Признаюсь честно: я не очень люблю поющих женщин. Слишком много их за последнее десятилетие шагнуло на рок-сцену, кажется, исключительно ради того, чтобы поведать миру об извивах своей судьбы, о разделённых и неразделённых любовях, а главное - о собственной крутости, помогающей всё это пережить. Эдакая окультуренная, чуть более грамотная попса, получившая зелёный свет после оглушительного успеха Земфиры...
Юлия Теуникова - одно из редких, но ярких исключений из этого однообразного ряда. Ничего капризно-девичьего, ничего нутряно-бабьего нет в ней - одно лишь человеческое, ясное и чистое, как кристалл хрусталя. И - простите мне это несовременное, почти исчезнувшее слово - трепетное, но это не трепет страха, а волнение мыслящего тростника под ветрами жизни, которые то пригибают к земле, то позволяют гордо распрямиться, а то и норовят оторвать от корня и унести в небо.
Её песни не из тех, о которых каждый второй может сказать: "Да это же про меня!", слишком силён в них отпечаток личности автора - сильной, яркой, необычной, приковывающей внимание. А говорит она не с нами, а со своим даром, своей судьбой, с некими высшими силами, которые, возможно, над нею властны... а возможно, и нет. Но хочется ещё и ещё прислушиваться к её необычной вязи слов, к графически чёткому, почти скупому гитарному рисунку, к небесной, открывающейся внезапно и ошеломляюще, как просвет в тучах, виолончели Петра Акимова... Мир Теуниковой затягивает слушателя, даже когда он неуютен, страшен и одинок.
И вот "Очарованный Странник" - альбом новый и, в то же время, не слишком: записан он был одновременно с "Таймером" ещё три года назад, но сведён и выпущен только сейчас. И хотя его звуковая палитра расцвечена усилиями многих музыкантов, получился он, как и всегда у Теуниковой, невероятно личным. Альбом - словно попытка зарастить кровавую рану, альбом-поиск, альбом-смирение, мучительный переход от затянувшейся зимы к ранней, неприглядной весне, где нет ещё зелени, цветов и буйства пробудившейся жизни, а лишь обнажившаяся грязь, печальные и жалкие останки прошлого, проступающие из оседающих сугробов. И нестерпимо яркое, неуместно праздничное, но такое чужое небо над всем этим.
Не в пример иным, лирическая героиня Теуниковой не лелеет упоённо своё страдание, но со спокойным - едва ли не слишком спокойным! - упорством пытается избыть его, найти хоть какой-то выход из одиночества, сжигающего душу. "Ну, кто осмелится заполнить ту пустоту?" - человек? бог? смерть? - кажется, ей почти всё равно, всё она готова принять, лишь бы вновь обрести возможность воспринимать красоту мира, вновь быть завороженной тем "особым виденьем поступи дней", о котором поёт. И на миг кажется, что ей это удалось - самой. Но неспешный разговор то ли с богом, то ли с природой - "обнови мою юность и не отпусти" среди хрупкого великолепия январского заката на Печорах - лишь миг, лишь краткая передышка, но ведь настоящая-то жизнь не здесь, в заповедной тишине, а там, где падает раскалённый снег, где из мерной капели и цокота каблуков, почти что из легкомысленной босановы выплывают тягучее и безысходное "А я иду по лезвию лет, а я боюсь ответного "нет"", и не уйти, не сбежать от города, что жалит тысячью жал, ведь главное так легко упустить - "шаг в сторону - его здесь нет".
Испытание? Да, но испытание ради чего? "Тебе откроется дверь у входа в место, где лишнее слово "свобода""... И что же, это выбор, ради которого стоит терпеть? Ну да, для кого-то, безусловно, выбор - раствориться и сладко подчинить свою волю другой, высшей. Но только ли мне такой выход кажется тупиком?
Рискну предположить, что не только мне. Иначе отчего уже в следующей песне - "Говорят вот: полюби-полюби. Это значит, ты себя раздроби, размозжи ты себя на куски, и не будет неприличной тоски"? Но кому и зачем нужна груда осколков вместо непокорного, временами дерзкого - но человека?
И одиночество наползает с новой силой. Сумерки - и вновь попытка договориться с богом о том, где грех, где дар и что воздастся по вере. Только вот диалога не выходит, бессвязный монолог обращается в шаманский речитатив. Сумерки. Ответа не будет.
Что же остаётся? Из привычного городского мусора - стенды рекламы, судороги, тени дней и вести, даты, праздники, улицы, люди, падаль, драки - растить собственное возрождение, искать и находить новую весну - "имя твое ясно слышу, имя твое не договори, заново его добуду и, в пути разгадывая, выпущу назад обойму лет".
А весна начинается с душной, мокрой оттепели, с сырости и тревоги ночи, с беглых теней - но это всё скоро схлынет, стой, недолго ждать.
Вот тут бы и остановиться - на этой надежде, пропетой чисто и протяжно сквозь тьму. Но Теуникова честна с собой, честна и с нами - за оттепелью вновь идут морозы: скользкая сущность холодного льда, тупое безразличие промерзшей земли. И вновь страшно - ожиданье давно ушедшего поезда, странная фраза о том, что ничего уж нет, путь к дому, которого нет. Это не убьёт, лишь сделает сильней (время - вечное движение вверх) - но так тревожен дуэт гитары и баса, и просыпающаяся виолончель смягчает и уговаривает, но всё ещё не в силах развеять страх.
Альбом завершает ироничная, почти легкомысленная "Квартирка", где всё хорошо, всё есть - и диван, и чай, и сигареты, "а кто нарушит мой покой, я подхвачу того рукой и молча вышвырну в окошко". Крохотная скорлупка, куда можно уйти и передохнуть, и наплевать на разбитые стёкла и дырку в полу - всё равно это лишь временная возможность перевести дух, ведь темнота за занавескою ждёт, ждёт жизнь, ждёт бесконечный, трудный путь странника, навсегда очарованного поступью дней.
Альбом сопровождают три бонус-трека, записанные ещё в 2004 году со звукорежиссёром Данилой Коротаевым, но если два из них - "Снег С Дождём" и "Глаза Господни" великолепно вписываются в общее настроение, то "Самоходка", к тому же спетая оседающим, надтреснутым голосом, вызывает некоторое недоумение. Но бонус и есть бонус - кому-то он придётся по душе, а все прочие без ущерба для восприятия могут и вовсе его не слушать. Всё равно, на мой взгляд, он ничего не прибавляет к "Очарованному Страннику", но и ничего не убавляет от этого альбома - яркого, цельного, драматичного и красивого.
Признаюсь честно: я не очень люблю поющих женщин. Слишком много их за последнее десятилетие шагнуло на рок-сцену, кажется, исключительно ради того, чтобы поведать миру об извивах своей судьбы, о разделённых и неразделённых любовях, а главное - о собственной крутости, помогающей всё это пережить. Эдакая окультуренная, чуть более грамотная попса, получившая зелёный свет после оглушительного успеха Земфиры...