Витражных дел мастера (группа МОЗАИКА и Вячеслав Малежик, часть 2)


Груженый счастьем самосвал

Выход группы из подполья в начале 1985 года состоялся еще до того, как партия и правительство объявили курс на перестройку и гласность. Просто в день международной солидарности трудящихся - 1 мая - в эфире традиционно звучало много песен о борьбе за мир, и телепрограмме "Мир и молодежь" (предшественнице легендарного "Взгляда") пригодился для одной из музыкальных пауз "Последний Из Людей" - сокращенный примерно вдвое, но от этого не ставший ни менее тяжелым, ни менее страшным. Телевизионщики даже сделали что-то вроде клипа, подмонтировав к крупным планам Юрия Малистова кадры со взлетающими боевыми ракетами и ядерными взрывами. Вскоре МОЗАИКУ пригласили в фильм-концерт "Витражных дел мастер", посвященный песням на стихи Андрея Вознесенского - в одной обойме с Александром Абдуловым, Аллой Пугачевой, РОНДО, ГРУППОЙ СТАСА НАМИНА, еще целым рядом популярных исполнителей и архивным черно-белым Высоцким, спевшим знаменитую "Песню Акына". Судя по тому, что песня Ярослава Кеслера "Прощайте!" так впоследствии и не попала ни в один из альбомов, сделана она была на заказ, без особых надежд на широкую популярность. Однако она оказалась самой жесткой и трагической по звучанию, заметно контрастируя с бодрыми поп-шлягерами про миллион алых роз и про Новый год.

Фильм вышел на телеэкраны в январе 1986-го, а месяцем раньше коллектив отметил 15-летие со дня официального студенческого дебюта (30 декабря 1970 года) большим концертом. Тогда еще не были приняты пышные празднования памятных дат из жизни рок-легенд, не было в ходу слова "трибьют", однако в программе оказались задействованы многие старые друзья музыкантов - например, едва-едва успевшая возродиться после многолетнего перерыва группа ОЛОВЯННЫЕ СОЛДАТИКИ, а также ПОЛИГОН, ФОРУМ (не ленинградский, с Виктором Салтыковым на вокале, а московский, с Александром Белоносовым на клавишах!), поэт и бард Михаил Мушников и Вячеслав Малежик. Юбиляры весело, напористо отыграли практически весь свой золотой хитовый репертуар из магнитоальбомов и кое-что из свежего, еще не записанного. В финале известный критик Владимир Лишбергов, исполнявший роль конферансье, вызвал на сцену всех участников мероприятия. И они впервые исполнили сырую, плохо аранжированную "Мозаику" Малежика, написанную как раз для этого случая, не подозревая, что она когда-нибудь войдет в историю.

Малежик за десять лет работы на профессиональной эстраде успел пережить немало, но переломным моментом для него оказался 1980 год и смерть Владимира Высоцкого. Неожиданно пришло отрезвление, понимание, что великим певцом, любимым народом, можно стать и не сливаясь в экстазе с официальным массовым искусством. Больно ударил по самолюбию и пример МАШИНЫ ВРЕМЕНИ, выбравшейся из подполья лишь после того, как появилась возможность выходить к слушателю со своим, авторским материалом. Когда-то не воспринимаемый всерьез, почти не умеющий играть дилетант Андрей Макаревич, оказывается, успел вырасти в большого поэта, выразителя чаяний целого поколения, и завоевать страну без рекламы, без изданий на виниле и назойливого мелькания в эфире - практически голыми руками! А тут встраивался-встраивался в систему, занимался музыкальной поденщиной, а, по сути так и остался никем! Правда, когда ПЛАМЯ, чувствуя изменение конъюнктуры, в 1984 году решило записать по-настоящему роковую пластинку "Кинематограф", колючий вокал Вячеслава наконец-то пригодился. Да только какой хард-рок, синти-поп или кантри-фолк может сочинить Сергей Березин, Юрий Саульский, а тем более Эдуард Колмановский? Как ни аранжируй их - кроме сильной аранжировки, обрамляющей довольно банальную мелодию, ничто особенно и не запоминается! В результате заглавная песня хоть и стала хитом - но в исполнении Андрея Миронова, сделавшего из нее фокстрот в утесовском стиле, философская притча "Не Поговорили" на стихи Юрия Левитанского полюбилась народу не в нововолновой электронной версии, а в изложении бардовского дуэта братьев Мищуков, а все остальное не добавило ни капли популярности прославленному коллективу. Кроме, разве что, простенького шлягера "Красный Трамвай", отдаленно напоминающего "Наташку", заводного и ... опоздавшего лет на пятнадцать. Пророческой же для всей увядающей "виашной" братии можно считать полуакустическую балладу "Щеглы" на стихи Семена Кирсанова, не получившую должной раскрутки лишь из-за убийственного сатирического подтекста. Если кто не помнит, то речь там идет о птичках, которых герой решил выпустить по весне на волю из клетки. Как он их только ни уговаривает, как ни пытается выгнать наружу, набитая зерном кормушка для рожденных летать пернатых окажется важнее:

Летите, мчитесь вместе
К друзьям своим лесным.
Смотрю - один на месте
Смотрю - другой за ним
И ну к кормушке пичкать
Зерном свои зобы!
Привычка - есть привычка
К превратностям судьбы.


В последующие тридцать лет мы еще не раз услышим от многих неглупых и весьма талантливых соотечественников рассуждения о том, что свобода, конечно, лучше, чем несвобода, но жратва все-таки превыше всего.

Малежик же продолжал целенаправленно двигаться к своей сольной карьере. Роль "последней капли" для него сыграли попавшие в руки вместе с прочим магнитофонным самиздатом записи АКВАРИУМА, показавшие пример полной свободы от советских стереотипов музыкального мышления. В том же году Вячеслав на студии Иосифа Кобзона записывает тайком от соратников по ПЛАМЕНИ и, в особенности от руководителя ансамбля Сергея Березина, свой дебютный магнитоальбом "Саквояж". Успех его на подпольном рынке превзошел все ожидания, хотя и не стал таким же громким, как у ранних программ Юрия Лозы и Левона Варданяна. Из всех песен самой хитовой оказалась нежная акустическая баллада "До Свидания", которую теоретически могло бы использовать в своем репертуаре и ПЛАМЯ, если бы хоть немного интересовалось творчеством своих обезличенных участников. Некоторый резонанс получила и хулиганская, спетая в дуэте с Ириной Шачневой "Друля В Маринаде". Вячеслав неожиданно открыл для себя золотую жилу - сочинил целый цикл детских песенок на стихи Юнны Мориц, которые благодаря примитивной разухабистой мелодике могли сойти за панк-рок, из-за чего и пользовались популярностью прежде всего у взрослой аудитории. Обыкновенный стеб в альбоме соседствовал с лирикой и даже вещами, наполненными патриотическим пафосом. К таковым следует отнести "На Одере" - светлую, гордую и правильную песню о победе, очень похожую на все то, что сочиняли барды из фронтового поколения, но слишком нетипичную для относительно еще молодого автора-исполнителя. Ее даже отсняло телевидение и вставило в фильм-концерт "Мы желаем счастья вам!", посвященный современной политической песне.

Кажется, именно с этого момента Малежик начал превращаться в телезвезду. Его традиционно приглашали в разные молодежные и просто развлекательные шоу, иногда даже давали попеть и в конце концов сделали ведущим программы "Шире круг" - в дуэте с переживавшей пик своей звездной суперпопулярности Екатериной Семеновой.

Теперь страна знала имя своего героя. Правда, при этом в массовом сознании одновременно существовало как бы два Малежика. Один - это шоумен в строгом костюме, мило улыбающийся с экрана, другой - свой в доску парень, смело экспериментирующий со смешением авторской песни, рок-н-ролла и поп-лирики, чей голос доносится из всех ларьков звукозаписи.

Второй альбом "Ностальгия" (1985) запомнился всем прежде всего новой, ныне уже считающейся канонической версией "Наташки", выдержанной в ритме твиста и приукрашенной роскошными гитарными проигрышами. Второй хит - "Лилипутик", продолжавший линию "детского панка", был с негодованием отвергнут худсоветом фирмы "Мелодия" "из-за несоответствия литературному содержанию" и чуть было не попал в первую пластинку певца, выход которой делался все более реальным. А пока цензоры думали, пущать или не пущать, Вячеслав записал еще один магнитоальбом - "Черный Рынок" (1986), где преобладали песни с социальными, иногда сатирическими мотивами. Заглавный трек, например, повествовал о некоем сборище спекулянтов, готовых впарить доверчивому покупателю любую рухлядь за двойную цену. Спето это было под синтезатор, стилизованный под шарманку в стиле босяцкого фольклора начала века, что символизировало никуда не исчезнувшие, зреющие где-то в подполье пережитки буржуазного прошлого, которые давали о себе знать - в том числе в массовой культуре. Веселый рок-н-ролл "Бульон" действительно рассказывал о бульоне, который можно сварить из любого из нас - и смысл этого намека был более чем понятен современникам. Как и печальная история приспособленца "Ваньки-Встаньки", вынужденного кувыркаться для того, чтобы выжить, и образ прирожденного нонконформиста из песни "Пробиваюсь Я Сам", и превратившийся в робота "среднеарифметический человек", и попавший в неволю несчастный подопытный "Лягушонок". Интеллигентный бард-рок, чаще всего очень хипповый по духу, где-то - как в песнях "Был Я Молод И Глуп" или "Лохматый Пес", даже напоминавший своеобразный московский вариант Юрия Морозова, обещал большое будущее наконец-то нашедшему себя автору-исполнителю. Классический студийный вариант "Мозаики" венчал всю композицию и подводил итог "подпольному" периоду творчества. Открывая первый виниловый диск Малежика "Кафе Саквояж", он будет восприниматься уже иначе - как легкое кокетство человека, дождавшегося, наконец, сбычи всех своих мечт.

Еще раз уйти, чтобы вернуться!
Еще раз закончить, чтоб начать!..


Группа МОЗАИКА до выхода из подполья успела выпустить еще один пленочный альбом "Букашки", на фоне других магнитоиздатовских хитов сезона оставшийся почти незамеченным. Интересен он был тем, что включал несколько треков в стиле "новой волны" - какой ее видели рок-н-ролльщики старой формации. А они, упустив из виду зарождение панка как стиля мышления, стиля самовыражения, не поняли очень многого. Поэтому прозвучавшая впервые на юбилейном концерте "Репа", описывавшая, как здоровый трудовой энтузиазм вырождается в идиотскую показуху, конечно, была очень смешна, но в исполнении ее не хватало элементарного цинизма. И будь на месте Ярослава Кеслера Евгений Морозов из ДК или хотя бы Василий Шумов из ЦЕНТРА, они бы вытянули гениально придуманную рок-частушку до уровня суперхита. А вышло, увы, с точностью до наоборот - как в старом анекдоте о том, как таблица Менделеева сначала приснилась не Менделееву, а Льву Толстому, который в нее так и не врубился. Примерно то же самое случилось и с заглавной композицией, обыгрывающей известную поговорку про бумажки и букашек. С ней бы запросто справился даже Валерий Сюткин, в составе группы ТЕЛЕФОН вволю поиздевавшийся над бюрократами и карьеристами, пока ему не перекрыли кислород. Пожалуй, Кеслер для такой примитивной музыки был слишком умен.

Чуть лучше дело обстояло с опытами в стиле хэви. "Слухи", "Меня Преследует Рок", "Нокдаун" и более близкая к традиционному глэму "Икебана", хоть и не отличались глубоким содержанием, по крайней мере репутацию коллектива не портили. Если что-то и могло насторожить по-настоящему - так это заметная тенденция к упрощению мелодий, к более лобовой сатире. Словно ребята устали от экспериментов или испытывают дефицит новых идей. Несколько особняком в трек-листе стоял "Гипноз", неожиданный с музыкальной точки зрения - ибо являл собой несколько нелепый гибрид "металла", КВНа и психоделики в сугубо мамоновском смысле этого слова. В начале под ленивое постукивание драм-машины и сонное бормотание бас-гитары противный гнусавый голос приказывает всем сидеть тихо, не двигаться и вообще не подавать признаков жизни. Затем напряжение нарастает, ритм ускоряется, хор голосов, славящих гипноз как панацею от всех бед, достигает параноидального автоматизма. Неожиданно на первый план вырывается надрывный вопль какого-то несогласного, требующего дать ему слово, но гипнотизер спокойно и даже ласково его перебивает: "Главное - тихо! Главное - ти-хо!.." После чего действительно наступает тишина и покой. До массовых сеансов великого и ужасного доктора Кашпировского оставалось еще три года, имени экстрасенса-самоучки Алана Чумака почти никто не знал. Понятие "промывание мозгов" употреблялось только в связи с западной пропагандой, профессии политтехнолога вообще, кажется, не существовало. Однако весь сценарий жизни страны на последующие 25 лет был предсказан с пугающей детальной точностью.

Пока же будущее рисовалось в самых светлых тонах. После того как стало возможно издание на виниле полноценного первого альбома МАШИНЫ ВРЕМЕНИ, у дверей фирмы "Мелодия" стала постепенно выстраиваться очередь из вчерашних "подпольщиков". Пока еще она была не очень большой, МОЗАИКЕ удалось занять одно из первых мест. Сначала на свет в серии "По Вашим Письмам", в которой раньше выходили в основном новые хиты Пугачевой, Леонтьева и Ротару, вышел миньон "Нет Голоса", где помимо заглавной композиции был представлен музыкальный фельетон "Икебана". За этой пластинкой последовала другая - "Пару Поддай" с уже классическим гимном русской бане, "Собачьей Жизнью" и еще парочкой менее известных поздних вещей. Диски расхватывали с прилавков моментально хотя бы потому, что других изданий тяжелой музыки не существовало, а "металл" в сезоне 1986-1987 вызывал у широких масс самый живой интерес, споры и скандальные дискуссии в прессе.

Зарабатывать на моде "Мелодия" еще не научилась, но иногда была не прочь воспользоваться удобным случаем. И вопрос о полноценном альбоме решился сравнительно скоро. Если на Западе синглы, как правило, являются анонсами будущих альбомов, то у нас сингловой культуры как таковой не существовало вовсе. Ни один из музыкантов, которому предлагали записать миньон, точно не знал, сможет ли он рассчитывать на что-то большее, и поэтому очень старался реализовать как можно больше материала, тщательно избегая любых повторов. Слушателю, наконец-то получившему качественные записи своих кумиров, это было лишь на руку, хоть и противоречило законам нормального шоу-бизнеса. На виниле МОЗАИКА выговорилась, кажется, на всю катушку, ни разу не продублировав ни единого трека.

Альбом "Рубикон" (1986), составленный из записей с магнитоальбомов 1983-1984 годов, вполне мог бы иметь подзаголовок типа "The Best" или "Greatest Hits". На двух сторонах долгожданного "гиганта" неплохо разместились и "Последний Из Людей", и "Девятый Вал", и "Жить Невозможно", и "Груженый Счастьем Самосвал", и даже желчный "Доброжелатель". На общем фоне две новинки - "Беспокойное Солнце" и "Рубикон", собственно, и давший имя альбому, смотрелись весьма скромно. "Солнце" на стихи Семена Кирсанова хоть и относилось к числу наиболее тяжелых треков, скорее напоминало хорошо аранжированную под хард-рок военную песню Высоцкого - такие сейчас с удовольствием включает в свой репертуар "металлист" в отставке Григорий Лепс. То есть искренних эмоций в песне было чуть больше, чем музыки. "Рубикон" же - умеренно жесткая хэви-баллада - призывал всех, кто чувствует себя обделенным судьбой, гордо распрямить плечи и принять новый бой. Дмитрию Ухову - известному критику, автору аннотации на обложке, пришлось немало потрудиться, чтобы найти нужные слова для оправдания неслыханной агрессии и воинственности, которые надо выдать за антивоенный пафос:

"МОЗАИКА. Эту группу знают многие и не знает никто.
Для своего дебюта на пластинке ребята решили отобрать наиболее значительные свои композиции из цикла "Тревожный мир 80-х".
"Вообще, МОЗАИКУ, наверное, можно назвать не ансамблем или группой, а музыкальным клубом, - говорит один из ее основателей, нынешний лидер Ярослав Кеслер. - Ведь наши друзья приходят не только на наши концерты, но и на репетиции. Нередко новые песни рождаются как продолжение наших общих размышлений и споров - о музыке, об искусстве, о жизни..."


Не знаю, был ли в курсе Юрий Малистов, отчаянно, на грани срыва связок выводя "если жребий брошен - значит, время перейти Рубикон!", что он прощается с рокерской карьерой? Так или иначе, а 1986 год разделил его жизнь на "до" и "после". Идя по стопам родителей, Юрий должен был вот-вот приступить к профессиональной дипломатической работе. А человек, представляющий нашу страну на международной арене, не имел право на такое легкомысленное хобби как пение в рок-группе. Товарищи, конечно, с пониманием восприняли его решение об уходе. Хотя более сокрушительного удара ансамбль не получал, пожалуй, даже при расставании с Жестыревым и Малежиком.


Обломки империи

Новая пластинка "Чур Меня!" (1987) делалась уже с расчетом на издание на "Мелодии". Большая часть треков опять же представляла собой старые хиты, переписанные уже усеченным составом и с активным использованием электронных ударных. Звучание получилось более современным, добавилось здоровой динамики. Разве что пелось уже не так звонко. Все так же карабкался по скользким крышам одинокий и несчастный лунатик, все так же Джон Леннон в блюзе памяти самого себя звал на помощь в глухом лесу Ивана Сусанина, зануда-гипнотизер бормотал свои заклинания, а поверженный на ринге боксер уговаривал себя: "Встань! Это только нокдаун!" Новинок было лишь три: "Тяжелый, Крутой, Металлический" - типичная шморгуновская штучка, в которой главное - не текст, а хищный рык фузза, "Вслед Идущему" - посвящение то ли инакомыслящим, бросившим вызов тоталитарному режиму, то ли сгинувшим в ГУЛАГе русским интеллигентам, а еще - новая сатирическая нетленка "А У Вас?", скроенная по всем правилам перестроечного рока, то есть по мотивам самых громких и скандальных газетных публикаций последних дней. В ней ехидных насмешек досталось и огорчившему до слез всех рокеров горбачевскому антиалкогольному указу, и первым кооператорам, зарабатывавшим сумасшедшие, как тогда казалось, деньги, и коррумпированным чиновникам, у которых "все шито-крыто". А в припеве звучит и без того навязшая у всех в зубах фраза, повторявшаяся на все лады как представителями консервативного лагеря, так и радикальными перестройщиками: "Веет дух перемен! Все по-новому, все по-старому!" На тыльной стороне обложки диска музыканты МОЗАИКИ были изображены сбившимися в кучку и внимательно изучающими свежую прессу где-то на свежем воздухе.

И все вроде бы складывалось наилучшим образом. Мини-презентация диска даже состоялась в прямом эфире популярной ночной молодежной телепрограммы "Взгляд". На радио "Маяк" ди-джей Артур Макарьев посвятил встрече с Ярославом Кеслером часть своей авторской передачи "Время встречи". А успеха альбом не имел все равно. По крайней мере, такого, которого еще совсем недавно добился "Рубикон". Перемены все-таки наступили, и результаты их должны были огорчить не только дремучих консерваторов из партийной элиты. Некоторые звезды андеграунда в один далеко не прекрасный день обнаружили, что для них просто не осталось места в новой реальности. Твори на здоровье что хочешь, наслаждайся вовсю тем, что добился, наконец, своего права на рок. Да только на свете, оказывается, полно людей, которые умеют делать все то же самое, что и ты, но гораздо лучше. Куда должен был двигаться Кеслер со своими друзьями, чтобы не потеряться в толпе "героев вчерашних дней"? Соревноваться в политической остроте с панками, которые прилюдно, в присутствии телекамер, на стадионных фестивалях кроют матом партию и правительство? Так интеллигентность не позволяет. Ковать железо, пока горячо, пытаясь догнать и перегнать АРИЮ? Так мастерства маловато! Даже ниша тяжелого металлического стеба вскоре оказалась занята "мотологами" из ТАЙМ-АУТА, делавшими ставку не на обличение человеческих пороков, а на абсурд ради абсурда. И обратного пути к ленноновским нормам уже вроде бы не было. В 1990 году группа тихо и незаметно исчезла с горизонта, чуть-чуть не дотянув до своего очередного юбилея.

Судьбы ее бывших участников сложились по-разному.

Последнее упоминание о Валерии Ажаже я нашел на обложке... дебютного винилового сольника Алены Апиной "Улица Любви" (1992) - в качестве участника группы КОМБИ, аккомпанировавшей певице. Каково ему было стоять на фонограммных концертах за спиной провинциальной секс-бомбочки, певшей про Ксюшу в юбочке из плюша, не знаю. Но не уверен, что Джон Лорд даже из-за большого безденежья унизился бы до роли аккомпаниатора при Кайли Миноуг.

Шморгунов не терял надежды, что у него получится сольная карьера, и в 1990 году создал хард-роковую группу АНАКОНДА. Состав ее выглядел следующим образом: Валерий Шморгунов - гитара, Андрей Кустарев - вокал (экс-СТАЙЕР), Олег Толмачев - клавишные, Юрий Бабин - бас (экс-АКВАРЕЛИ), Александр Гринберг - ударные. В том же году был записан магнитоальбом с претенциозным названием "Ностальгия По Глубоко Пурпурному". Нетрудно догадаться, что именно имелось в виду. Жаль, но в музыке если что-то и напоминало о связи с мировой рок-классикой - так это гитара лидера. От всего остального веяло провинциальным, насквозь прогнившим, но изо всех сил тужащимся вписаться в цивилизованный мир Совком. И от песен на английском, и от невыразительного вокала, и от общей бедности, банальности музыкального материала. Ребятам даже удалось пристроить несколько своих треков на радио и немножко помельтешить на телеэкране. Концертный видеоряд у них, кстати сказать, был такой, что любо-дорого посмотреть - издалека и без звука почти не отличишь от иностранцев. И если бы дебют группы случился пятью годами раньше, чем черт не шутит, может быть и удалось бы раскрутиться. Теперь же ловить было нечего. А второй альбом - "Вход В Рай" (1992) оказался вообще никому не нужен...

Юрий Малистов занимался международными отношениями вплоть до начала нулевых, затем несколько лет работал на заводе в Гжели и лишь став обычным российским пенсионером, вспомнил, что умеет петь. В 2007 году он даже попал в число победителей первого сезона телеконкурса "Минута славы". Что с одной стороны неплохо - если уж появился способ напомнить о себе хоть как-то, то глупо им не воспользоваться. С другой же - грустно, что рок-звездам прошлых лет приходится доказывать свою состоятельность, соревнуясь с дилетантами и откровенными фриками из второсортной художественной самодеятельности.

Михаил Журкин трагически погиб 18 августа 1990 года в возрасте двадцати восьми лет, так и не успев стать по-настоящему знаменитым поэтом. В память о нем осталось несколько десятков хороших песен на его стихи, написанных музыкантами МОЗАИКИ и ранним сольным Малежиком. Перу же Малежика принадлежит предисловие к сборнику "Никогда не устану мечтать", выпущенному в 2013 году ограниченным тиражом для друзей и родственников Михаила.

"Вот уже более двадцати лет нет с нами Миши Журкина, а мы никак не привыкнем к тому, что он не заскочит в гости, чтобы зажечь всех своим появлением.
Не позвонит, чтобы сообщить, что он написал нечто гениальное, не услышит мою новую версию песни и уже не вынесет свой вердикт, с которым ты не сможешь не согласиться, потому что, если ты слукавил, он это сразу обнаружит. А если действительно удалось, то ты будешь вооружен его мнением и можешь идти с ним рука об руку вперед.
А как он зажигался своими новыми идеями! Будучи моложе меня почти на два десятка лет, он все время пытался меня увлечь своей религией в поэзии и музыке. Я сопротивлялся и этот наш творческий конфликт рождал самые неожиданные результаты - песни. И опять как сражение: как играть и играть ли вообще.
Он так и остался для меня мальчишкой.
Вот говорят, что Господь забирает к себе лучших молодыми. Все вспоминают Модильяни, Высоцкого, Леннона. Но Миша в этой компании был бы не менее ярким и выдающимся.
С кем его, наверное, можно было сравнить - так это с Джимом Моррисоном: тот же уровень таланта, та же неистовость, та же безжалостность к себе и к своему творчеству. Не буду вспоминать Лермонтова и Добролюбова, а именно Джим Моррисон с его рок-н-роллом в душе и в стихах приходит мне на ум, когда вспоминаю Мишу.
Но, к сожалению, он не стал таким же известным в своей стране, и отчасти в этом виноваты мы".


Ярослав Кеслер решил завязать с рок-н-роллом раз и навсегда. На прощание он подарил только что открывшемуся Театру Стаса Намина свою окончательную редакцию русской версии рок-оперы "Jesus Christ Superstar". Теперь уже на подобные постановки писали не доносы, а хвалебные рецензии для самых популярных и многотиражных центральных газет. И уставший от бодания с системой музыкант мог быть доволен - как минимум одним произведением, но свое имя в музыкальную историю он золотыми буквами вписал. Перевод оперы и поныне считается одним из лучших. А дальше произошло превращение Ярослава Аркадьевича в доктора химических наук, автора более двухсот научных трудов - в том числе диссертации с загадочным для меня лично названием "Химия халькогенидных шпинелей", лауреатом премий ВХО им Д. И. Менделеева и М. В. Ломоносова. Среди его открытий есть и такие, которые тянут на всемирно-историческую значимость - например, получение полупроводникового материала со свойствами спинового стекла. Более широкой публике Кеслер, впрочем, известен скорее как активный пропагандист так называемой "новой хронологии", о которой ни один серьезный историк не может говорить без брезгливого выражения лица. В своих монографиях по истории цивилизации ученый, опираясь на открытый не им акрофонический принцип древнеславянской азбуки, доказывает, что именно русские научили говорить по-человечески и греков, и римлян, и даже индусов. Тот факт, что до XVIII века Россия не имела ни университетов, ни более или менее внятной светской культуры, ни тем более заметного культурного влияния на соседние страны, членов фоменковской секты никогда не смущало. Странно, что еще никому не пришло в голову, что и та обезьяна, от которой есть пошло все человечество, тоже когда-то залетела от русского парня!

В 1995 году Кеслер не удержался и издал на фирме "Фонограф" CD-сборник лучших хитов МОЗАИКИ начала 80-х "Меня Преследует Рок". К радости поклонников в альбоме упор был сделан на треки, не попавшие на винил, хотя без "Пару Поддай!", "Нет Голоса", "Собачьей Жизни" и "Без Любви Жить Невозможно" тоже невозможно было обойтись. Диск моментально стал раритетом, хотя и особенно не рекламировался нигде. (Даже посвященную ему часовую передачу "Радио России" пустило в эфир в третьем часу ночи!) Еще никогда МОЗАИКА не была так близко к статусу общепризнанной "легенды русского рока". Жаль, но очень скоро другая, куда более влиятельная звукозаписывающая компания расскажет всем, кто у нас настоящие легенды, и все остальные попадут в разряд забытых, не стоящих особого внимания пережитков советского прошлого.

По-настоящему счастливой можно назвать разве что творческую судьбу Вячеслава Малежика. Когда смотришь видео его живых выступлений последних лет, то не веришь, что перед тобой - артист, которого давно не показывают центральные каналы и почти перестали крутить даже радиостанции, ориентированные на ретро-музыку. В свои шестьдесят человек продолжает выкладываться на всю катушку - срывая голос, обрывая песню на полуслове, если из-за фальшивой ноты теряется контакт с залом, буквально светясь изнутри от переизбытка душевного тепла. Может быть, именно поэтому даже от людей, не любящих его творчество, мне ни разу не приходилось слышать ничего плохого о Малежике как о человеке?

Тридцать лет назад, дорвавшись до официальной сцены, он вошел в число самых модных исполнителей и умело пользовался своей славой. Каждый год выпускалась как минимум одна его пластинка, а сам Вячеслав, собрав аккомпанирующую группу САКВОЯЖ из музыкантов мало кому известного ансамбля РАДИО, активно гастролировал по всей стране, работал на износ, словно оправдываясь за годы молчания. Затем, когда живые электрические концерты стали нерентабельными, превратился в обычного барда, что не мешало ему продолжать в альбомах экспериментировать с разными стилями, то делая сложные аранжировки в духе QUEEN, то упрощаясь до чистой акустики, то отдавая свой материал на растерзание камерному оркестру. Время от времени его заносило то в шансон, то в авторскую песню, то в фолк-рок, была одна попытка (правда, весьма неудачная) сочинить что-нибудь близкое вкусам современных тинэйджеров, слушающих Джастина Бибера. Иногда Малежику изменял литературный вкус и песни писались не просто на плохие, а на очень плохие стихи. Но... даже в самых его спорных работах не было пошлости. Тени Высоцкого и великих ливерпульцев помогали музыканту вновь и вновь возвращаться к истокам, к себе настоящему.

Среди альбомов Малежика позднейшего времени наиболее интересными представляются "Мадам" (1993) - цикл романсов на стихи поэта Юрия Ремесника, "Право На Риск" (1995) - сборник лучших рок-н-роллов разных лет, "Любимые Песни Нашей Компании" (1996) - великолепная стилизация под Пола Маккартни времен WINGS, и, конечно же, "В Новом Свете" (1998), записанный в Нью-Йорке со старыми друзьями - Юрием Валовым и экс-гитаристом СКИФОВ, ЦВЕТОВ и САКВОЯЖА Сергеем Дюжиковым. В качестве сессионных музыкантов к сотрудничеству были привлечены американцы: Дуг Ланн - бас-гитара (Стинг, POLICE, Брюс Спрингстин), Джерри Уэллер - клавишные инструменты (продюсер Оззи Осборна), Анастасиос Панос- ударные (работал с Брюсом Спрингстином и Бобом Диланом). Мало того, что новые и давно известные песни Вячеслава приобрели, наконец, то единственно правильное - то есть абсолютно не советское - звучание, так еще и Валов, вдохновленный результатом совместной работы, вдруг решил вернуться в Россию через двадцать лет после того, как уехал из нее навсегда!

В 2015 году в свет вышел альбом "Мозаика Навсегда", включивший в себя песни, написанные Малежиком и Кеслером на рубеже 60-70-х годов. Все они, не сохранившиеся на пленке в первозданном виде, были заново воспроизведены в студии Юрия Валова, который также участвовал в записи в качестве гитариста, басиста и вокалиста. Из состава ранней МОЗАИКИ к проекту удалось подключить Малежика, Кеслера и Жестырева. На клавишных и контрабасе великолепно сыграл Олег Завьялов, на гитаре - Валерий Стуров, на рояле - Александр Зарецкий, на кларнете - Гоча Гомирджанов. Диск не предназначался для продажи и распространялся лишь через Интернет с единственной целью - восстановить историческую справедливость и показать тем, кто не застал веселых студенческих сейшенов сорокалетней давности, как все было на самом деле.

Пел в основном Малежик. Чтобы вспомнить собственные ранние произведения, ему не пришлось сильно напрягаться. Ведь и "Наташку", и "Русалку", и "Глупую Девчонку" он регулярно исполнял на концертах в течение всей сольной карьеры. В новейшую авторскую редакцию знаменитой "Наташки" вошла строчка "она уже на третьем месяце", прежде присутствовавшая лишь в народных апокрифических версиях. Хотя у той девчонки, по которой убивался и плакал в 1968-м поэт Плаксин, наверное, сейчас уже есть внуки.

В песнях Вячеслава Малежика, знакомых уже нескольким поколениям, давно невозможно отделить авторское от народного, и тем более не важно, сколько им лет. Мы под "200 Лет" вспоминаем самые яркие и светлые моменты из детства, под "Зиму" оплакиваем потерянную любовь, под "Провинциалку" заново переживаем свое первое посещение столицы. Из нескольких сотен его сочинений каждый может выбрать что-то свое, греющее сентиментальную и нежную душу. Мне, например, кажется, что Вячеслав мог бы войти в историю, даже если бы придумал всего одну - далеко, кстати, не самую хитовую - вещь "Улочки-Переулочки". Когда я слушал ее в юности, то думал, будто в тексте речь идет о диссидентах-"шестидесятниках". Сейчас же перед моим мысленным взором встают все те непризнанные гении, чудаки-маргиналы, изобретатели велосипедов и вечных двигателей, с которыми меня сводила жизнь. Кто-то должен был замолвить о них, неприкаянных и давно всеми забытых, словечко перед небесами.

А группа МОЗАИКА так и осталась всего лишь строкой в биографии Малежика и еще нескольких людей из его звездной свиты. Даже в пиратских mp3-сборниках рядом с названием коллектива обычно стоит в скобочках пометка: "экс-В. Малежик", хотя грамотнее было бы сказать наоборот: "Малежик (экс-МОЗАИКА)" И это уже - как мраморная мемориальная доска на стене школы, сообщающая, что когда-то тут учился некий великий человек. Прибита накрепко - не оторвешь!

Прочтешь - и подумаешь: не академик ли Фоменко пишет историю русского рока?


<< Предыдущая часть

Автор: Олег Гальченко
опубликовано 12 июля 2016, 23:12
Публикуемые материалы принадлежат их авторам.
К этой статье еще нет комментариев | Оставьте свой отзыв



Другие статьи на нашем сайте

СтатьиВитражных дел мастера (группа МОЗАИКА и Вячеслав Малежик, часть 1)Олег Гальченко12.07.2016
Архив"Мелодия" №04'1988 (МОЗАИКА)Старый Пионэр14.12.2005

Другие статьи
   
  Rambler's Top100
 
Copyright © 2002-2024, "Наш Неформат"
Основатель
Дизайн © 2003 (HomeЧатник)
Разработка сайта sarov.net
0.08 / 7 / 0.016