала бы ленинградского пианиста и композитора Сергея Курёхина. Абсолютный слух, чувство ритма, великолепная манера владения инструментом, будь то рояль или наисовременнейшая модель синтезатора, эрудиция (все, что происходит сегодня в музыкальном мире, Курёхин узнает едва ли не одним из первых) - и вместе с тем отсутствие стремления выказать собственную виртуозность, пленить кого-то стильностью исполнения и т. д. Феноменальная пианистическая одаренность Курёхина в последние годы вообще все реже и реже проявляет себя. Зато блестящий вкус и прогностический дар, умение предвидеть многое в быстро меняющейся музыкальной погоде все чаще сказываются на деятельности Курёхина-продюсера, Курёхина-композитора, живо реагирующего на подобные изменения и успевающего "вовремя" ошеломить аудиторию тем или иным творческим проектом.

Вспоминаю свои первые впечатления от знакомства с ним. Теплый московский вечер 1982-го, толпа на Маяковке возле здания Моспроекта. "В чем дело?" - "У нас концерт, выступает АКВАРИУМ"! Надо же, как повезло! Протискиваюсь в зал. На сцене рок-команда во главе с пластичным, чуть загадочным Борисом Гребенщиковым. Мое внимание вдруг привлекает клавишник: он не просто исполняет свою партию, но на ходу меняет что-то в аранжировке, живо общается с партнерами по ансамблю, если что-то не так, быстро реагирует на это "не так", короче говоря, активно вмешивается в ход концерта. Ну, а второе отделение вообще демонстрирует доселе невиданное: рок-бенд преображается в экзотический оркестр, к которому присоединяется экстравагантная певица (Валентина Пономарева). Но в центре внимания все тот же клавишник. Он успевает не только играть соло, но еще и дирижирует массой лихо импровизирующих музыкантов, подсказывает моменты вступления солистам, наконец, отмечает кульминационные тутти... высоченными прыжками. Стихия авангардно-роковой коллективной импровизации движется по четко выстроенному руслу, и управляет ею он - Сергей Курёхин...

Сотрудничеству с АКВАРИУМОМ предшествовали годы работы с другими питерскими рок-бендами, даже с ВИА. Сергей прошел колоссальную школу практического музицирования в самых разных стилях, и мог бы стать кем угодно в безбрежном море музыкантских амплуа. Он - прекрасный пианист-аккомпаниатор: однажды мне довелось слышать, как Курёхин аккомпанировал тому же Б. Гребенщикову в репертуаре А. Вертинского (жаль только, что концерт в ЦДРИ тогда не состоялся из-за чьего-то "бдительного" звонка) - то был блестящий образец стилизации под М. Брохеса или Д. Ашкенази... Запомнился и совсем другой - авангардно-джазовый дуэт - тоже с БГ: в Центральном доме художника на Крымском валу оба "всерьез" пытались найти некое загадочное искомое, пробиваясь сквозь скрежет электрогитары и лихорадочные пассажи рояля, а потом Сергей вдруг поиздевался над всем этим, отбарабанив в немыслимо быстром темпе какой-то популярный рэгтайм. Два разных концерта, два абсолютно несхожих между собой пианиста - и в то же время это один и тот же Курёхин...

Курёхинские "университеты" пролегли через мастерские знакомых художников, подвалы писателей и поэтов-истопников, мансарды "нового театра", через "Клуб современной музыки", основанной мэтром ленинградского "нового" джаза Ефимом Барбаном, талантливым философом и теоретиком. Этот "Клуб" сыграл для Курёхина роль гораздо более важную, нежели годы пребывания в Ленинградском институте культуры, который он так и не закончил.

Однако уже тогда, во время недолгого расцвета "Клуба", позже разогнанного опасливыми бюрократами от культуры, Сергей никак не желал быть просто пианистом. А ведь первая его пластинка, выпущенная английской фирмой "Лио Рекордз", предвещала успех, в полной мере демонстрируя мощь его бартоковско-тейлоровского пианизма... Постепенно сложился авангардный бенд - КРЭЙЗИ МЬЮЗИК ОРКЕСТР, объединявший музыкантов из разных городов страны, но прежде всего - Ленинграда, каждый раз в зависимости, как сейчас сказали бы, от конкретного проекта. (Этот оркестр выступал в ту пору и с АКВАРИУМОМ.) Сегодня о нем, вероятно, вспоминают совсем немногие, однако именно этот состав послужил прообразом столь знаменитой ныне ПОПУЛЯРНОЙ МЕХАНИКИ (сам Курёхин чаще называет ее ПОП-МЕХАНИКОЙ). Один из проектов КРЭЙЗИ МЬЮЗИК ОРКЕСТРА носил название ТАДЖИКСКИЙ ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ АНСАМБЛЬ. Единожды он сверкнул на московском "подвальном" небосклоне (во время первого приезда в столицу американского саксофонного квартета РОВА), и лидер поразил тогда виртуозной игрой на пианино, поставленном... на бок.

Что-то много в моем повествовании встречается отточий, но что поделаешь, иначе просто не выразить интонацию смешанного восхищения-удивления, - чувство, которое нередко сопровождает появление Курёхина на сцене, все его кунстштюки. ПОП-МЕХАНИКА знаменовала собой наступление новой эры, противопоставившей серьезности - несерьезность (точнее, нечто вполне серьезное, но ни в коем случае не выставлявшее эту черту напоказ), запрограммированности - кажущуюся вседозволенность, импровизационность... Даже эскапады великого джазового клоуна Владимира Чекасина, уже в ту пору оскорблявшего вкусы элитарной публики (нередко - в союзе с Курёхиным), не обещали ничего столь тотально революционного в эстетическом плане. Революцию - мирную, бескровную, веселую - свершила ПОП-МЕХАНИКА.

Энергетический накал ее сформировался под воздействием процессов, происходивших в отечественной "второй" (неофициальной) культуре на грани 70-х - 80-х. Во многом процессы эти были характерны именно для мироощущения молодежи (не будем поминать всуе пресловутую молодежную культуру, хотя отчасти ее упоминание было бы кстати). На заре оттепели, в далекие 50-е, дух свободы достаточно явно выражался в джазе (вспомним "Взрослую дочь молодого человека" В. Славкина), был связан с его ценностями. Однако буквально на наших глазах, в 70-е годы, выросла генерация музыкантов, начинавших с джаза, но перешедших к року, затем синтезировавших то и другое - на новой эстетической основе (таких немного, но Курёхин в их числе).

Почти исчезнув в джазе (или на время перестав быть явной в нем), энергия музыкальной активности, молодежной витальности внедрилась в рок, наполнив его небывалой значимостью для публики, опять-таки прежде всего молодежной. Мне хочется вспомнить строки Ф. С. Фицджеральда: "Слово "джаз", которое теперь никто не считает неприличным, означало сперва секс, затем стиль танца, и, наконец, музыку. Когда говорят о джазе, имеют в виду состояние нервной взвинченности, примерно такое, какое воцаряется в больших городах при приближении к ним линии фронта. Для многих... война еще не окончена, ибо силы, им угрожающие, по-прежнему активны, а стало быть, "спеши взять свое, все равно завтра умрем". Если заменить здесь слово "джаз" словом "рок" - все останется на своих местах: и эволюция значений термина (секс, стиль танца, наконец, музыка), и тонус жизнечувствования, и характер восприятия...

Однако рок - лишь один из составных ПОП-МЕХАНИКИ. В ней соединяются также джаз, академическая музыка, песня, фольклор - на манер западного мультимедиа, грандиозного шоу, которое можно "прочитывать" как некий "словарь" художественных и социокультурных элементов. Режиссерско-композиторско-дирижерское амплуа Курёхина удачно сочетается и с актерским. Однажды он иронично сыграл роль спикера, болтливо несущего в микрофон тарабарщину из структуралистических названий (пародия на иных псевдоученых?). В другой раз - вообще ничего не исполнял как музыкант, а лишь читал весь вечер на сцене либретто так и не поставленной оперы "Переход Суворова через Нахимова" (!!!). Да, ирония - неотъемлемая черта Курёхина и его ПОП-МЕХАНИКИ, но это прежде всего самоирония. И саморефлексия. Длительное "самоизживание" себя как музыканта на сцене может иногда вдруг походить на магический обряд. Вокруг - энергичная "тусовка", пребывающая в броуновском движении, погруженная в непонятную нам деятельность (только успевай замечать "модных" питерских людей-персонажей!), по сцене бегают даже живые... куры (вариант: овцы, иногда лошадь и т. д.), а на холщевом заднике расцветает мистический слог "Кур" (его выводят из красок-аэрозолей О. Котельников, Т. Новиков, Н. Алексеев и Н. Овчинников)... Но не с реальными курами он связан, нет - поскольку превращается в "Курёхин". Акция символического написания-инициации кончена, и с нею заканчивается вся ПОП-МЕХАНИКА, а участники ее раздирают задник на сувениры-клочки... Чем не древняя вакханалия с раздиранием собственных одежд?

Ну, а что же все-таки музыка? Она есть - и в немалом количестве, однако в небывалом качестве. Ее представляют сами музыканты, словно бы репрезентирующие разные типы музыкальной культуры, тут и одесские куплеты явно не одессита Виктора Цоя, и исповедальное пение пожилого короля ленинградского шансона А. Молева, и русские романсы Б. Штоколова... В пору активного сотрудничества с полунинскими "Лицедеями" Курёхин выпустил на сцену А. Адасинского, и тот проникновенно вспомнил шлягер своего детства: "Скоро осень, за окнами август"... Короче говоря, в ПОП-МЕХАНИКУ входит что угодно и кто угодно. Но методом "параллельного монтажа" вокальный дивертисмент может постоянно переключаться в русло остервенелого рок-н-ролла - и это сразу поразительно меняет неприхотливые песенные номера, рождая эффект драматический, если не трагический. А вот другие сопоставления: фольклорные ряженые (святочные мужички в тулупах из группы В. Федько) и ряженые новейшей городской субкультуры, в костюмах опять-таки из бабушкиного, но не крестьянского сундука. Столь отдаленные друг от друга социальные и исторические пласты соседствуют в ПОП-МЕХАНИКЕ органично, и мы невольно проникаемся ощущением некой новой целостности, схожей с целостностью Ноева ковчега.

Атмосфера бурлящей сценической жизни, в которой "случайно" можно встретить и заезжих знаменитостей - к примеру, западногерманского кларнетиста Г. Кумпфа, бас-гитариста из УЛЬТРАВОКСА К. Кросса или американскую певицу Дж. Стингрей, выпустившую в свое время двойной альбом "Красная Волна", посвященный ленинградскому року, - напоминает лабораторию современного искусства. Или даже академию - ведь есть в ней и "действительные члены" типа московского новоджазового саксофониста Сергея Летова, бывшего ленинградца, ныне проживающего в Болгарии А. Вапирова, виолончелиста из Смоленска В. Макарова, не говоря уже о целом созвездии ленинградских рокеров... Эта атмосфера заставляет вспомнить не только фицджеральдовское "состояние нервной взвинченности", но также знакомое нам с детства ощущение невероятной свободы, свободы проказничающего ребенка (хотя впереди где-то и маячит наказание!), прелесть нарушения дозволенного - как было раз в году в средневековом карнавале. Впрочем, проказы, "нарушения" рождали в свое время и "наказания", даже вполне реальные - примерно раз в полгода ПОП-МЕХАНИКУ и ее лидера "дисквалифицировал" Ленинградский рок-клуб, делая это вполне мудро: и "волки" были сыты, и "овцы" целы - можно было точно знать, что месяцев через пять-шесть снова съездишь на денек в Питер и посмотришь ПОП-МЕХАНИКУ...

Да, теперь не особенно-то съездишь так близко. К примеру, в 1988-м мне пришлось для этого "съездить" в Финляндию, на фестиваль "Молодое русское искусство. 20-е - 80-е". Общие друзья после этого встречали Курёхина и его партнеров по ПОП-МЕХАНИКЕ в Югославии, в Швеции, потом в Западном Берлине. По радио слушали о захватывающем успехе его в Мёрсе, затем - кусочками знакомились с новыми записями, сделанными в Соединенных Штатах. Короче говоря, столь долгожданная "раскрутка" творческого потенциала Курёхина-гастролера наконец-то наступила.

Что же, насколько адекватно воспринимают ПОП-МЕХАНИКУ и ее основателя на Западе? Пресса свидетельствует, что вполне - но сквозь призму опыта русских футуристов и экспериментаторов 10-х - 20-х, сквозь призму современного постмодернизма, исповедующего концептуальную эклектику и "смешение языков"... Кого-то оскорбляет то, что делает сегодня Курёхин, кого-то заставляет лишь скептически усмехнуться: слишком уж сильны стереотипы, заложенные в нас десятилетиями засилия "официальщины"! Искусство на грани райка и авангардного представления не многими признается истинным. Однако функция Сергея Курёхина в нашей культуре ценна, думается, тем, что вносит свежую струю в стареющий концертный жанр, вливает силы в дряхлеющий организм музыкально-театрального действа. Мы присутствуем при рождении нового... И музыка, чувствуется, вот-вот вновь заинтересует незаурядного художника. По крайней мере, это ощущается в последней пластинке Курёхина, вышедшей уже не на английской "Лио Рекордз", а на "Мелодии". Что ж, значит новое сегодня - на дворе. Прислушаемся же к нему!

Татьяна ДИДЕНКО
"Музыкальная Жизнь" №3'1990



Следующая часть >>
 
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
Екатерина Борисова
Site Admin


Зарегистрирован: 25.07.2004
Сообщения: 1905
Откуда: Санкт-Петербург

Сообщение 15 Июн 2015, 09:05 - Ответить с цитатой

Страница отредактирована, добавлены новые материалы.
 
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
Показать сообщения:   
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов Наш НеФормат -> Архивные материалы Часовой пояс: GMT + 4
Страница 1 из 1

 
Перейти:  
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах


   
  Rambler's Top100 Copyright © 2002-2006, "Наш Неформат"
Основатель Старый Пионэр
Дизайн Кира © 2003 (HomeЧатник)
Техническая поддержка Пашти © 2006