Дмитрий Панов (МЕТАНОЙЯ): И свет во тьме светит

[Екатерина Борисова]

Наше первое интервью с Дмитрием Пановым состоялось почти ровно три года назад. С тех пор мы периодически встречались и в интернете, и в реале - я ходила на концерты, Дима отвечал на вопросы Нашего НеФормата в Итогах года, - но для нового обстоятельного разговора не находилось повода. Сейчас такой повод появился: это и только что вышедший альбом МЕТАНОЙИ "Вечный Жилец", и предстоящие концерты с программой этого альбома (ближайший из которых состоится 11 декабря), и, как выяснилось по ходу разговора, многое другое.
С Димой опять оказалось легко и интересно разговаривать, хотя не всё из того, что хотелось сказать, так уж сразу формулируется привычным набором слов. Но мы попытались.

Екатерина Борисова: За то время, что мы с вами не общались, случился прежде всего ковид, ну а потом - то, что случилось в нынешнем году... С ковидом, как мы знаем, произошла такая история: люди, сидя в самоизоляции, при отсутствии концертов принялись писать альбомы. Альбомы, альбомы и еще раз альбомы. У вас, как я понимаю, вышло так же?
Дмитрий Панов: Да, очень похоже. Начался ковид, в апреле 2020 года всех высадили по домам, и мы с Лешей Раценом, с которым я уже много альбомов записал, буквально через неделю решили записываться. И мы за месяц-полтора практически полностью сделали альбом "Чистые Дни". И написан он был очень быстро, в марте-апреле, и записан быстро, в апреле-мае. У меня впервые в жизни был такой опыт, когда каждый день приходишь в студию, когда ты не ограничен в своем собственном времени, потому что "будущее - туман, прошлое - обман", как Федя Чистяков пел, и надо что-то делать, наполнять пустоту смыслами. И мы, на мой взгляд, очень прикольно поработали, потому что получилась очень цельная работа. Неважно, хороша она или нет (хотя нам до сих пор нравится) - для нас это тогда было актуально и очень честно. И "Чистые Дни" - такое название, потому что я уже тогда почувствовал, что надо в какую-то чистоту выходить, надо внутри себя свет аккумулировать и выдавать. Потому что красота, Господь - они ведь в людях... И уже в конце записи появилось несколько песен, которые просто перегрузили бы альбом, да и они уже немножко другие были. Они остались как демки, и к концу 2020 - началу 2021 года костяк альбома "Вечный Жилец" был таким образом накидан. И я понял, что это абсолютно правильно, потому что он получился совсем другим. Люди мне уже разное про него наговорили - плохого, кстати, не сказали, жду пока (смеется), - но для меня он... Если "Чистые Дни" - там аллюзии на Роджера Желязны, которого я люблю, единороги всякие, еще что-то такое в смысле образности, то "Вечный Жилец" - альбом городской, петербуржский, в чем-то серебряновековый и очень вневременной... Для меня "Вечный Жилец" - это угол Гороховой с Фонтанкой, конец октября - начало ноября. Вот такое место, где с одной стороны Марк Бомштейн живет, с другой - клуб "Манхэттен", с третьей жила и росла моя жена... Когда я сейчас переслушиваю альбом, я понимаю, что куда-то туда попадает это всё. Вот такая с ним история. То есть он тоже "ковидный", просто так получилось, что мы его позже закончили, потому что мы обычно сразу несколько альбомов пишем.

Екатерина: При этом он несколько менее меланхоличный, чем я ожидала после прочтения пресс-релиза. Он спокойный, как и более или менее все ваши альбомы, но для меня скорее весенний, чем осенний, как ни странно.
Дмитрий: Друг мой написал, что альбом летний и солнечный. То есть разные времена года всплывают у людей.

Екатерина: Есть скетч про человека, которые съел пять пирожков, на шестой ему стало смотреть противно, так он "съел седьмой, а потом вернулся и съел шестой". Вот и вы передохнули и вернулись за пропущенным пирожком...
Дмитрий: Да, прошлой зимой в силу некоторых кадровых перестановок в коллективе и свеженаписанных песен... Бывает такое, что работаешь над программой, и вдруг возникает 5-10 песен совершенно другого плана. И если есть хоть какая-то временная и человеческая возможность, то мы стараемся это сразу зафиксировать, сделать в студии как можно быстрее хотя бы демо. И вот мы весь декабрь, январь, февраль накидывали новую программу. Она уже почти есть. Недавно дудук записали, замечательный Виталий Погосян на нем сыграл. Это был приятный опыт.

Екатерина: Здорово. А насчет кадровых изменений можно поподробнее?
Дмитрий: К нам в коллектив пришел мой давний друг Олег Коиава, с которым у нас была первая группа ВЕРБНО УТРО. Это начало двухтысячных. С 2003 года мы с Олегом вместе практически не музицировали, а тут волею обстоятельств начали снова близко общаться. Олег - очень тонкий музыкант, на всех инструментах играет, как и многие у нас в группе, кроме меня и флейтиста Пети Томсона (улыбается). И вот, немного другим уже составом мы начали делать в студии новую программу.

Екатерина: А в альбоме, как я смотрю, у вас уже нет ни Марка Бомштейна, ни Михаила Нефедова.
Дмитрий: Нету, да.

Екатерина: А почему?
Дмитрий: Мы уже года два назад как-то стали меньше совместно музицировать. Ну, так получилось. Во-первых, у них много других проектов, во-вторых - они очень ро́ковые такие музыканты, особенно Миша. А у нас все-таки, по моим ощущениям, материал уходит уже от традиций классик-рока. Я в нем ловлю где-то Вертинского, где-то Леонарда Коэна, где-то - современных сингеров-сонграйтеров... Я тут два месяца подряд слушал позднего Коэна, причем очень внимательно, мне было важно все слова разобрать. Потому что Коэн - особенно совсем поздний, фактически предсмертный - это потрясающие работы.

Екатерина: Коэн - офигенный поэт, прежде всего.
Дмитрий: Да, но не только поэт; у него всё офигенно. Как он эти состояния передает! Какой минимализм! Совсем аскетичные аранжировочные средства! Не 44 куплета уже, а несколько строчек, но каждая... Это то, к чему я сам стараюсь двигаться.

Екатерина: Как состав музыкантов в МЕТАНОЙЕ влияет на то, что мы имеем на выходе - в плане стилистики, в плане аранжировок? Состав подбирается под идею или наоборот?
Дмитрий: Хм. Впервые мне задали такой вопрос. Постараюсь ответить. Возникает несколько песен, я с ними как-то хожу, живу... Потом начинается процесс. Начинаем мы его всегда вдвоем с Лешей Раценом. Я на всякий случай повторю для тех, кто не в курсе, что Рацен - бывший барабанщик ТЕЛЕВИЗОРА и АКВАРИУМА, а с начала 90-х - еще и потрясающий, самобытный звукорежиссер. Я Леше показываю песни, и мы начинаем накидывать какие-то демки. И, в принципе, вот в этот момент инициации возникает первичное ви́дение того, что будет дальше. На этом же этапе с нами всегда наш басист и барабанщик Денис Лучин - тоже замечательный музыкант и очень правильный по своему тоналю - как Кастанеда говорил - человек. И мы начинаем какое-то музыкальное мясо наращивать на костяк. А дальше делается ясно, что, например, вот здесь будет труба Вани Васильева... Ваня тоже удивительный человек, которому ничего не надо объяснять, и который очень быстро выполняет свою задачу, практически все тейки всегда у него прекрасные... А ближе к концу работы над альбомом поёт бэки Женя Винд, у которой вообще своя вокальная школа! Ну да, в процессе становится понятно, что вот здесь будет труба, здесь - флейта, здесь - дудук и так далее. У меня была мечта записать дудук.

Екатерина: Но не на этом альбоме?
Дмитрий: Нет, на следующем, который сейчас у нас в работе. Мы записали дудук в две медленные красивые... ну, я надеюсь, что красивые (смеется)...

Екатерина: Дудук всегда красив.
Дмитрий: Ладно, скажу - красивые песни!.. Вот таким примерно образом все происходит. И я надеюсь, что стилистически мы все-таки как-то от альбома к альбому меняемся, потому что мне самому интересно создавать именно истории. Истории состояний, истории формы. Четырех-пятиминутная песня в формате сингла - эта задача мне уже понятна, а вот создать по возможности цельную состоянческую эмоциональную историю примерно на час - это задача покрупнее и поинтереснее.

Екатерина: Вот кстати. Я сначала перечитала наше первое интервью, а потом уж послушала новый альбом. А вы тогда говорили о Фриппе, и я не понимала, к чему бы, вроде нет в музыке ничего такого. А теперь наконец-то услышала Фриппа в вашем альбоме.
Дмитрий: Ура, я тоже его наконец-то у нас услышал! Это история прекрасная. В "Вечном Жильце" в двух треках сыграл Максим Пшеничный из группы СЕЗОН ДОЖДЕЙ. Он много лет живет в Гётеборге, прекрасный гитарист, прекрасный музыкант. И я его слышал играющим и а ля Фрипп, и а ля Клэптон или Хендрикс. Ну, и а ля Максим Пшеничный, разумеется. И вот этот странный замес блюза и фрипповщины он сыграл в двух вещах - "Солнечный Джаз" и "Вечный Жилец".

Екатерина: Ну да, слушаю "Вечного Жильца" и думаю - блин, вот же она, родная "Firepower"!
Дмитрий: Максим очень любит KING CRIMSON, и я тоже очень их люблю, поэтому всё так. И сыграно это было в Гётеборге, что мне тоже очень приятно.

Екатерина: Здорово. Хотела еще спросить про обложку альбома. Первая ассоциация с этой картинкой - фраза, которую приписывают Диогену, "Ищу человека". Только он днем с огнем человека искал, а у вас дело происходит ночью. Это всё подразумевалось или это моя личная ассоциация?
Дмитрий: Не могу сказать, что подразумевалось, но это вполне попадает в мое собственное ощущение. Я ничего никогда не подразумевал обложками альбомов - вот правда, честно. Это всегда чисто интуитивная история. Здесь я примерно обрисовал своей жене Наде (она фотограф), чего бы хотелось, она отсняла, а Нина Ветрова, жена Саши Ветрова и прекрасный дизайнер, привела всё в окончательный вид.

Екатерина: То есть тема поиска единомышленников именно в этом альбоме не концентрируется, она плавно разлита по всему творчеству?
Дмитрий: Ну да, да. А светильник здесь... Я понимаю, что мы в темные времена живем. Сейчас для меня - безусловно темные времена.

Екатерина: Как и для многих.
Дмитрий: Во всем мире темные времена, мы в России в этом не уникальны. Вероятно, грядет еще какое-то глобальное перестроение всего. Вероятно. Я могу это только предполагать. И на мой взгляд - взгляд не очень, может быть, умного человека - всё держится и будет держаться на людях, которые светят, которые в себе поддерживают какой-то огонек и стараются - хотя бы для близких, хотя бы для своей публики - как-то этот мир освещать. Потому что легче всего в уголок присесть, пеплом голову посыпать и сказать "Всё, кончилась жизнь, просрали страну" и так далее. Это понятная позиция. Но попытаться прорваться, пройти через всё это... Как писал Толкиен, "Не мы выбираем времена, а времена выбирают нас". Так что поживем, поглядим ещё.

Екатерина: "Делай, что должен, и будь, что будет"?
Дмитрий: Да! Совершенно верно. Я как-то так это ощущаю. И я знаю, слава богу, какое-то количество людей вокруг, которые продолжают светить. И лично для меня тоже. Мы обмениваемся этим. Ну, и от людей, которые слушают записи или приходят на концерты, я слышал много благодарностей. "Спасибо, что помогли своими песнями".

Екатерина: Замечательно.
Дмитрий: Да, и в такие моменты я понимаю, что если хотя бы один-два-три человека что-то такое витальное, светлое зацепили - значит, не зря мы небо коптим.

Екатерина: Имеет ли смысл говорить по отдельности про каждую песню альбома?
Дмитрий: Мне кажется, альбом вышел достаточно цельным. Для меня в нём есть какая-то история. Второй трек "Полны Карманы Звезд" - там строчки "Мы попрощаемся перед рассветом, чтоб не спугнуть эту хрупкую дрожь" и дальше в конце "Мы повстречаемся перед закатом, чтоб остудить нашу древнюю кровь", и рефрен "Всё, что забудем мы, прежним не будет, всё, что забудем мы, будет иным..." Это было написано за год до наших текущих обстоятельств. А в конце альбома - песня "Встретимся Там". "Встретимся там, на краю сентября" и так далее. То есть альбом как бы закольцован, там есть парные песни. Почти все они - парные. Вторая - с предпоследней, есть песня "Две Тени", а есть песня "Между Прочим", и они тоже как сестрички - петербургские, "вертинские" такие... Мне эта работа пока интересна тем, что некая история сложилась. А последний трек "Маятник" почти на 13 минут - это вообще наша с Лешей Раценом любимая музыкальная стилистика: авангард, абсолютно свободная форма.

Екатерина: Несмотря на общее светлое настроение альбома, последний трек довольно сильно нахлобучивает.
Дмитрий: Это был для нас вопрос - оставлять этот трек или остановить альбом на какой-то светлой волне. Но то, что во мне сейчас резонирует от происходящего в мире... Я решил, что будет честным оставить "Маятник", как и было задумано. Он чуть вываливается из альбома, но как постскриптум и как очень метафизичный посыл в этом всем я решил его оставить. Ну, вот так. Я, наверное, понимаю Бориса Борисыча, который тоже порой компонует альбомы неоднозначно, и у меня возникают вопросы. А потом, при повторных прослушиваниях, приходит осознание, почему он так делает.

Екатерина: Насколько этот альбом - программа, то есть насколько его можно целиком играть на концертах?
Дмитрий: Можно. Мы практически все песни играли. Две трети этих песен - наш текущий концертный репертуар. В данный момент мы без барабанов, у нас очень тихий, очень мягкий лиричный формат, камерный. Две гитары, флейта, безладовый бас.

Екатерина: То есть людям, которые сейчас приходят на ваши концерты, стоит ожидать примерно того же, что зафиксировано в альбоме?
Дмитрий: Да. Еще мы играем какое-то количество совсем новых и еще не записанных песен; играем материал из недавнего двойного альбома "Ближе к Золоту" и играем всегда что-то из "Чистых Дней" - потому что это была веха для меня лично. Иная позиция сочинителя - позиция наблюдателя. В жизни произошли серьезные изменения - даже не в жизни, а в отношении к происходящему со мной, - и мне стала близка позиция наблюдателя, но не оценщика.

Екатерина: Мы об этом и в прошлый раз говорили, то есть эта позиция у вас не вчера появилась.
Дмитрий: Да, но когда мы говорили, "Чистых Дней" еще не было. Я, видимо, это как-то предчувствовал тогда, чуть-чуть впереди бежал. Сейчас эта позиция во мне проросла и укоренилась. Я не хочу никого судить, я хочу просто что-то выдавать изнутри. Это, опять же, опираясь на лучшие примеры - примеры Дэвида Сильвиана, Леонарда Коэна, Боба Дилана. Дилана позднего, как ни странно, хотя люблю я его всего.

Екатерина: Однако они все позволяли себе прямые высказывания.
Дмитрий: Конечно. Так и я позволял себе. У меня есть очень неполиткорректные агрессивные панковские треки (смеется). В более ранних работах. Но сейчас мне это не очень близко. По состоянию. Я во всем сейчас чувствую какую-то такую метафизику и трансцедентность, уж простите за странные слова. Раздаётся звоночек - и возникает какая-то строчка, какой-то грув, какое-то слово, какая-то зацепка, крючок, на которые можно что-то нанизывать. И я сейчас стараюсь не торопиться с этим, не садиться сразу 44 куплета закатывать, а походить с этим, чтобы оно во мне покрутилось. И когда я начинаю с этим как-то жить, оно у меня визуализируется. И очень часто визуализируется в виде мест, которые я никогда в жизни не видел, и я подозреваю, что их даже, возможно, нет на планете Земля. С приемом веществ это не связано (смеется). То есть я всякий раз где-то оказываюсь, это может вообще быть какой-то космический холод или что-то еще, чему мне слов не подобрать, нету для этого метафор. Но это четкая визуализация. Это к вопросу о наблюдении. И эти миры мне значительно интереснее, чем то, что нам пытаются подсунуть как актуальную повестку, чтоб мы тут с утра до вечера загибались, обсуждая, что же эти высокие умы с нами еще сделать удумают... Возможно, это эскапизм, я вполне допускаю. Но каждый берет себе крест по горбу. Кроме того, времена меняются, причем быстро, одни урки уйдут, кто-нибудь другой займёт их место, и всегда это будет мусолиться на всех информационных уровнях. Не очень это интересно, если честно...

Екатерина: Ну, и психогигиену тоже никто не отменял.
Дмитрий: Да. Поэтому этой позиции наблюдателя во мне всё больше. И какая-то в этом всем есть стилистическая мягкость. Какой-то поток. Я стараюсь ловить поток и максимально его транслировать известными мне средствами - средствами языка и музыки. И за каждой из песен, записанных на последних альбомах, есть какой-то визуальный мирок. С запахами, с ощущениями... В котором мне очень кайфово находиться. Пусть даже это какие-то грустные штуки. Это никак не связано с земной жизнью, с ее ограниченностью и конечностью. Это некие предчувствия чего-то такого интересного, чего я пока не знаю.

Екатерина: И есть надежда, что существуют люди, которым эти миры окажутся близкими и родными?
Дмитрий: Оказываются. Этих людей не очень много, но оказываются, да.

Екатерина: По большому счету, любое творчество - это поиск единомышленников.
Дмитрий: Да. Мне важно максимально точно передать то, что во мне. Не выпячивать свои музыкальные и поэтические способности - или их отсутствие - мол, я поэт...

Екатерина: ...И от меня вам балалайка.
Дмитрий: Да, и я тут, дыша духами и туманами... Я, в принципе, подобное умею. Ни в коем случае на лавры Блока не претендую, но понятно, о чем речь. Я сейчас за четкость формы. Ничего лишнего, всё максимально просто и максимально в потоке. Чтобы ничто из состояния не вы-би-ва-ло.

Екатерина: И чтоб свои сразу поняли?
Дмитрий: Не обязательно сразу. И, по большому счету, это для меня второй, третий, седьмой вопрос - поймут или не поймут. Мне очень важно, чтобы мне самому это было... Ну вот в голове что-то крутится - песни, звуки, образы - и нужно, чтобы был максимальный коэффициент полезного действия, когда это все уже переходит в материальный артефакт, будь то альбом или выложенная на какой-то платформе музыка. Главное - максимально точно попасть в свое состояние. И если у меня получается это передать, то, как правило... Это ведь всё сердечные необъяснимые штуки, мы зачастую не можем объяснить, почему нам нравится конкретная песня. Где-то можно говорить, что это текст, это грув, это мелодия, и всё это будет верно, но дело и в другом... Я для себя сформулировал, например, в чем прикол THE BEATLES. Да, у них гениальные песни и альбомы, но за этим я чувствую еще что-то. Какую-то энергию, которая никаким словом не называется. Что-то вроде дыхания Бога, которое не в звуках, а между всем этим... И многие другие творческие единицы периодически подходили к этим точкам. И про Баха я так думаю, и про Питера Гэбриэла, и про Лану дель Рэй, например, чтоб не одних классиков поминать... Примеров тому масса. То есть быть максимально открытым, ненадуманным, сонастроенным, при этом - спонтанным; и ещё использовать весь свой профессионализм, чтобы насколько можно точно фиксировать и вербализировать все эти импульсы. Вот и весь рецепт хорошей песни! (смеется)

Фотографии предоставлены Дмитрием ПАНОВЫМ

Альбом "Вечный Жилец" на цифровых платформах