Сергей Гурьев: "Я в составе ЧИСТОЙ ЛЮБВИ и я в составе "УрЛайта" - два совершенно разных человека"


Выбрать цитату из интервью с Сергеем Гурьевым, которая могла бы послужить названием для всего текста - непростая задача. Ведь, с одной стороны, Гурьев - один из ведущих музыкальных критиков, прошедший путь от самиздата до крупнейших официальных периодических изданий. Член авторского коллектива культовой книги "Золотое подполье", автор "Истории группы ЗВУКИ МУ". При этом он же - продюсер и организатор музыкальных фестивалей. Он же - сооснователь и вокалист самобытного коллектива ЧИСТАЯ ЛЮБОВЬ. Разумеется, что, имея такой послужной список и стаж более чем в тридцать лет, Сергей оказался очевидцем и участником ключевых событий, сотрясавших московское рок-подполье в его "золотой век".

"УрЛайт", Рок-клуб и Рок-лаборатория

Сергей Гурьев, Марина Тимашева, Александр С. Волков, Илья Смирнов, Александр Пигарев, 1988 год. Фото Игоря СтомахинаСергей Гурьев: ...В "УрЛайт" я был подтянут со второго номера. Мне позвонил Илья Смирнов. А я находился в базе данных журнала "Зеркало", где я когда-то печатался, с 1981 года. Но "Ухо" (самиздатовский журнал, с которым сотрудничал Илья Смирнов - Л. Н.) развалилось, они поссорились с Кричевским, соответственно, Илье надо было набирать команду новых людей. Он поднял базу данных "Зеркала", там нашёл мой телефон, позвонил и призвал к сотрудничеству. И те же люди, которые издавали журналы "Зеркало", "Ухо", занимались организацией концертов разных андеграундных.

Лев Наумов: Помимо всего прочего, как и многие сотрудники тех журналов, о которых мы говорим, вы же занимались и продюсированием. От ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ до ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ ВЕСНЫ...
Сергей: По поводу ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ - это Смирнов мне шьёт продюсерство, их я не продюсировал. Я чуть-чуть помогал как большой любитель и поклонник таланта, но это далеко было от продюсирования. Можно сказать, что один какой-то культовый трек относительно спродюсировал. А так это - РАДА & ТЕРНОВНИК, ДОЧЬ МОНРО И КЕННЕДИ, ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ ВЕСНА, Белканов. Четыре проекта.

ЛН: Если посмотреть с точки зрения разницы в инфраструктуре - в чём различие в функционировании организационной машины в Ленинграде и в Москве той поры? Действительно ли Ленинградский Рок-клуб был настолько инфернальным, насколько о нём говорят? Действительно ли Рок-лаборатория была слеплена с Ленинградского Рок-клуба? И действительно ли московские группы функционировали в основном вне Рок-лаборатории, но по соседству, на основании какой-то системы, которая держалась на энтузиазме, в частности, на вашем?
Сергей: На самом деле - нет. Конечно, инфернальная природа Рок-лаборатории и питерского Рок-клуба связана со спецслужбами. Для меня это абсолютно очевидно. На мой взгляд, и перестройка происходила по инициативе спецслужб, которым нужно было определённым образом перестроить структуру, кое-что перераспределить и продлить жизнь системы. Известно, что и Гайдар, и Чубайс в специальных европейских институтах работали. Эти институты изначально занимались прикладным системным анализом и чуть ли не совместно курировались российскими и западными спецслужбами. Они там друг друга изучали, с одной стороны. А с другой стороны, как бы занимались системным анализом.
По идее, в недрах этих систем перестройка разрабатывалась - непонятно кем. Кто кого пытался обмануть? Две разведки пытались обмануть одна другую и создать такую систему. Можно предположить, что всё-таки западная разведка нашу обманула. Но так можно далеко уйти.
Это касательно природы Ленинградского Рок-клуба и Рок-лаборатории. Но, на мой взгляд, и в Ленинграде, и в Москве очень незначительное количество коллективов функционировало за пределами этих организаций, и не факт, что это были самые лучшие, хотя неплохие. В Ленинграде, например, за пределами Рок-клуба долгое время оставались Свинья, НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ... ВЫХОД, по-моему, долгое время был за пределами Рок-клуба. Надо проверить. Но АВТОМАТИЧЕСКИЕ УДОВЛЕТВОРИТЕЛИ и НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ - точно.
Конечно, были яркие альтернативные группы, но нельзя сказать, что они творчески были однозначно более состоятельны, чем Гребенщиков, Науменко и Цой, в чём, кстати, подпольная пресса иной раз в полемическом запале пыталась убеждать свой референтный круг. А в Москве за пределами Рок-лаборатории фактически были только ВЕСЁЛЫЕ КАРТИНКИ, НИИ КОСМЕТИКИ, ну, и ЧИСТАЯ ЛЮБОВЬ, которая была достаточно абстрактной группой. Она реально существовала очень эфемерно. Всё остальное фактически было в Рок-лаборатории. Все творческие силы были структурами спецслужб охвачены.

ЛН: В каком смысле охвачены?
Сергей: Я думаю, что Коля Михайлов был двойным агентом. Уверен в этом. У него была аура двойного агента.

ЛН: При этом многие были достаточно дружественно настроены по отношению к Михайлову и так же настроены до сих пор. Это наводит на неприятные мысли, что вся эта система была довольна таким положением дел.
Сергей: По идее, да, конечно, потому что другой-то возможности существовать и не было. В андроповском 1983 году фактически можно было проводить рок-фестиваль в Петербурге! Как ещё это можно было сделать?! Спецслужбы за это можно было благодарить.
Может быть, это сотрудничество со спецслужбами было в какой-то степени более эффективным, чем попытки московской рок-оппозиции (в лице Смирнова и меня) как-то противостоять деятельности спецслужб. Это противостояние было менее конструктивным, хотя с каких-то позиций, может быть, более нравственным.
А какой в этом толк, можно отдельно долго рассуждать. Нельзя сказать, что без толку, потому что это противостояние, вся подпольная пресса, не давали спецслужбам возможность выхолащивать творческую жизнь.
Для того, чтобы быть более убедительными, чем их идеологический противник, все они - и Ленинградский Рок-клуб и особенно московская Рок-лаборатория - старались максимально давать творческую свободу группам, находящимся под их контролем, чтобы выбить идеологическое орудие из рук противника. Типа: журнал "УрЛайт" вам всё врёт, он говорит, что из вас хотят сделать какие-то филармонические веды. Ни хрена! Пусть Мамонов хоть мочится на сцене, всё можно! Ну, не до такой степени, конечно...
Была акция со стриптизом группы ЧУДО-ЮДО на "Фестивале Надежд" весной 1987 года, который совершенно не был подстроен деятелями рок-оппозиции, это ей было приписано как провокация. Там вообще такая интересная, смешная борьба была. Если сейчас это всё вспоминать, писать историю, можно было бы написать что-то в духе романов о народовольцах, о петрашевцах, убийцах Александра II.
В начале 1987 года, уж не помню, каким образом, мы со Смирновым завязались с отделом публицистики журнала "Юность", где Михаилом Хромаковым была основана так называемая "двадцатая комната". Отдел публицистики журнала "Юность" находился в двадцатой комнате, и эта комната стремилась выражать реальные чаяния молодёжи, а не то, что ей пытаются навязывать сверху. Они хотели стать трибуной естественных молодёжных движений: хиппи так хиппи... Говорите о своих проблемах, ребята, говорите - вот вам трибуна.
На самом деле, говорить тогда было довольно трудно. Но во втором, например, номере журнала была организована первая в советской прессе положительная статья о группе ДДТ, которую написала Наташа Зимянина, дочка покойного кандидата в члены Политбюро и мать Паштета из I.F.K.

фото Шевчука в ''УрЛайте''ЛН: То есть жена Александра Филиппенко?
Сергей: Да. Соответственно, я ей лично заводил альбом "Время", она его слушала, после этого написала эту статью. Это был некий прорыв.
Это было в февральской "Юности". А перед этим в январской "Юности" было напечатано письмо, обращение чуть ли не к властям: что существует куча прекрасных независимых групп - АКВАРИУМ, ЗООПАРК, КИНО, - которые почему-то не звучат по радио, не дают им легально записывать и распространять свои записи, но, тем не менее, это цвет нашей молодёжной культуры, и надо им дать дорогу. Причём там были упомянуты не только АКВАРИУМ, КИНО и ЗООПАРК, но и такие радикальные группы как ДДТ, а также ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ - фактически антисоветская группа из Архангельска, чудесный хард-рок, Рауткин, Богаев. ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ - это тогда был вообще верх радикализма, и упомянуть в положительном контексте такую антисоветскую группу... А подписывали это письмо очень странно. Мы сделали это письмо, и Хромаков говорит: "Под ним должны быть подписи каких-то реальных представителей молодёжных движений". Сидели мы там, Смирнов, я... И Хромаков говорит: "Хорошо бы, чтобы ещё кто-нибудь третий подписал. Девочка какая-нибудь".
А так получилось, что случайно в этот момент с нами в двадцатой комнате находилась Ира по кличке Авария. Ира Авария, на базе биографии которой потом был снят фильм "Авария - дочь мента". Я тогда с ней дружил, а Смирнов с ней даже не знаком был. Такая совершенно безбашенная девка. Я говорю: "Ир, подпиши, что ли, с нами пропаганду АКВАРИУМА, ЗООПАРКА, КИНО". "Да, конечно, подпишу!" Подписали: И. Авария, С. Гурьев, И. Смирнов. Вот это письмо, где впервые в положительном контексте все чуть ли ещё не запрещённые в ту пору группы были названы на страницах "Юности".
Потом Авария, как девка безбашенная, когда был фестиваль московской Рок-лаборатории в ДК имени Горбунова, в феврале 1987 года (14-15 февраля - Л. Н.), на концерте ЧУДА-ЮДА просто вышла и устроила стриптиз. Точнее, Авария разделась на сцене до колготок, что было, по тем временам, актом вопиющим. А так - группа была эпатажная, это совершенно вписывалось в эстетику, всё это специально никто не подстраивал.
Но, на самом деле, рамки той "творческой свободы", которую мы своей оппозиционной критикой вынуждали в Рок-лаборатории осуществлять, были отнюдь не безграничны, потому что в спецслужбах существовали разные группировки и отделения, преследовавшие разные цели. Основное столкновение интересов происходило между правящим кланом ретроградов-ортодоксов и кланом, так сказать, "перестроечных" спецслужб. И те, и другие старались использовать в своих интересах всякие опечатки, неверные ходы конкурентов, и объявляли: "Вот до чего у них доходит!"
Естественно, эта борьба гэбистских мафий носила глубоко теневой характер, а на уровне противостояния Рок-лаборатории и оппозиции друг друга спецслужбами почти никто тогда открыто не называл и часто даже не считал. Многие деятели с обеих сторон вообще использовались "втёмную" и даже не подозревали, кто стоит за их благородными действиями и дёргает за ниточки. В большинстве своем люди искренне считали, что просто ведут романтичную борьбу за рок-н-ролл против совка. Разве что, где-нибудь за пивом могли кратко перемолвиться: "Как ты думаешь, а Смирнов (вариант - Агеев), часом, не гэбист?" - "Знаешь, я твёрдо уверен, что нет". Думать на эту тему почти никому как-то не хотелось... Но, так или иначе, где-то наверху поступил сигнал, что Рок-лаборатория докатилась до стриптиза на сцене. То есть гэбисты-ретрограды против гэбистов-перестройщиков, естественно, разыграли эту карту очень активно.
Рок-лаборатория тогда могла легко быть закрыта в любую секунду, и уцелела едва ли не благодаря тому, что стала объяснять: это, дескать, не мы, это наши идеологические противники - журнал "УрЛайт", Гурьев, Смирнов - подговорили свою соратницу Аварию раздеться, чтобы нас подставить в ваших глазах. Вот видите журнал "Юность"?! Они все втроём подписывали это письмо. Она вот из их кругов, сука. И таким образом они себя отстояли от гэбистов-ретроградов, жаждавших закрыть Рок-лабораторию.
По нам, соответственно, был нанесён удар в этой идеологической войне. А мы - та оппозиция, у которой Рок-лаборатория вырывает власть из рук... Потому что именно Рок-лаборатория устраивает все концерты, а не эта никчёмная оппозиция. Якобы мы решили её подставить, заслали своего агента, который разделся на сцене. Подонки! Очень всё смешно происходило.

ЛН: В какой-то момент у вас со Смирновым начался раздрай, и вы решили уйти из "УрЛайта". Там в чём суть дела?
Сергей: Суть дела в том, что нас с Александром С. Волковым в деятельности "УрЛайта" больше волновал творчески-асоциальный момент. То есть мы были леворадикалы своего рода - не политические, а чисто эстетические, экзистенциальные леворадикалы. Никаких гранат мы не бросали, мы просто хотели журнал выдерживать в экстремально-асоциальной эстетике.
А Смирнов был, скорее, реальный революционер. Его всё молодёжное движение интересовало как часть демократического движения. И когда демократы стали мало-помалу занимать какие-то позиции, он хотел журнал во многом ориентировать на них, чтобы его можно было дать почитать Бурбулису, например, и чтобы тот подумал, что да, с человеком, который издаёт этот журнал, можно иметь серьёзное дело, сотрудничать. Поэтому Смирнов провоцировал появление в журнале нескольких совковых по стилю, но демократических по концепции ультрадемократических материалов, которые эту леворадикальную эстетику несколько разрушали, мягко говоря. Совершенно не вписывались в наш художественный вектор.
Журнал, например, "УрЛайт" №6/24, последний перед расколом, дошёл уже до чудовищной художественной эклектики по этой части. Материалы, которые мы продюсировали, были эпатажной эксцентрикой, а "смирновские" были серьёзные, "дем-бульдожьи", тезисы мощные, убедительные. Всё это под одной обложкой уже становилось невозможным.
Было бы естественно, если бы мы стали отторгать Смирнова, но вопрос повернулся совсем не таким образом. Когда в 1989 году начали делать "УрЛайт" №7/25, мы уже стали провоцировать и продюсировать появление каких-то идеологических текстов. Несколько материалов, которые уже приобрели "КонтрКультУрную" идеологическую окраску.
Первый номер ''КонтрКультУры'' с фотографией Дмитрия Селиванова на обложкеНаши материалы для Смирнова оказались категорически неприемлемы. Он стал говорить: "Вот этот материал нельзя печатать, тот материал нельзя печатать". А они для нас были самые важные, принципиальные. Это - легендарная сейчас уже статья Лёвы Гончарова "Наверное, что-то случилось" про мемориал Селиванова. "Статья №108" небезызвестного Серьги, в которой в странной форме препарируется сущность контркультуры. И Тёма Липатов брал интервью у Сергея Летова, где тот просто спокойно анализировал личность Сергея Жарикова - не объявлял его врагом народа, как нужно было делать в идеологеме Смирнова, а просто анализировал с некоторой симпатией. Соратник по ДК, естественно, вполне философично. А так как Жариков в 1987 году в какой-то момент переметнулся из рок-оппозиции в Рок-лабораторию (думаю, не без шантажа со стороны КГБ), то он стал предателем и злейшим врагом Смирнова, хотя до этого был лучший враг... То есть лучший друг.
"Лучший враг", да, оговорка по Фрейду.
Смирнов не мог допустить того, чтобы в журнале "УрЛайт" вдруг Жариков, враг народа, появился в достаточно положительном контексте. Хотя Сергей Летов как участник ВЕСЁЛЫХ КАРТИНОК, директором которых Смирнов фактически являлся, был его другом и соратником. Против Сергея Летова Смирнов ничего не имел.
Когда только были запланированы интервью с Сергеем Летовым, он их только приветствовал, естественно. Он не ожидал, что так повернётся, что Летов начнёт Жарикова хвалить. Но при этом было отличное интервью. А "Наверное, что-то случилось" - вообще эпохальный текст.
Мы с Волковым встали насмерть, сказали, что не можем от этих материалов отказаться, после чего, собственно, раскол и произошёл (все упомянутые материалы вошли в первый номер журнала "КонтрКультУра" - ред.). Он уже назрел идеологически к тому моменту. А сам конфликт был связан с формальными моментами управления журналом, потому что до поры до времени считалось, что Смирнов - главный редактор "УрЛайта", я - заместитель главного редактора, а Волков - главный художник. Так ещё в 1988 году считалось. Потом постепенно ситуация с журналом стала развиваться так, что Смирнов журналом почти перестал заниматься. Писал туда несколько каких-то околополитических передовиц и тусовался в основном с каким-то Народным Фронтом Латвии, с политиками. А всей организационной, творческой и даже технической частью работы по производству журнала занимались мы с Волковым вдвоём, по большому счёту. Ну, с помощью остальных членов редакции.
В какой-то момент Смирнов почувствовал, что ситуация неправильная, и, чтобы опередить назревающие действия с нашей стороны (было уже очевидно, что оно назревает и назревает), сам нас позвал и благородно сказал: вы, ребята, на самом деле делаете почти всё так, что мне неловко считать себя главным редактором. Давайте будем равноправным редакционным советом из трёх человек, и все решения по журналу будем принимать голосованием в тройке. Мы сказали, что да, Илья, ты правильно рассуждаешь, мы не то что сами давно хотели тебе об этом сказать, но это логично, давай, справедливый ты наш человек.
Задняя обложка книги ''Время колокольчиков'' Мы продолжали фактически делать журнал, а он изредка туда писал передовицы. Поэтому по структуре мы с Волковым имели право сказать, когда он пытался наложить вето на эти три статьи: нет, нас двое, а ты один, поэтому эти статьи в номере будут. Но поскольку он был главный идеолог журнала, так поступить было вроде как нереально. И встал вопрос о том, чтобы журнал вообще уничтожить. Мы говорим: давайте делать тогда два разных журнала под разными названиями. Смирнов сказал: "УрЛайт" - это моя марка, хотите - уходите, я буду продолжать его издавать. Так как мы тогда были молодые и горячие, решили, что это совершенно свинский по отношению к нам поступок. Раз Смирнов так себя ведёт, значит, он - враг нам. Так этот конфликт и возник.
...Получается, что я без конца про Смирнова какие-то гадости говорю. На самом деле, надо ему, конечно, воздать должное. Он - очень значительная личность в рок-движении, исключительно благодаря которой я вообще оказался в рок-прессе. Может быть, не появись Смирнов и не стань он меня привлекать к "УрЛайту", я вообще бы к рок-движению имел отношения не очень много, стал бы искусствоведом и всё такое прочее.
Личность была яркая, и первая редакция его книги "Время колокольчиков" - та, которая была написана в начале 1985 года - это был великолепный текст о рок-музыке. Может быть, лучшее, что кто-то писал о русском роке. Очень жаль, что эта книга увидела свет в более поздней редакции, подправленной с учётом более поздних реалий демократического движения.
Я думаю, у него или у Марины Тимашевой она, конечно, сохранилась. Это был замечательный, ничем не замутнённый труд, глубоко проникающий в суть рок-музыки, очень аналитичный, написанный с огромным драйвом и настроением. То есть читалась вся книга на одном дыхании. А со всеми этими поздними наслоениями она драйв, в основном, на мой взгляд, сохранила в текстовых фрагментах, которые были написаны ещё на том этапе, когда не было никакой демократической конъюнктуры.

"КонтрКультУра" и "Pinoller"

Всё шло к тому, что мы ползли в сторону леворадикальной эстетики рок-музыки. Хотя именно левый радикализм тогда начинал становиться условным...
Журнал "КонтрКультУра" был, конечно, более леворадикальным, чем праворадикальным, но чисто эстетически. Он пропагандировал сибирский панк, экзистенциальный панк, который тогда уже начался. "КонтрКультУра" - это в какой-то степени был уже разрыв с демократией, когда леворадикальная эстетика стала ощущать эстетику, и этику, и сущность демократического движения как нечто косное, чему надо противостоять. И вот в этом леворадикальном противостоянии идеологии демократического движения уже, наверное, обозначились какие-то намётки будущего смыкания леворадикального и праворадикального полюсов. Совсем корешки. Но до какого-то осмысления этого момента и попытки продвигать праворадикальную эстетику "КонтрКультУра" ещё особо не доходила. Однако в отторжении демократического движения этот вектор наметился. Потенциал, во всяком случае, как видно с сегодняшних позиций, возник и стал потом в нечто оформляться.

ЛН: "УрЛайт" при этом продолжал существовать?
Сергей: В 1991 году вышли типографские седьмой и восьмой номера "УрЛайта". Один, по-моему, рижский, один - алма-атинский, если я ничего не путаю.
"КонтрКультУры" вышло три номера: первый - 1989-м, хотя фактически в 1990-м, второй - в 1990-м и третий - в 1991-м. И она тоже закончилась. Потом в 2001-м и в 2002-м вышли ещё четвёртый и пятый номера.
А после "КонтрКультУры" мы ещё делали "Pinoller". Посреди "Pinoller'a" мы той же творческой группой делали книгу "Золотое подполье". То есть мы сначала сделали нулевой "Pinoller", а потом, вместо того, чтобы по следам его успеха сделать первый "Pinoller", мы сделали "Золотое подполье". Потом, когда про "Pinoller" все уже забыли, в 1996 году мы сделали первый "Pinoller". "Pinoller" нулевой был в 1994-м, "Золотое подполье" было в 1995-м, первый и последний "Pinoller" - в 1996-м.

Сергей Гурьев и Максим Немцов, Владивосток, 1989 год. Фото Марины ГоленевойЛН: Какова этимология названия "Pinoller"?
Сергей: В первом номере была на эту тему статья. Мы с Волковым ещё в период подготовки первой "КонтрКультУры" ездили во Владивосток к пресловутому Максу Немцову, который в интервью не фигурировал, а в превью к интервью фигурировал. Мы жили у его друга-хиппи по кличке Дрюля, и у него на кухне, когда пили чай, обнаружили тоненьким карандашом мелкими буквами прямо на обоях написанное слово "pinoller". Оно нас дико зацепило, это был такой трип своего рода. Оно просто осело у нас в подсознании.
Как раз мы прилетели во Владивосток, понимая, что "УрЛайт" распадается. Заодно обдумывали, что делать дальше. Обдумывалось новое название журнала, и мы выбирали между "КонтрКультУрой" и "Pinoller'ом" ещё тогда, осенью 1989 года, настолько это слово нас зацепило. Но всё же мы решили, что собираемся двигать глобально контркультурную идеологему, и надо назвать журнал "КонтрКультУра". Тем более что "КонтрКультУра" - это три слова: "контр", "культ", и "Ур", сокращённое название "УрЛайта", которому мы себя противопоставляли в пионерском запале.
Но слово "pinoller" продолжало жить, и когда мы в 1994 году решили делать менее идеологизированный, более эстетизированный журнал, то поняли, что тут-то это слово и придётся ко двору. Тем более что в нём есть аллюзия на "pins" - шпильки. Это всё в первом "Pinoller'е" описано.
Когда мы Дрюлю спросили, откуда взялось это прекрасное слово, которое он написал на кухне, он рассказал, что ему снился какой-то сон, где он сидит, и какая-то модная красотка в сексапильных туфлях на шпильке сидит у него на коленях. Она болтает ногами и попадает ему этими шпильками в икры. Он ей говорит: "У тебя шпильки очень острые, ты мои ноги побереги", - а она ему во сне отвечает, что это не шпильки, а пиноллеры.
Соответственно, ещё и этот образ нас крайне вдохновил. Мы решили, что эта история может быть вполне геральдической для издания, и в связи с этим дали ему такое название.

ЧИСТАЯ ЛЮБОВЬ и фестиваль "Индюки"

обложка альбома ''Сухостой'' (1999), кассетное издание, внутренняя сторонаБыл 1985 год, и мы тогда с музыкальным нервом ЧИСТОЙ ЛЮБВИ, тоже Волковым, но не с одним из двух Александров, а с Максом Волковым учились на тот момент на пятом, по-моему, курсе вечернего отделения истфака. А всего, по-моему, шесть курсов вечернего отделения, я уже забывать стал. Мы дружили - и, как это часто бывает, многие группы создаются потому, что той музыки, которую хотелось бы слушать, никто не играет.
Я в составе ЧИСТОЙ ЛЮБВИ и я в составе "УрЛайта" - два совершенно разных человека, потому что в одном контексте я одну эстетику, одну идеологию проповедовал, в другом - другую. В "УрЛайте" в 1985 году я проповедовал русский рок. А в составе ЧИСТОЙ ЛЮБВИ, в компании Макса Волкова я, наоборот, ощущал себя человеком, который устал от музыкального примитива русского рока и хочет идеологически менее нагруженного, угарного, безбашенного рокешника, может быть, в духе SLADE. Чтобы там были весёлые тексты типа "мы идём, прячьте ваших дочек". Отвязная эротика, никакой большой идеологической нагрузки, драйв такого плана, и чтобы это вместе с тем было не каким-то старомодным хард-роком, а угаром в духе "новой волны" и для "новой волны" не слишком замороженным. Нечто среднее между SLADE и THE STRANGLERS, скажем так. Что-то такое сделать хотелось, и мы пытались писать тексты соответствующего плана.
Много разных составов сменялось, но творческим ядром группы всегда были Макс Волков, музыкальный руководитель, и я, с которым Макс совместно писал отдельные тексты, и мы вместе идеологию группы разрабатывали.
Тексты большей частью Макса, некоторые мы с ним вдвоём писали как братья Гонкуры. "Зайцев" легендарных... Последняя версия "Зайцев" с женским "бэком" очень интересная.
Группа ЧИСТАЯ ЛЮБОВЬ записала три альбома, хотя первый и второй считались пробами... Мы раз за разом пробовали записать альбом и никак не могли добиться удовлетворительного результата. Каждый раз почти всё писалось заново, поэтому многие вещи там повторяются. Уже и новые песни к этому времени написали, а приходилось снова записывать хорошие старые, потому что считалось, что мы их вроде бы и не записали, так как ранее получался не альбом, а фуфло.
И вот лучшее повторяли на очередном альбоме. Так что, с одной стороны, их уже три получается перед вечностью, а с другой стороны, мы всего один альбом пытались записать. И концерт последний тоже, мы всего одну программу создать пытались... А концерт получился такой "best" песен из 1986-2004 годов.

Владимир Лелеков, Сергей Гурьев, Максим Волков, 1986 годЛН: Озвучьте дискографию, пожалуйста.
Сергей: Первый был "От Сердца К Сердцу", в 1986 году был записан, второй - "Московские Чувства", 1988 год, и третий - "Сухостой", 1999 год, который с Лешей Марковым писали. И вот сейчас типа концертного альбома подготовили, но там надо ещё по звуку побороться.
Репертуар группы насчитывает около двадцати песен.
Концертировали мы мало, потому что не было стабильного состава. Бессменные участники - это мы с Волковым, а остальное - появлялись одни, другие, третьи... Но иногда были люди, которые считались членами группы. Скажем, клавишник Володя Лелеков, который потом ушёл в бизнес. Он считался членом группы, где три основных человека - это Макс Волков, я и Володя Лелеков, клавишник.
Потом был период, когда тремя основными членами группы были Макс Волков, я и Олег Пшеничный, перкуссия. Такой был акустический состав, по квартирам играл.
Хотя были периоды, когда мы взрывами давали несколько концертов подряд. Скажем, зимой 1990-1991 года так было. На фестивале в ДК МАИ - отличный был концерт! Потом было три концерта подряд в подвале на "Курской", где в те времена играли КАЛИНОВ МОСТ, ВОСКРЕСЕНИЕ. И потом - неудачный концерт на "Индюках" (имеется в виду первый фестиваль "Индюки", проходивший в ДК имени Русакова в апреле 1991 года - Л. Н.), когда поставили эксперимент, решили выйти на сцену трезвыми. Думали: мы всё пьём, начинаем лажать, неточно брать ноты. Выйдем-ка мы трезвыми на сцену! Ужасный был эксперимент...

ЛН: Вы же занимали такую вакантную нишу: с одной стороны, песни смешные, а с другой стороны, имеют достаточно мощный интеллектуальный бэкграунд.
Сергей: В общем, да. Но никак не удавалось собрать стабильный состав, а когда удавалось это, не всегда удавалось со звуком качественно работать... Так получалось, что потенциальные звукооператоры постоянно оказывались в составе группы. Марков, вместо того, чтобы делать нам звук, например, играл на барабанах в одном составе. Потом был состав, где был Аккордий, он же Аркадий Голубков, который мог сделать звук, но он вместо этого на басу играл. Например, на одном из последних концертов в Зеленограде.
А музыка довольно сложная, надо изощрённый звук делать, чтобы правильно всё выстроить. Особенно безумный был последний состав, где были три гитары, саксофон, два, а то и три женских бэка, барабаны и перкуссия.
Сложно делать звук, а занимался этим, как правило, клубный оператор, который стандартный звук ставил и особенно не парился, потому что больше денег не платит никто за то, что такая специальная группа пришла.

 Максим Волков и Сергей Гурьев - квартирник ЧИСТОЙ ЛЮБВИ. Фото Алексея ШульгинаЛН: Вы пользовались популярностью?
Сергей: У узкой прослойки. Но особенно культовый характер носили акустические квартирные концерты, где концепция выносилась без каких бы то ни было искажений звука. Макс играет на гитаре и поёт, я играю на казу и пою, Пшеничный играет на кофейной баночке, подпевает и иногда читает стихи. Всё слышно. Всё без искажений выносилось. С огромным количеством гиперэксцентричных жестов, телодвижений, падений, непредсказуемых пластических взаимодействий. И вот это был такой культовый период. На нас тогда ходили едва ли не толпы, которые только в квартиру могли влезть.
Тогда да, это была культовая штука. А Макс всё время мечтал об электрической группе. Песни он писал электрические, которые в электричестве должны были существовать, а в акустике выступал от бедности, потому что состава нет.
Тут, как назло, наклюнулся электрический состав. Собрался, наконец, стали репетировать, и это плохо на группе отразилось. Лучше бы его не было. Хотя интересный состав вышел: концертный альбом покажет, насколько он вышел интересный.
Однако не удавалось решить проблему со звуком, и народ плохо понимал в итоге, что же мы поём, тексты не разбирал. Внутренние конфликты из-за этого звука начались. Пшеничному, главное, нужно было устроить шоу, ему наплевать было, слышно слова или нет. Главное, что он строит рожи, позы принимает, все на него смотрят, прутся, какой он сценичный, а как всё слышно - это его абсолютно не заботило. И это раздражало тех, кого волновало донесение художественной концепции, а не его шоу фона.
Проект не был распущен, но мы перестали давать концерты. Потом ещё начались у меня проблемы со здоровьем. Стало нельзя пить, сейчас я начал потихоньку снова, а в какой-то период пить вообще было нельзя. А трезвым в контексте ЧИСТОЙ ЛЮБВИ выходить на сцену - большой стресс. Это ещё фестиваль "Индюки" 1991 года показал.

ЛН: Вы допускаете, что будут ещё выступления ЧИСТОЙ ЛЮБВИ?
Сергей: Если, например, дело дойдёт до выхода альбома (издание антологии группы сейчас готовится на лейбле "Геометрия" - Л. Н.), логично будет устроить презентацию, собрать состав и выступить.
Колоритные личности в группе были. Одна барабанщица Лена Голицына, экс-чемпионка мира по кикбоксингу, чего стоит. До нас она играла в женском трио ВОСЬМАЯ МАРТА. Большая фанатка ЧИСТОЙ ЛЮБВИ, и сейчас, я думаю, ей группы очень недостаёт. Лену особенно жаль в этом контексте. Только ради неё хотелось бы группу восстановить (к сожалению, за время, прошедшее с момента записи интервью, Елена "Металлика" Голицына умерла от рака - Л. Н.).

ЛН: А фестиваль "Индюки" вы же и организовали?
Сергей: Ну да, Игорь Владимирский со мной организовывал. Это был фестиваль в контексте большого фестиваля искусств проекта "Агасфер". Такой своеобразный проект Андрея Ирбита. Фестивали независимых искусств: там был театральный отдел, отдел академической музыки, ещё какие-то. Но самый крутой фестиваль получился "Индюки", который рок-отдел делал в лице Игоря Владимирского и меня. В организации была задействована практически вся редакция "КонтрКультУры".

ЛН: Как вы отбирали участников? Брали тех, о ком писали бы в "КонтрКультУре"? Тот же критерий?
Сергей: Отчасти да. Сначала фестиваль хотели назвать "Индиграунд", как бы подчёркивая названием смесь андеграунда и индепендента. Потом решили, что это слово слишком сложное, надо простое русское весёлое слово. Получилось то, что называется "Индюки". А хотели всё это соединить, такая смесь андеграунда и индепендента с некоторым перекосом в андеграунд. Примерно такая была концепция.
Дело в том, что тогда в основном всё отдельно делали: или фестиваль инди-музыки, где панков представить было нельзя, или чистый панк-фестиваль. А здесь и ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, и ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ, и КАЛИНОВ МОСТ - всё это было объединено под одной вывеской.

ЛН: Резонанс фестиваль имел?
Сергей: Он - да! Единственное - мы его делали в нонконформистских традициях. Троицкий, например, его хотел снять для телевидения от "РТР", а мы решили, что будет очень хорошим нонконформистским жестом сказать ему "нельзя", "не дадим". Просто из нонконформистского хулиганства, без каких бы то ни было мотивов. Вот у нас нонконформистский фестиваль, и мы не пустим "РТР" его снимать. Он бы, наверное, намного мощнее вошёл в историю, но и так вроде вошёл. Сейчас считается самым культовым рок-фестивалем после Подольска, на мой взгляд.

ЛН: А как же "Рок-Акустика"?
Сергей: Электрический фестиваль, я имел в виду. Но "Акустика", наверное, в тройку бы вошла.

По материалам интервью, взятого для проекта "Homo Cantans - человек поющий" 13 июня 2007 года. Другие фрагменты этого интервью будут опубликованы во втором издании книги Льва Наумова "Александр Башлачёв - человек поющий. Стихи. Биография. Материалы".

Автор: Лев Наумов
опубликовано 15 сентября 2011, 03:27
Публикуемые материалы принадлежат их авторам.
К этой статье еще нет комментариев | Оставьте свой отзыв



Другие статьи на нашем сайте

РецензииСергей Гурьев - "История группы Звуки Му"Игорь Лунев02.09.2008
РецензииСергей Гурьев - "История группы Звуки Му"Старый Пионэр21.04.2009

Другие статьи
   
  Rambler's Top100
 
Copyright © 2002-2024, "Наш Неформат"
Основатель
Дизайн © 2003 (HomeЧатник)
Разработка сайта sarov.net
0.09 / 6 / 0.015