Селенге Макангила aka Серафим: "Я не разделяю песни на тексты и музыку"

[Игорь Лунев]

Испытывать на себе влияния самых разных культур и растворять многие из них в себе, делая элементы этих культур своими неотъемлемыми частями - обычное дело для культуры русской. Простите за банальность. Просто мне нужен повод сказать, что Санкт-Петербург и в этом смысле для России - город особенный. И группа, ведомая моим нынешним собеседником, более органично смотрится и слушается как часть в первую очередь питерской музыкальной сцены. Это подтвердил и сам Селенге Макангила, более известный у нас как Серафим. Уроженец Конго, он считает Питер своим городом и запросто может по-доброму сыронизировать: "Это наша питерская черта - всё время извиняться".

Певец и автор песен Серафим стал известен в 90-е годы как участник MARKSCHEIDER KUNST, в концертной программе и записях которой его творчество было отдельным блоком, но слушалось как абсолютно уместная часть исполняемого этой группой весёлого коктейля из африканских и латиноамериканских ритмов. Пару лет назад Серафим покинул MARKSCHEIDER KUNST, чтобы собрать SIMBA VIBRATION - коллектив, более ориентированный именно на африканскую музыку, а точнее, на песни, которые Серафим сочиняет. Потому что это тоже интернациональная команда - кроме конголезца Серафима, в неё входят музыканты из России и Финляндии, и каждый из них так или иначе участвует в аранжировках. На необычное звучание SIMBA VIBRATION нынче влияет и то, что один из гитаристов, Василий Жандаров, стал исполнять свои партии на семиструнной акустической гитаре с классическим цыганским строем.

Группа SIMBA VIBRATION, без которой уже трудно представить питерский музыкальный мир, заканчивает работу над дебютным альбомом. По этому поводу я и решил поговорить с Серафимом, а заодно расспросить его и кое о чём ещё.

Игорь Лунев: Альбом, который вы готовите к выпуску - первый у SIMBA VIBRATION?
Серафим: Да. Получается, первый. На подготовку самой концепции ушло два года - с того момента, как собрался первый состав группы. Состав поменялся в самом начале. Большинство людей, которые знают SIMBA VIBRATION по концертам, знают нынешний состав. А первый концерт у нас был в Выборге - из того состава я остался. На альбоме же, скорее всего, будет 13 песен. Почему я говорю "скорее всего"? Потому, что по поводу одной песни мы как-то не договорились. Мы записали эту песню, исполняем её, но чувствуем, что она могла бы звучать ещё лучше. Единственный способ проверить наше звучание - это концерт. А на концертах, слава Богу, каждый раз бывают минимум три человека, которые раньше меня не видели, не знали. Мы общаемся после концерта, и они говорят, что почувствовали.

ИЛ: Состав, который записывал альбом, такой же, как и на концертах? Или были и приглашённые музыканты?
Серафим: Могу скромничать, могу не скромничать... К счастью, мне повезло, я приехал в Петербург и оказался среди многих талантливых людей - кто художник, кто писатель, те же музыканты. В записи некоторых произведений участвовали мои друзья из нашей семьи MARKSCHEIDER KUNST - Антон, Ваня и Саша, духовая секция. А также Вовка Белов на виолончели, он играет в ПТИЦЕ СИ. И ещё одна очаровательная барышня Мила Фёдорова сыграла на виолончели. А также клавишник Илья, который играет в SPITFIRE и группировке ЛЕНИНГРАД. Были бы средства, было бы больше приглашённых музыкантов. Концертный состав создаёт скелет, основу.

ИЛ: В песнях SIMBA VIBRATION ты сочиняешь тексты и музыку?
Серафим: Я как-то не разделяю песни на тексты и музыку. Песню можно спеть a capella. Аккомпанировать может разный состав, разные аранжировки могут быть. Когда появляются эти песни, они не пишутся раздельно: сначала слова, потом мелодия к ним. Это идёт сразу параллельно всё. Иногда песня выходит из движения. И с музыкантами я буду только настаивать на ритме. А остальное - диалог, есть место дискуссиям. Мне важно, чтобы человек мог высказаться о себе.

ИЛ: На каких языках ты поёшь?
Серафим: На лингала, на суахили, на французском, на английском. На русском есть одно произведение. Один человек написал мне эти стихи, я прочитал, они мне понравились, и я решил из них сделать песню.

ИЛ: В альбом эта песня войдёт?
Серафим: Да. Как раз я думаю, что для меня это будет "визитная карточка" не в России, а у себя. То есть я даю понять своим соотечественникам, что там, где я живу, я разговариваю на этом языке и ощущаю себя так. Большинству из людей, которые слышали её здесь, она понравилась. Даже говорят: "Давай побольше песен на русском языке!" Я им отвечаю: "Я не могу себе позволить такой роскоши, это очень серьёзно".

ИЛ: А кто написал эти стихи?
Серафим: Один мой любимый человек (говорит загадочно). Женщина.

ИЛ: Занимался ли ты музыкой до того, как пришёл в MARKSCHEIDER KUNST?
Серафим: Да. Это был МБОНД'АРТ. "Мбонда" - это "барабаны" на языке лингала. Мы были студентами: собрались люди из Конго, Бенина. Это было с 1991 года до 1995-го. Все люди были из Африки, у нас бывало иногда по шесть вокалистов.

ИЛ: А в Африке?
Серафим: В Советском Союзе я впервые вышел спеть перед чужими людьми. В Африке в детстве в семье... Так вечером сидят родители, гости пришли... Как и здесь это бывает - ребёнок поёт какую-то песню. В церкви церковные песни пели. Ну, в школе... А так... У нас профессия музыканта не очень котируется. Современная конголезская музыка появилась ещё в 50-х, в колониальные времена. Но после того, как мы получили независимость, в 70-х появились новые музыкальные течения. И как-то считалось, что это ребята, которые "без башни". Выходят на сцену, им не стыдно, поют там... Считается, что такой человек несерьёзный, никто не отдаст свою дочь замуж за такого парня. А здесь у меня так получилось, что мы приехали в Советский Союз и реально стали заложниками общежития, в котором мы жили. Из общежития в институт, после института в общежитие. На станции метро "Лесная" есть студгородок, мы там жили. В чьей-то комнате стучали на стульях, книгах, барабанах. Собрались ребята, которые решили делать музыку для своих, для себя. И мы это делали вне зависимости от того, кто как к этому относится. И в результате мы оказались в "TaMtAm'е" (первый независимый музыкальный клуб в Санкт-Петербурге, создателем которого был экс-участник АКВАРИУМА Всеволод Гаккель - И. Л.). Сева Гаккель мне просто понравился, как личность. И я после института (я учился в Горном) шёл туда. И мы с Севой общались, пили чай. Он мне показался очень близким, родным. Я не знал даже в то время, что Сева был музыкантом АКВАРИУМА. И там в клубе были MARKSCHEIDER KUNST. У них была весёлая музыка - ритм-энд-блюз, рок. Альбом "Кем Быть", который Сева выпустил, отражает переходный период, уже есть влияние латино.

ИЛ: А почему ты покинул MARKSCHEIDER KUNST?
Серафим: Есть сегодня SIMBA VIBRATION, есть MARKSCHEIDER KUNST. Ребята, Серёга (Сергей Ефременко, лидер MARKSCHEIDER KUNST - И. Л) больше специализируются на другом направлении, а я на своём. И получается, что это два течения, которые было бы нехорошо смешивать, если они могут развиваться уже отдельно, красиво и принося ещё больше пользы.

ИЛ: Ты давно живёшь в России. Понимаешь ли ты, что для большинства здешних слушателей то, что ты делаешь - не более, чем экзотическая танцевальная музыка? Не смущает ли тебя это?
Серафим: Аудитория бывает разная. Одни говорят: "ЗдОрово! У тебя поёт барабанщик!" Другие говорят: "ЗдОрово! У тебя есть песня на русском языке! Давай ещё таких же!" Один слушает потому, что ему понравилось то, что он видит, другой - потому, что это земляк его поёт, а другая девушка говорит: "Ах! Какой у вас гитарист из Финляндии красивый!" Они все имеют право находиться на концерте. Иной подходит и говорит: "Как ты танцуешь! Можно научиться так танцевать?" Кто-то слушает голос. Меня это не смущает. Ко мне подходят люди и это говорят. Меня это радует. Они нашли в нашей музыке, за что зацепиться. Это не может смущать. Я ощущаю, что у меня есть и просветительская задача. Есть много людей, которым этого не хватает. Человеку, который говорит, что это экзотика, как раз не хватает чего-то, чтобы расслабиться и слушать. Когда кто-то мне даёт чьи-то альбомы, я слушаю первый раз, а потом через неделю... И если какая-то песня в первый раз не вызвала эмоций, то потом иногда оказывается, что в ней что-то открываешь, она как-то развита. Мне важно, что человек чувствует, когда люди не думают даже, на каком языке я пою, но песни в них проникают. И мне это больше нравится, чем смущает. Потому что я вижу их глаза, вижу, что никто не вынуждает их танцевать. Тем более, дети - они не знают понятия "экзотика". Их оценка мне важна. Они мне доверяют. Это меня радует, я переживаю за эту землю, где эти дети живут, за их самочувствие, за их настроение.

ИЛ: Ты выступал со своей группой на родине?
Серафим: Нет. Очень-очень-очень хочу. Я ощущаю, что мне выпала очень большая задача. Не стану скрывать - многие люди начали интересоваться африканской музыкой через меня. Начали интересоваться: "Кто это? Откуда он родом? Какая там музыка?" И мне это радостно. И будет приятно, если ребята приедут туда и поиграют там. И из-за этого я начинаю думать, что надо писать больше по-русски. Потому что я хочу посмотреть, как мои будут реагировать на то, как я пою на русском языке. Вот то, что меня волнует. Культура, музыка передаёт много информации. Насколько я знаю, мы все друг друга дополняем, мы все части большого единства. Поэтому очень хотел бы. Тем более что Конго по-особому разрисовано Богом, экватор разделяет мою страну напополам, река Конго, джунгли настоящие - естественно, там много первоначальной природной силы. Хотел бы приехать не с целью, чтобы меня считали за крутого (улыбается). 20 лет назад, когда я ещё не приехал в Россию, я переболел этим. Гордость, "звёздная болезнь" - это всё осталось в подростковом возрасте.

ИЛ: Ты наверняка знаешь, что в России многие придают большое значение текстам песен, смыслу, образности. Важно ли это для тебя? Важна ли для тебя поэзия?
Серафим: В России есть и просто музыкальные традиции. Поэзия важна, да. Потому что из неё у меня появляются песни.

ИЛ: То есть из каких-то словесных образов?
Серафим: Да, само собой. У нас в Конго всю жизнь музыка сопровождает. На все случаи - рождения, женитьбы, смерти. Струнные инструменты не настолько распространены, но вокал и барабаны всегда присутствуют.

ИЛ: А как ты воспринимаешь афро-американскую культуру - ритм-энд-блюз, например?
Серафим: Афро-американская культура - это очень интересно. Есть много хороших вещей и там. Но, к сожалению, есть люди, которые хотят властвовать или обогатиться - и они готовы продавать или обувь, или пуговицы, еще музыку, что угодно продавать, главное, получить прибыль. Естественно, если настоящее такому человеку не продаётся, он может что-то создавать около этого и выдавать за настоящее. Афро-американские музыканты оказали большую услугу нам, африканцам, потому что они стали играть уже на европейских инструментах, которые до этого в Африке мы не использовали. Они распространили свою интерпретацию африканской музыки в той среде, в которой они оказались. Я отношусь с уважением к таким людям как Стиви Уандер, Рэй Чарльз, Майкл Джексон... Они много сделали.

ИЛ: Майкл Джексон-то, по-моему, как раз тот коммерсант, о которых ты говорил.
Серафим: Я не могу согласиться. Можно послушать музыку Майкла Джексона 60-х, 70-х годов. Естественно, есть много соблазнов. Боба Марли Вавилон не смог победить, победила его уже смерть только.

ИЛ: Так или иначе, ты носитель и продолжатель африканских культурных традиций. Расскажи, каких.
Серафим: Я, когда жил у себя в стране, не изучал этого. Я уже говорил: у нас рождение ребёнка - музыка, женитьба - музыка, смерть - музыка. Ты растёшь, через тебя эта традиция проходит. Когда родился мой младший брат, я видел - один дядя на барабане играет, свадьба - другой дядя по-другому играет, смерть - там уже дед такой играет... И у нас есть профессия плакальщицы. И ты растёшь и находишься рядом. Когда я занимаюсь музыкой уже здесь, всё выходит из ощущения. У нас, конечно, есть люди, для которых это профессия. Но по нашей традиции они бывают избраны не потому, что, например, я хочу, чтобы мой сын стал музыкантом.

ИЛ: SIMBA VIBRATION - это российская группа?
Серафим: Я не понял этого слова... Расистская? Я шучу, шучу. Почему я так пошутил, очень нехорошо, конечно, я понимаю - потому что я не очень люблю, когда делят по территориальному признаку. Я не хотел бы играть музыку, чтоб она была ограничена, мы, скорее, делаем, чтобы каждый свободный человек мог её слушать. Поэтому если я начинаю ставить какой-то штамп, пытаюсь что-то определить...

ИЛ: Есть люди, для которых это важно.
Серафим: На моё счастье, я иду против этого. Когда я бываю в Финляндии, меня встречают как родного. И в Германии, и в Барнауле. Когда я куда-то езжу, люди знают, что я from Saint Petersburg, from Russia, и этого достаточно. Я горжусь, что мне выпала такая возможность - делать африканскую музыку из этого города, где много реально талантливых людей жило и живёт. Само собой, эти песни появляются именно в Санкт-Петербурге, не в Москве, не где-то ещё. Россия большая. А будут если говорить, что SIMBA VIBRATION - русская группа... Я не хотел бы это акцентировать. Потому, что это уже Вавилон диктует такие понятия: вот граница, отсюда начинается... В этой системе много такого, на что я смотрю со слезами. Лучше я буду обходиться без этого. Я это оставляю тем людям, которые занимаются политикой. А музыка не должна быть российская или не российская.

ИЛ: Я имею в виду не столько политический аспект, сколько культурологический.
Серафим: Почему я говорю о Петербурге? Действительно, есть петербургские вибрации, которые руководят мной, и я что-то делаю. У меня долгое время контакта с Африкой не было. Но создавались песни. Приезжаем мы с MARKSCHEIDER'ами на Запад, земляки мне говорят: "Это своя музыка, не похожая на другую". Но стержень африканский остаётся. Когда я захожу в мастерскую к другу-художнику... или, вот, как мы с тобой познакомились (на квартирнике, проходившем у художницы Анны Веренчиковой - И. Л.) - такие моменты для меня более важны, потому что я узнаю не то, что по телевизору показывают. Важно то, что люди испытывают, когда оставляют друг другу какие-то прекрасные впечатления от услышанного и увиденного, когда люди пьют чай, кофе - они не обязаны общаться между собой, они просто собрались.

[Георгий М.]

а друг художник - это мой отец!=))