Серенада для Золушки (история ансамбля АКВАРЕЛИ)


Среди многочисленных нетленок, созданных выдающимся советским писателем и драматургом Михаилом Рощиным, едва ли не самой трогательной и романтичной я бы назвал пьесу "Радуга зимой". В ней рассказывалась история странной девочки - то ли будущей поэтессы, то ли просто блаженной, - которая умела разговаривать с деревьями, но никак не могла найти общий язык с простыми людьми. В одной из сцен героиня случайно попадает на вечеринку к старшеклассникам, и, прежде чем сбежать, как и подобает настоящей Золушке, очаровывает всех присутствующих своей непосредственностью. Неправдоподобно учтивые юноши даже объявляют ее королевой бала и посвящают незваной гостье красивую песню. Разные театры, в разные времена ставившие пьесу, подбирали к ней очень разное сопровождение. А в радиоспектакле "Радуга зимой", часто звучавшем на волнах Всесоюзного радио в конце 70-х годов, можно было услышать следующее:

Однажды, однажды девчонку невесту
Король издалека привез в королевство.
Лайди лайди лайди лайдай
Музыка громче, громче играй.

Как прекрасна невеста на троне,
В парчовой одежде, в алмазной короне
Лайди лайди лайди лайдай
Музыка громче, громче играй...


Признаюсь честно - никогда не любил драматургию Рощина, считал ее чересчур сентиментальной, а уж "Радугу зимой" вовсе терпеть не мог. Но... вынужден был ее каждый раз слушать именно из-за этой песни, трогавшей до глубины души. Чем именно? Может быть, своей нехитрой мелодией, может быть, нежными проигрышами флейты между куплетами, а может быть, сюжетом, явно навеянным грустными сказками Андерсена и Уайльда...

Лишь двадцать лет спустя, заново открывая для себя наследие советских ВИА, я узнал, что песня-то имеет иностранное происхождение, ибо пришла к нам из репертуара польской группы TRUBADURZY. Перевел ее на русский поэт Борис Лазаревич Пургалин, а записал на пластинку московский ВИА АКВАРЕЛИ в 1979 году. И... собственно говоря, это все, что сейчас помнят об одном из самых популярных наших ансамблей "золотой вокально-инструментальной эры". "Лайди" даже в эфире радиостанций, ориентированных на ретро, звучит нечасто, более того - она одними горячо любима, а другими - совсем наоборот. Лет десять назад, сидя в жюри одного авторитетного телеконкурса, Алла Пугачева даже при всех накричала на парня, рискнувшего на предварительном прослушивании спеть "эту пошлятину" - как будто всегда и во всем была эталоном хорошего вкуса. А еще группа МОНГОЛ ШУУДАН смогла напомнить всем о своем былом анархизме, записав чисто панковский ремейк под названием "Лошадка", который пользовался большим успехом у молодежи, не знающей первоисточника. Валерий Скородед, конечно, вокалист еще тот, за всю свою жизнь кого только не цитировал и не перепевал, но хотел бы я представить себе его кавер-версию "Лайди" в том подзабытом и, возможно, не сохранившимся в архивах радиоспектакле!..

От имени романтиков эпохи застоя очень хочется замолвить словечко за людей, которым судьба отвела не так уж много времени на то, чтобы понежиться в лучах славы. Всего каких-то пять лет, вместивших в себя всю "золотую" дискографию и массу сопутствующих ей событий - а дальше почти полное забвение...


Полюбите пианиста

Биографии большинства лидеров и создателей ВИА написаны как под копирку: родился тогда-то, получил образование там-то, в течение всей хрущевской "оттепели" играл джаз, но на каком-то этапе своей карьеры вдруг понял, что молодежь уже давно интересуется совсем другой музыкой. Вся разница заключается в нюансах - в местах учебы, в инструментах, которые осваивала будущая звезда, и в успехах, которых удалось достичь на джазовом поприще. Все это иногда очень помогает понять, почему стиль того или иного ансамбля именно таков, каким мы его знаем. При этом зачастую бросаются в глаза мелкие нестыковки в биографических сведениях, кочующие из одной публикации в другую.

Пианист и композитор Александр Иоганович Тартаковский родился в 1937 году, в конце 50-х отучился - и, видимо, достаточно успешно, ибо даже подумывал об аспирантуре - в Московской консерватории по классу фортепьяно. В книге В. Щелкина и С. Фролова "Легенды ВИА" даже утверждается, будто знаменитый Давид Ашкенази был чуть ли не его сокурсником, чего не могло быть в принципе. Давид Владимирович окончил ту же самую консерваторию по тому же самому классу еще до войны, а к указанному периоду был одним из самых востребованных концертмейстеров "Москонцерта", работавшим с Вадимом Козиным, Изабеллой Юрьевой, Марком Бернесом, Клавдией Шульженко и еще многими-многими великими. Так что если эти двое и пересекались где-то, то при каких-то других обстоятельствах.

А вот факт, не подлежащий опровержению: все планы на дальнейшую жизнь у Тартаковского резко изменились, стоило ему только пристраститься к западному джазу. Одним из самых любимых исполнителей и композиторов на долгие годы для начинающего музыканта стал Дэйв Брубек, а одним из самых любимых произведений - видимо, хит "Take Five", заставивший всю Америку танцевать босса нову. Этот стиль, эта манера игры оказали определенное влияние и на манеру самого Тартаковского. Композиции Дэйва Брубека, а также Антониу Карлоса Жобима, Джерома Дэвида Керна и некоторых других классиков жанра стали частью репертуара инструментального трио, созданного молодым музыкантом в составе: Александр Тартаковский - клавишные, Игорь Виноградов - контрабас, Владимир Макеев - ударные. В первоначальном виде коллектив сохранялся недолго. Настоящий успех пришел тогда, когда в нем заиграла будущая ритм-секция ранних САМОЦВЕТОВ - выпускник Московской консерватории по классу контрабаса, ученик самого Мстислава Ростроповича басист Юрий Маликов и барабанщик Николай Раппопорт, помимо основной работы сотрудничавший с Марком Бернесом, Львом Лещенко, Вячеславом Чистяковым и другими эстрадными звездами. Сделанные этим золотым составом записи зазвучали по радио и стали периодически издаваться на виниле - за каких-то десять лет было выпущено два полноценных альбома и пять миньонов. Однако, несмотря ни на какие заслуги, в увесистом 600-страничном энциклопедическом фолианте "Советский джаз", охватившем всю историю джаза с 20-х годов, имя Александра Тартаковского не упоминается ни разу даже в блоке дискографий (есть замечательный трубач-виртуоз Владимир Тартаковский, но он в наше поле зрения попал совершенно случайно).

В чем причина такого невнимания? Возможно, в том, что с точки зрения ценителей "серьезного" джаза музыка ансамбля была чересчур коммерческой. Она достаточно приятна на слух, мелодична, хорошо подходила для танцев, а такие композиции как "День Рождения", "Путешественник" или "Дождливая Осень" не сильно уступали по качеству тому, что в то же самое время играли Джеймс Ласт, Поль Мориа или Берт Кемпферт. Но на виниле их иногда издавали на одних сборниках с Аидой Ведищевой и квартетом АККОРД. Далеко не случайно, видимо, и то, что Маликов с Раппопортом в конечном счете ушли не в более сложные эксперименты, а на большую эстраду - в аккомпаниаторы к Олегу Анофриеву, и только съездив с ним в Японию, приступили к формированию своего ВИА.

Свой прощальный альбом трио выпустило в 1973 году, и как бы хорош он ни был, делать и дальше вид, будто за последние годы в мире популярной музыки не произошло ничего нового, значило бы обманывать самих себя. Многие давние друзья-джазмены давно уже переключились на рок - или на то, что они ошибочно считали роком. Исключение не составлял и композитор Борис Рычков. Когда-то в 1956-м, накануне Московского Всемирного Фестиваля молодежи, он считал за счастье устроиться пианистом в джаз-оркестр Центрального Дома Работников Искусств, быть причастным к реабилитации загнанной в подполье "музыки толстых", участвовать в большом фестивальном движении 60-х, создавать и раскручивать новые коллективы. А в 1972-м, когда творческой свободы вроде бы стало несравнимо больше, взял да и забросил свою деятельность ради сочинения песен для ВЕСЕЛЫХ РЕБЯТ, Аллы Пугачевой, Софии Ротару, Светланы Пушкаревой, Нины Бродской и им подобных. Почему? Рано или поздно всякому большому художнику надоедает быть "первым парнем на деревне", появляется желание зарабатывать своим талантом на жизнь - особенно, когда интересная работа ждет не только в попсе, но и в кино, где можно и в авангардизм поиграть, если содержание фильма это позволит. Композиции Бориса Николаевича - такие, как, например, "Воспоминание" - игрались и инструментальным ансамблем Тартаковского. И когда Рычков узнал, что его давний знакомый решил радикально изменить стиль своей музыки, охотно дал ему ряд ценных советов и поделился некоторыми своими новыми сочинениями. Среди прочих затесались и "Акварели" на стихи Ольги Павловой, которым суждена была особая участь. Именно наткнувшись на эту вещь, жена Тартаковского Людмила и придумала название коллективу. Она - архитектор по образованию, дочь известного советского математика, автора нескольких учебников по алгебре Георгия Николаевича Бермана, хорошо знала вкусы своего супруга. Отчасти даже формировала их, и подбор участников состава группы также происходил не без ее влияния. Ну чем не доказательство теории, что многие великие проекты ни за что бы не состоялись, если бы за ними не стояли гениальные женщины?..


Действующие лица и исполнители

Окончательное слово в выборе солисток ансамбля тоже оставалось за Людмилой. А лицом АКВАРЕЛЕЙ, видимо, изначально должна была стать молодая певица Тамара Джиба. По крайней мере, на самых первых миньонах 1973-1974 годов именно так и писали: "Тамара Джиба и ВИА АКВАРЕЛИ". Лицо, как, впрочем, и голос, действительно оказались приятными.

На том дебютном миньоне Тамара спела среди прочей лирики и песню "Татьянин День" Юрия Саульского на стихи Наума Олева, которую запомнили надолго, и кто бы ее потом ни перепевал - лучше АКВАРЕЛЕЙ так и не спели.

Одновременно с Тамарой в группу пришла еще и Марина Райкова. Она, в отличие от Джибы, уже успевшей поработать в биг-бэнде СОВРЕМЕННИК под управлением Анатолия Кролла, начинала свою творческую карьеру в художественной самодеятельности авиазавода "Знамя", где работали ее родители. Назвать самоучкой, впрочем, Райкову было бы несправедливо - все же она окончила музыкальную школу по классу фортепьяно. Но мировую классику джаза и рока - в том числе, конечно же, THE BEATLES - ей пришлось осваивать самостоятельно. Марина отлично пела по-русски и по-английски, аккомпанируя себе на рояле, могла выступать как сольно, так и в составе ансамбля, в общем, идеально подходила для самого разнообразного репертуара.

Что касается инструменталистов, то Тартаковский их подыскивал явно с таким расчетом, чтобы все-таки не рвать связей с джазовым прошлым и не превратиться в джазмена с приставкой "бывший". Это ему удалось, и на протяжении всей своей активной деятельности АКВАРЕЛИ периодически записывали инструментальные пьесы своего руководителя, правда, не имевшие той же популярности, что и песни. Барабанщиком он взял уже проверенного годами сотрудничества с трио старого товарища Владимира Макеева. Второй барабанщик - Геннадий Турабелидзе, уже имевший в послужном списке и ВИО-66 под руководством Юрия Саульского, и ВЕСЕЛЫХ РЕБЯТ, был абсолютно универсальным, свободно чувствовавшим себя в любой стихии профессионалом. Саксофонист Игорь Кузьмин имел свой почерк, отдаленно схожий с популярным тогда Фаусто Папетти, которого презирают за попсовость любители сложной инструментальной музыки, но зато обожают сентиментальные романтики. Как раз то, что нужно, чтобы наполнить простенькую песенку яркими и всем понятными эмоциями! На бас-гитаре играл Виталий Попов, одним из главных достоинств которого считалась способность к каллиграфическому написанию нот - кто же знал, что лет через 15-20 для того, чтобы стать профессионалом, не только нотная грамота, но и вообще умение на чем-нибудь хорошо играть не будет иметь большого значения. Рок-н-ролльную фракцию в АКВАРЕЛЯХ возглавил вокалист и гитарист Николай Румянцев, пришедший из ПОЮЩИХ СЕРДЕЦ и считавшийся, несмотря на молодость, человеком со всеми признаками будущей суперзвезды. Николаю была присуща одновременно интеллигентность и здоровая мужская харизма, так что ему можно было доверить все самые шлягерные номера - такие как, например, "Потеряешь - Я Найду". Возможно, образ разбивателя девичьих сердец ему тоже приходился впору, однако в период работы с АКВАРЕЛЯМИ главной его музой и первой женой по совместительству была все-таки Марина Райкова.

Выпускник хорового отделения московского музыкального училища, певец Александр Мухатаев имел интересный опыт работы в фольклорном ансамбле весьма недооцененного композитора Виталия Белецкого - который один из первых взялся за эксперименты по соединению этники с джазом и авангардом, по сути, став предтечей направления "world music". Это именно Мухатаеву, прирожденному импровизатору, в будущем предстоит исполнить, аккомпанируя себе на дудочке, бессмертный польский хит про принцессу, едва заметно добавляя в пение легкий английский акцент. Второй гитарист Александр Сидельников не только присоединился сам, но и привлек в качестве звукорежиссера брата Владислава - тоже прекрасного профессионала, что позволило успешно справляться со многими проблемами чисто технического характера. Пианиста Андрея Оснаса же, кажется, приняли за многогранность таланта - за то, что еще умел и петь, и играть на саксофоне. Однако его вклад в общее дело оказался не таким значительным, как вклад людей, составивших медную группу и громче всех заявивших, что все они будут крепко держаться своих джазовых корней, что бы ни случилось: саксофонист Игорь Кузьмин, тромбонист Павел Каплинский и трубач Эдуард Титов.

В своем первоначальном виде состав сохранялся весьма недолго. Уже в период работы над первой пластинкой к АКВАРЕЛЯМ примкнул давний приятель Мухатаева и соратник по ансамблю Белецкого - вокалист и гитарист Алексей Игумнов, свои первые шаги в творчестве делавший в самодеятельной и мало кому известной серпуховской бит-команде ТАКТ. В процессе записи он уже не принимал активного участия, а просто наблюдал со стороны за работой своих новых товарищей.

Из всех четырех песен, попавших на дебютный миньон 1974 года, в историю вошел только вальс "Татьянин День", адресованный явно не молодежи, а поколению более старшему, выросшему на песенной классике 40-50-х годов. Причем, даже он уступал по яркости бессмертной "Колыбельной" Исаака Дунаевского - по сути, кальке с "Summertime" Джорджа Гершвина, хотя Джиба и очень старательно копировала манеру Эллы Фитцджеральд. (Лет пятнадцать спустя этот же номер запишет Лариса Долина - точь-в-точь так же. Разве что добавит в голос чуточку эротики, что будет иметь куда больший успех).

Второй миньон был перенасыщен потенциальными хитами, но и с ним вышло не все гладко. Прекрасно аранжированная композиция "Любовь - Огромная Страна" Бориса Рычкова на стихи Леонида Дербенева быстро уплыла к ВЕСЕЛЫМ РЕБЯТАМ и дала название одному из лучших их альбомов. Разбитной добрынинский шлягер "Ох, Эти Танцы" тоже уберечь от конкурентов не удалось - сейчас он ассоциируется, скорее, с САМОЦВЕТАМИ и с голосом Юрия Петерсона. Зато на песню Юрия Антонова "Рыжее Лето" и на "Потеряешь - Я Найду" никто претендовать не посмел. В общей сложности фирма "Мелодия" в течение года воспроизводила эти записи на виниле около десятка раз, если учитывать все сборники и компиляции. Так - медленно, без лишней суеты и помпезности - Тартаковский вел ансамбль к популярности. Стоило ли жалеть о том, что кто-то перехватил у тебя какое-то интересное произведение и сделал его по-своему, если есть множество вещей, с которыми под силу справиться только АКВАРЕЛЯМ?

Если верить Марине Райковой, даже "День Победы" Давид Тухманов сперва подарил именно им. И именно АКВАРЕЛИ первыми исполнили его на праздничном мероприятии в Лужниках 9 мая 1975 года. Однако до студии первым добежал Лев Лещенко - и слава богу! Трудно представить другого певца, стараниями которого песня так же легко сделалась бы гимном самого значимого государственного праздника. Зато АКВАРЕЛЯМ за все годы существования удалось не увековечить на виниле ни единой песни, несущей на себе печать советской идеологии.


В гостях у сказки

В 1974 году ансамбль завоевал первую премию на I Всесоюзном конкурсе советской песни. К началу следующего года уже была подготовлена большая концертная программа, с которой новоявленные лауреаты и отправились на гастроли по стране. Удивительно, но до наших дней дошло не так уж много их концертных записей, да и те, что имеются, не представляют большого интереса. В чем причина подобного положения дел, неизвестно. На рынке магнитофонного самиздата ходило немалое количество пленок с записями, на которых были зафиксированы живые выступления как известных всем вокально-инструментальных ансамблей, так и королей провинциальных танцплощадок. Последние были, как правило, ужасны по качеству, однако являлись источником того фольклора, который потом, в 90-х будет звучать в более профессиональном исполнении на альбомах Евгения Осина. "Звезды" же очень часто раскрывались с новой, неожиданной для всех стороны, позволяя себе звучать как настоящая рок-группа, импровизировать и петь хиты зарубежных кумиров на языке оригинала. То ли принесенные в зрительный зал бытовые магнитофоны не могли передать мощного звучания АКВАРЕЛЕЙ, то ли Тартаковский не позволял своим подопечным вести такую "двойную жизнь", но о том, как ответственно вели себя на сцене музыканты и насколько остроумен был сопровождавший их конферансье Евгений Анатольевич Кравинский, принадлежавший, между прочим, совсем не к рок-н-ролльному поколению (1913 года рождения!), сейчас мы можем судить только по воспоминаниям очевидцев. А единственным по-настоящему убедительным вещественным доказательством того, что наши герои действительно когда-то существовали в реальности, останется продукция фирмы "Мелодия".

Первый долгоиграющий диск ансамбля увидел свет в 1975 году. Носил он нехитрое название "Акварели" и не отличался какой-либо сложной концепцией. Большинство собранных на нем треков - "Рыжее Лето", "Потеряешь - Я Найду", "Любовь - Огромная Страна", "Ох, Эти Танцы" уже давно разошлись на синглах. Невозможно было обойтись и без песни-тезки ансамбля, собственно говоря, альбом и открывавшей в качестве своеобразного творческого манифеста.

Вырву из тетрадки я листок в косую,
По-английски крупно напишу "I love you"
Ну а если хочешь, лучше нарисую,
Как давно и сильно я тебя люблю.
А любовь словами написать не просто,
И сказать не просто в самый первый раз,
Я тебе срисую поле в травах росных,
И тумана дымку в предрассветный час.
На рисунке будут зори в небе светлом,
А фигурки в поле - это мы вдвоем.
Я прошу немного: нарисуй в ответ мне
Паруса надежды в море голубом.


Здесь зашифрованы намеки на основные принципы, которых будет придерживаться Тартаковский почти всегда: романтическое мироощущение, наивная мечтательность в сочетании с цитатами из любимых с детства книг, а еще - ощущение, что на языке музыки ему чуть проще выражать свои чувства, чем словами. Основное содержание произведения передается не столько в тексте, сколько в вокальном многоголосье, в начале представляющем собой диалог лирического героя и его возлюбленной. В финале голоса начинают звучать уже в унисон, а самая эмоциональная часть оказывается чисто инструментальной - в ней поочередно предоставляется слово то электрогитаре, то клавишным, то духовым.

Кроме того, на пластинку попало и два инструментала Тартаковского. Веселая музыкальная зарисовка "В Новой Квартире" принадлежала к числу тех, которые Всесоюзное радио любило использовать в качестве отбивок в утренних юмористических передачах. "Ноктюрн", сделанный по-баховски, с влюбленным дуэтом рояля и флейты, словно бы служил напоминанием о том, что автор совсем не случайно носил отчество Иоганович. Довольно удачно подборку дополняли относительно новые песни - озорная "Что-то Будет", отмеченная пока что первыми робкими попытками обыгрывать фольклорные мотивы, "Беспечальная", и, наконец, рок-баллада "Лес Стоит Румян", которая могла бы стать очень тяжелой, если бы гитарное соло, как это было принято делать на "Мелодии", не задвинули на задний план. Впрочем, даже то, что осталось, для своего времени кажется достаточно смелым. Примерно в том же году при работе над очередным миньоном ЦВЕТЫ Стаса Намина тоже решили "пофуззеть" погромче - но нарвались на сердитый окрик звукорежиссера: "Немедленно уберите искажения!!!" И вынуждены были покориться требованиям хозяина студии.

Популярность АКВАРЕЛЕЙ росла буквально на глазах, и можно было уже мечтать о завоевании зарубежных территорий - по крайней мере, тех, что относились к "социалистическому лагерю". Вскоре такая возможность представилась - ансамбль впервые пригласили в Европу, на конкурс советских песен в польской Зеленой Гуре. Правда, не весь - Николаю Румянцеву и Тамаре Джибе по каким-то до сих пор необъяснимым причинам виз решили не давать. С современной точки зрения ситуация выглядит более чем идиотской: коллектив репетирует, готовится представлять страну на ответственном международном мероприятии, и в последний момент узнает, что не кто-то, а свои же родные чиновники двум важнейшим участникам приказывают остаться дома. Советские же артисты были готовы к таким подлым сюрпризам. Те, кто все-таки смогли выехать, преисполнившись спортивной злости, произвели на фестивале настоящий фурор. Когда Игорь Никитин вооружился флейтой, а Марина Райкова устроилась поудобнее за роялем и затянула арию Марии Магдалины из рок-оперы "Jesus Christ Superstar" почти неотличимо от оригинала, по залу прокатилось некое подобие урагана. Причем в числе восторженных зрителей оказались и музыканты группы NO TO CO, горячо любимой не только соотечественниками, но и советскими слушателями, которые считали поляков настолько родными, что даже принимали их то ли за белорусов, то ли за украинцев. (И вправду - кто их разберет, этих лиц славянской национальности?!) Это знакомство породило начало целой серии дружеских встреч и совместных выступлений на разных площадках. Помимо NO TO CO "акварельщиков" не оставили без внимания совсем уж легендарные CZERWONE GITARY. А с вокальным ансамблем PARTITA, выступавшим в сопровождении симфонического оркестра, удалось даже устроить совместный тур по городам Польши. Видимо, именно в этот период, с любопытством вслушиваясь в музыку, звучавшую вокруг, Тартаковский узнал, что существуют некие TRUBADURZY с их дивной сказкой о сбежавшей принцессе. Но вряд ли сразу понял, какую важную роль сыграет этот шедевр в его судьбе некоторое время спустя.

Скорее всего, большинство людей, слушавших "Лайди" в русском переводе, до сих пор не подозревает, что у героини песни имеется вполне реальный исторический прототип - королева Ядвига, жившая и правившая в конце XIV века. Правда, она никогда не удирала из дворца для того, чтобы наставить мужу рога с простолюдином - оставим эти фантазии на совести сказителей, пожелавших остаться неизвестными. Дочь венгерского короля из рода Анжуйских славилась не только необыкновенной красотой, запечатленной современниками на портретах, но и добротой, а также таким редким даже для тогдашней высшей знати качеством как высокая образованность. Одних только языков Ядвига знала четыре - польский, венгерский, французский и латынь. Увы, "больно умных" судьба не щадит во все времена. Уже в 12 лет девушка была сосватана за литовского князя Ягайло, которого у нас если и помнят, то только по не очень удачным походам на Русь. Сердце юной королевы принадлежало совсем другому - австрийскому эрцгерцогу Вильгельму, специально приезжавшему в Краков для женитьбы. Тут дело действительно чуть не дошло до побега - Ядвига была даже готова с топором в руках раскурочить ворота собственного замка, дабы вырваться на свидание. Но куда денешься от судьбы, если брак для главы государства - это не простой гражданский акт, а еще и способ налаживания международных политических и экономических отношений? Вся дальнейшая Ядвигина жизнь была посвящена обращению в христианство литовского народа, доселе исповедовавшего языческие, друидические культы. Активная миссионерская деятельность совмещалась с благотворительностью и меценатством. Ради того, чтобы собрать средства на реконструкцию Краковского университета, королева даже продала все свои драгоценности. А уж сколько чудес, совершенных ею, молва приписывала ей еще при жизни, наверное, знают только профессиональные специалисты по славянскому фольклору. Покинула наш жестокий мир Ядвига в 26 лет, похоронив умершую у нее на руках единственную двухмесячную дочь и не сумев справиться с горем. Лишь в 1986 году католическая церковь при содействии папы Иоанна Павла II (поляка по национальности) признала ее блаженной, а двенадцать лет спустя официально провозгласила святой. Но польский народ никогда не забывал о своей героине и воспевал ее в течение четырех веков в устном творчестве.

Нашему слушателю была предложена совсем другая история, начисто лишенная какой-то привязки к конкретным историческим реалиям. Действие ее происходило в неизвестной стране в стародавние времена. Возможно, сложись судьба нашей страны чуть иначе, здешние певцы бы вдохновлялись не менее увлекательными сюжетами из древнерусской старины, коих и в фольклоре, и в средневековой литературе рассыпано немало - чего только стоит житие Петра и Февронии! Однако после всех катаклизмов, случившихся при советской власти, связи с корнями были утрачены настолько, что любое обращение к сказочному материалу превращалось в более или менее остроумную пародию. И более родными для нас оказались сказки и легенды тех народов, которые не ломали свою историческую память через колено.

В общем, у поляков было чему поучиться...


Новые люди

Между тем в составе ансамбля назревали большие перемены. В начале 1975 года Райкова узаконила свои отношения с Румянцевым, взяла фамилию мужа и некоторое время спустя стала настойчиво проситься в декретный отпуск. Тартаковский злился, напоминал, что на ней держится важнейшая часть программы, но что он мог сделать? Только с тяжелым вздохом подписать заявление, да, пока оно не вступило в действие, перед каждым выходом на сцену вежливо предлагал певице стульчик, ибо у той уже не было сил выступать стоя. Потом, повоспитывав два года дочку, Марина решит снова вернуться на сцену, но в АКВАРЕЛЯХ для нее места уже не найдется. И она вместе с Николаем уйдет в группу МУЗЫКА, где тоже будет много интересной работы. Марина даже стала исполнять почти все женские партии в рок-опере Андрея Богословского "Алые паруса" - кроме партии Ассоли, которую застолбила за собой юная Ольга Зарубина.

Главным фронтменом АКВАРЕЛЕЙ в 1978 году сделался 24-летний выпускник Всероссийской творческой мастерской эстрадного искусства Валерий Белянин. На прослушивание он пришел с акустической гитарой и своим мягким, приятным тенором так задушевно спел русские народные частушки, что сомнений, принимать или не принимать, просто не возникло.

Интеллигентный мальчик, сын костюмерши Большого театра, одевавшей всех звезд оперы и балета, Валерий впервые проявил интерес к музыке тогда, когда из всех окон зазвучал звонкий голос итальянского вундеркинда Робертино Лоретти. Кажется, это была первая и единственная звезда, не имевшая никакого отношения к коммунистической идеологии, подражать которой было не стыдно даже советскому пионеру. Поначалу Белянин пытался осилить аккордеон, но этот инструмент оказался тяжелым и сложноватым в обращении. С гитарой же дело пошло легко - особенно, когда друзья показали нужные аккорды. Свою первую рок-группу ЛИНИЯ ЖИЗНИ Валерий создал вместе со школьными друзьями - Игорем Овчинниковым (бас) и Юрием Поплавским (ударные). Трио выступало на школьных вечерах и на танцах, исполняя песни THE BEATLES пополам с собственными сочинениями. Как минимум одно выступление юных битломанов имело большой успех. На выпускной экзамен по английскому языку Белянин приволок гитару с двумя грифами и под нее спел "Yesterday". Экзаменаторам очень понравилось произношение, и они поставили "пятерку".

Поскольку для армии Валерий оказался не годен по состоянию здоровья, он смог после школы продолжить образование, учась вокальному искусству у звезды довоенной эстрады, исполнителя сентиментальных романсов и танго Георгия Виноградова. Параллельно Белянин с Овчинниковым работали в ВИА ВИТЯЗИ, приписанном к Рязанской филармонии, о котором и вспомнить особенно нечего. Зато АКВАРЕЛИ сразу же позволили новичку записать довольно сложную полуакустическую балладу "Льняные Волосы", раскрывавшую не только скрытые способности молодого певца, но и новые возможности кантри-фолка.

В селе Зареченском
Далекой области,
Где земляникою
Полны леса,
Жил парень ласковый,
Льняные волосы,
А очи синие,
Как небеса.


Правда, подобный текст в устах кого угодно из уже известных эстрадников, даже самых народных и заслуженных, превратился бы в блеклую колхозную пастораль, не имеющую ничего общего с реальной жизнью. Валерий же вложил в свое пение столько любви к своим героям, столько боли и нежности, что... АКВАРЕЛИ больше уже ни разу не обращались к фолк-року, видимо, полагая, что дальше в этом направлении им двигаться некуда.

Кстати, к моменту прихода Белянина ансамбль уже подготовил свой второй альбом (опять безымянный), в котором давало о себе знать наиболее ощутимо сочетание современных ритмов с национальной фольклорной основой. Такие песни как "Сенокос" (Б. Ривчун - Н. Олев), "Река Родная" (П. Аедоницкий - И. Шаферан), "Это Только Начало" (Б. Ривчун - В. Харитонов), по сути, представляют собой образцы добротного коммерческого джаз-рока. Легкие вкрапления "русских мотивов" даны скорее полунамеками - то аккордами клавишных, отдаленно напоминающих гармошку, то роскошными картинами природы, на фоне которых развиваются все истории. Никакой игры с диалектными словечками, за которые пародисты тех лет так лихо глумились над писателями-"деревенщиками", никакой надрывной "есенинщины" и лубочной "исаковщины", тем более - иронии над провинциальной наивностью. Для Тартаковского живущие в сельской местности ребята и девчата были частью все того же современного цивилизованного мира, которым разве что больше повезло с чистым воздухом и близостью к родной земле. Возможно, именно в этом и состояло главное его художественное откровение, становящееся по-настоящему очевидным только сейчас, спустя годы. Не менее достойно на общем фоне смотрелась и более традиционная любовная лирика - тихая баллада "Пусть Будет Все По-Прежнему" (О. Иванов - А. Дементьев), записанная под рояль, и мелодичный шлягер "В Этот День" (О. Иванов - Л. Ошанин), выдержанный в духе Пола Маккартни времен WINGS. Тамаре Джибе в этот раз попеть вволю почему-то не дали. Единственный женский номер на пластинке, "Это Только Кажется", был едва ли не самым слабым, на остальных же треках ей приходится всего лишь создавать бэк-вокальный фон для Мухатаева или Игумнова. Зато Тартаковский вставил в пластинку целых три своих инструментальных пьесы. В "Танго" он отдал дань моде на ретро-музыку, весьма точно сымитировав звучание довоенного джаз-бэнда со всей его трогательной сентиментальностью и утрированной слащавостью. В "Осени" вдруг проявил себя мелодистом, равным Микаэлу Таривердиеву, но почему-то не желающим развивать этот свой талант на полную мощность. В "Дне Рождения" в очередной раз вспомнил свою любимую босса нову и создал атмосферу веселого праздника. Вообще вся песенная подборка оставляла очень светлое чувство; в ней не было ничего лишнего, ничего чересчур надуманного или, напротив, направленного на достижение легкого успеха. И даже в полюбившихся народу больше всего "Трех Словах Про Любовь" Б. Ривчуна на стихи В. Гина чувствовалось умение быть простым и понятным широкой аудитории, не изменяя своему профессионализму.

Следующей записью ансамбля, если верить уже упоминавшемуся справочнику "Легенды ВИА", должен был стать цикл песен композитора Сигизмунда Каца на стихи прогрессивных американских поэтов. Однако Сигизмунд Абрамович якобы вдруг спешно засобирался в Германию, так и оставив замысел неосуществленным. Насколько эта информация соответствует действительности, сказать трудно. Неоспоримым фактом является лишь то, что мэтр скончался от сердечного приступа 17 июня 1984 года в Москве, где и похоронен. То есть умер он вовсе не на земле обетованной, и имя его никогда не вычеркивалось из официальной истории искусства.

А выдать что-нибудь с иностранным акцентом очень уж хотелось - этого как раз требовала политическая конъюнктура. Как только стало известно, что очередные летние Олимпийские игры намечено провести в Москве, так называемое "подражание Западу" вдруг выпало из списка грехов, приписываемых критиками самым неблагонадежным мастерам культуры. Более того - включение в репертуар сочинений классиков зарубежной, в том числе американской национальности звездами эстрады стало приветствоваться и поощряться. Этим не преминули воспользоваться многие популярные ВИА. В авангарде движения, конечно же, оказались ВЕСЕЛЫЕ РЕБЯТА, взявшиеся за подготовку целого кавер-альбома "Музыкальный Глобус". Не менее воодушевленно принялись за работу и другие лидеры жанра - ЗДРАВСТВУЙ, ПЕСНЯ, ПОЮЩИЕ СЕРДЦА и им подобные. Свой "предолимпийский" диск, сделанный с более жестким, более натуральным для рокеров звуком, АКВАРЕЛИ назвали "Солнечный Луч в Моем Сердце".

Именно на нем и была увековечена в своем "классическом" виде "Лайди". Очень, кстати, вовремя, чуть было не доставшаяся вечным конкурентам - ВЕСЕЛЫМ РЕБЯТАМ. Как раз в 1978-м на телеэкраны вышел "Бенефис" Ларисы Голубкиной, в основу которого легла бессмертная пьеса Бернарда Шоу "Пигмалион". Именно для этого телеспектакля ансамбль Павла Слободкина и записал фонограмму песни - мало, кстати, чем отличавшейся от польского оригинала. Однако отношения с Останкино у ВЕСЕЛЫХ РЕБЯТ в те годы складывались весьма скверно - впервые они после почти десятилетнего перерыва возникнут на экране только в 1984-м с хитом "Бродячие Артисты", да и то благодаря съемкам в болгарском новогоднем шоу. Петь в кадре и дудеть в дудочку, перевоплощаясь в уличного менестреля, телевизионщики заставили Мухатаева, вспомнив, что он и в Польше поработал, и в составе обоих коллективов успел засветиться. Последнее обстоятельство сыграло свою роль - в финальных титрах были упомянуты только ВЕСЕЛЫЕ РЕБЯТА. Для Тартаковского подобный поворот дела был равносилен предательству одного из самых близких соратников. И предъявить свои права на первенство теперь можно было только одним способом - через грамзапись. К чести Слободкина надо сказать, что он свою версию больше никогда не публиковал и даже не вспоминал о ней.

Название пластинке дала песня Стива Уандера "You are the Sunshine of my Life", спетая, как и большая часть импортного материала, по-английски. Валерий Белянин очень старался в своей исполнительской манере приблизиться к первоисточнику, однако в стране, где никогда не существовало своей школы мужского джазового вокала, белому человеку лучше не петь черный соул. Голос певца просто затерялся на фоне мощных духовых - ни драйва, ни настроения, ни задора. Куда больше удался Валерию "Сувенир" ("From Souvenirs To Souvenirs"). Причем и тут дело не обошлось без попыток копирования приторного фальцета Демиса Руссоса. Певец легко дотягивался до тех нот, которые бородатый грек осторожно бы обошел стороной, но это не убивало ни чувственности, ни беззаботной восторженности, просто образ ненасытного любовника делался почти брутальным. Еще один шедевр - композиция группы URIAH HEEP "Easy Livin'" - напротив, "снят" с такой точностью, как будто исполнять такую музыку для наших профессионалов - дело вполне привычное и не стоящее особых усилий. Хотя в тот момент даже у рок-подпольщиков, не скованных никакими цензурными ограничениями, если и получалось что-то, отдаленно похожее на британский хард, то совершенно случайно. Вполне аутентичны и "Mama Loo" никогда не пользовавшегося у нас особой популярностью Леса Хампфри, и стилизованный под старинный фокстрот "Дилижанс" ("Tie a Yellow Ribbon Round the Old Oak Tree") Тони Орландо с текстом Ильи Резника, лишь чуточку напоминающий несмешной пересказ сюжета какой-нибудь чаплиновской комедии. Импортный материал перемежался сочинениями советских композиторов, поданными так, что об их происхождении можно было догадаться только читая аннотацию на обложке. Даже "Льняные Волосы" вписывались в общий контекст органично, не противопоставляясь всему остальному, как и совсем не интересная лирическая зарисовка "Дельфины" Ю. Саульского на стихи Е. Евтушенко. Она теоретически могла бы неплохо представить нашу страну на каком-нибудь "Евровидении" - если бы, конечно, Советский Союз участвовал в этом самом скучном песенном конкурсе на свете. Ироничная "Малышка" В. Добрынина на стихи В. Татаринова лишний раз подтверждала идею, что есть у битломании начало - нет у битломании конца, а в открывавшем первую сторону "Нашем Лете" Б. Рычкова на стихи Л. Дербенева не хватало разве что припева со словами "Hop, Hey Hop", чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, кто именно выбран объектом подражания. Львиную долю потенциальных шлягеров взял на себя Александр Мухатаев, и это, несомненно, были его лучшие записи.

К лету 1980-го АКВАРЕЛИ окончательно утвердились в качестве лидеров жанра, работающих на таком уровне, что их не стыдно показать и иностранным гостям Олимпиады. В концертной программе спортивного форума их задействовали с особой миссией. Ансамбль оказался третьим исполнителем, которому поручили осваивать сцену только что открытого концертного зала при гостинице "Космос". Эта гостиница строилась в течение четырех лет специально для приема олимпийских делегаций. Кроме того, на время игр в ее стенах был оборудован по самому последнему слову техники международный пресс-центр. На фоне фасада "Космоса" снимался и клип Тыниса Мяги на диско-гимн того жаркого лета:

Еще до старта далеко, далеко, далеко,
Но проснулась Москва.
Посредине праздника, посреди Земли.
Ах, как шагают широко, широко, широко
По восторженным улицам
Королевы плаванья, бокса короли.


Молодой, излучающий оптимизм и олицетворяющий здоровый образ жизни гиперактивный европеец - ну кто еще смог бы так убедительно прорекламировать мероприятие, призванное не ссорить, а мирить разные народы?! Увы, но на само открытие "Космоса" не позвали даже безумно популярного Тыниса. Там блистали знаменитости совсем другого ранга. Все первое отделение отдали Джо Дассену - уже смертельно больному и погруженному в депрессию, но все же доехавшему до Москвы; во втором пела Алла Пугачева, уже признанная Примадонной. Выступление АКВАРЕЛЕЙ на фоне вышеперечисленных событий оказалось немного в тени. Оно, по сути, запомнилось как самое значимое только самим музыкантам, и, наверное - как кульминация всей карьеры, ибо все, что было потом, легко умещается в слове "увядание".

Даже не дожидаясь выхода пластинки "Солнечный Луч в Моем Сердце", Белянин и Мухатаев покинули ансамбль. Причиной ухода Валерий много лет спустя назовет атмосферу, которая становилась все более нездоровой, ибо в определенный момент даже встал выбор: либо заниматься дальнейшим творчеством, но в каком-то другом месте, либо остаться - и быстро спиться. Перейдя в ПЛАМЯ, Валерий Белянин не только не спился, но и раскрыл, наконец, все свои способности в полную силу, в том числе и в сложной рок-сюите "Кинематограф"(1984), легшей в основу одноименного диска. В 90-х, когда для ВИА пришли далеко не лучшие времена, певец попытался работать сольно - правда, без особого успеха, несмотря на популярность песни "Удивительные Кони". Тогда он нашел себя в качестве радиожурналиста, вел авторские программы на различных радиостанциях, а с 2002 года и вплоть до самой смерти в 2007-м играл в составе возрожденных Юрием Маликовым САМОЦВЕТОВ.

Чуть позже ушла и Тамара Джиба. Ей звездная карьера не светила. Тридцать лет спустя бывшие коллеги, вспомнившие о ее существовании, обнаружили, что это совсем другой человек - глубоко религиозный и не очень любящий говорить о своем эстрадном прошлом. Все истории взлета похожи между собой хоть в чем-то. История же заката у каждого своя...


Агония

Как ни странно, после выпуска самого своего успешного альбома АКВАРЕЛИ как будто напрочь забыли дорогу в студию фирмы "Мелодия". На виниле их больше не издавали, а немногочисленные аудиозаписи, позднейшие из которых относятся к 1983 году, производят гнетущее впечатление. Время для Тартаковского как будто даже не остановилось, а отмоталось как магнитофонная лента лет на десять назад. Никаких новых идей - ни в исполнении, ни в музыкальном оформлении песен, - и ни одной более или менее запоминающейся мелодии.

Казалось бы, молодые музыканты, постепенно вытеснявшие из состава ветеранов, должны были помочь руководителю вырулить из творческого кризиса. Особенно это касалось пришедшего из Куйбышевской филармонии в Московскую в 1980 году гитариста Александра Рогожкина и певицы Ольги Рожновой. Однако им пришлось в течение шести лет сочинять песни "в стол" и втайне мечтать о сольном хард-роковом альбоме, не имея возможности продемонстрировать свои способности на сцене в полную силу.

Что уж говорить об остальных! Большая часть занявших вакантные места новичков оказалась бывшими участниками популярных ВИА, которые, не найдя другой работы, вполне могли бы уйти в ресторанные лабухи, не считая это зазорным. И только АКВАРЕЛИ давали им последний уникальный шанс остаться еще на какое-то время на плаву. Вот разваливается в 1981-м чудесная и еще недавно казавшаяся непотопляемой группа КОРОБЕЙНИКИ, которая в 1978-м записала всю музыку Максима Дунаевского к фильму Г. Юнгвальд-Хилькевича "Д'Артаньян и три мушкетера". Так разваливается, что все инструменталисты превращаются в аккомпаниаторов уже давно забытой певицы Галины Ненашевой. А люди, попытавшиеся подхватить упавшее знамя, быстро потеряли право на название и еще долго появлялись в эфире и на виниле как безымянный АНСАМБЛЬ ЮРИЯ КРАШЕВСКОГО. Два солиста, оставшиеся не у дел - Юрий Меньшов и Евгений Гусев - нашли приют под крылышком у Тартаковского, правда, очень ненадолго. Тогда же бывший солист начинавших уже мутировать в сторону прогрессив-рока ПОЮЩИХ СЕРДЕЦ Игорь Офицеров, для которого, кажется, так и не наступили 80-е, присоединился к АКВАРЕЛЯМ, и, говорят, даже существенно повлиял на подбор ими концертного репертуара. Ради него были сделаны рок-обработки целого ряда русских народных песен, а знаменитое "Вдоль по Питерской" в его прекрасном исполнении, по свидетельствам очевидцев, считалось кульминацией всех "живых" выступлений. Легко верю им на слово, но для истории запечатлеть на пленку работу Игоря почему-то никто не решился. Побывал в составе ансамбля и бывший солист ВИСОКОСНОГО ЛЕТА и ВЕСЕЛЫХ РЕБЯТ Михаил Файбушевич. Тоже не задержался - в отличие от его соратника Алексея Пузырева, клавишника и аранжировщика, без которого мы бы никогда не узнали, "как прекрасен этот мир" и что "дружить нам надо". Потратив несколько лет на раскрутку собственной поп-роковой группы ЭКИПАЖ и добившись даже выпуска на "Мелодии" маленькой пластинки, повторить свой подвиг со вторым миньоном он уже не смог - худсовет оказался сильнее. Вера в то, что сольная карьера еще наладится, быстро улетучилась, а филармонических ансамблей, в которых можно было еще себя проявить как высокому профессионалу, осталось не так много. Еще один новый участник АКВАРЕЛЕЙ - певец и композитор Владимир Куклин, нарисовался этак году в 1985-м и стал виновником хоть каких-то подвижек в сторону более или менее современного звучания. Он, в отличие от Рогожкина и Пузырева, своих сочинений от руководителя не прятал и исполнял их на концертах.

Вся эта трудноуправляемая, разношерстная команда, которую и разогнать жалко, и загрузить серьезной работой невозможно, еще долго каталась по разным городам, собирая стадионы и дворцы культуры. Ранней осенью 1985 года они даже побывали в Петрозаводске, и Александр Тартаковский поделился творческими планами с корреспондентом местной газеты "Комсомолец" Л. Смолич:

"Сейчас мы пока не имеем единых сценических композиций, да и вообще режиссуры как таковой. Но все идет к тому: мы работаем над новой театрализованной программой. Это будет музыкальный спектакль. Надеемся, увлекательный.
- А можно несколько поподробнее?
- Пока это - секрет. Если программа получится - увидят все".


Сюрприз вышел так себе. Просто однажды ансамбль пригласил уже совсем немногочисленных поклонников на свой прощальный концерт в ДК на Дубровке - в тот самый, что через пятнадцать лет станет местом гибели наиболее успешного отечественного мюзикла "Норд-Ост". Отыграл - и исчез с афиш. До Тартаковского, наконец, дошло, что времена меняются, и давно уже пора делать какие-то решительные шаги в поисках нового жанра. Задуманный Александром Иогановичем новый проект должен был называться РОК-88, а тяготеть скорее к арт-року. Увы, замыслу не суждено было исполниться. Весной 1988 года композитор, уже давно страдавший от тяжелой болезни, ушел из жизни.

В 1991 году фирма "Мелодия" выпустила сольный виниловый диск Александра Тартаковского с характерным названием "Погрусти". Собранные на нем песни исполняли звезды консервативной советской эстрады - Лев Лещенко, Леонид Серебренников, Николай Никитский. Об АКВАРЕЛЯХ в подборке не напоминало ничто, кроме одного номера в исполнении Игоря Офицерова и нескольких инструментальных пьес разных лет - в том числе "Ноктюрна" и "Дня Рождения". Судьба пластинки сложилась хуже некуда. Все-таки это был год, когда "Мелодию" вовсю давили и вытесняли с рынка многочисленные конкуренты-частники, наконец-то получившие право издавать все подряд, без оглядки на худсоветы и авторские права. Даже в Интернете вы не найдете сейчас ни единой песни из данного альбома, и держал ли его хоть кто-нибудь когда-нибудь в руках - неизвестно.


Наследники

Быть бывшим участником великой группы, покорившей в прошлом весь мир или хоть какую-то его часть - дело весьма ответственное. С одной стороны, толпа фанов никогда не простит тебе, едва увидит, что твоя новая продукция по качеству гораздо ниже всего того, что ты когда-то делал вместе со своими соратниками. С другой - от тебя ждут именно продолжения того, к чему они уже успели привыкнуть, а не чего-то принципиально нового. И надо быть гениальным Ричи Блэкмором, чтобы нежную лирику проекта BLACKMORE'S NIGHT сделать достойной такого же внимания со стороны самых широких масс, как и все шумные шедевры DEEP PURPLE и RAINBOW.

Куда легче выходцам из, может быть, и легендарных, но успевших подзабыться групп. Что бы они ни делали, как бы ни меняли стиль, публика все равно с ними знакомится как будто впервые. И либо любит их такими, как есть, либо не принимает вовсе, без оглядки на славное прошлое. Однако и завоевывать зрительские симпатии, не имея ничего кроме биографии - значит очень сильно рисковать. Придя из ниоткуда, легко уйти в никуда, не оставив никакого следа в памяти народной.

Удивительно, но из всего "предсмертного" состава АКВАРЕЛЕЙ самая звездная судьба ждала Ольгу Рожнову, которая прежде держалась немного в тени, не спеша показать все, на что способна, если ей предоставить полную творческую свободу. В 1986 году вместе с Александром Рогожкиным и бывшим клавишником КАРНАВАЛА Алексеем Смирновым они создали группу ПАРК и наконец-то записали лучшие из песен, сочиненные на протяжении пяти лет. Альбом "Опасная Игра", появившийся уже через год, сейчас слушается очень странно вследствие просто вопиющей наивности. Искусственно-гладкий, "пластмассовый" звук, характерный для кооперативных студий эпохи перестройки, доминирование электроники над всеми инструментами, включая почти лишенную права голоса гитару Рогожкина, многозначительные тексты, которые на самом деле мало что значат - это еще полбеды. Самое главное, что голос певицы чересчур гладкий, правильный и напоминает о том, что одновременно с Ольгой, испытывая мощное влияние моды, петь рок пытались Пугачева, Ротару, Долина, Отиева и множество других поп-звезд и бывших солистов ВИА - иногда даже с успехом. Довольно забавными, пожалуй, кажутся моменты, когда, транслируя вполне невинный абстрактно-философский текст, исполнительница зачем-то добавляет в голос эротические нотки, видимо, пытаясь походить на кого-то из англоязычных кумиров. Элементы готики, барокко и психоделии временами проявляются в некоторых композициях так же неорганично, что называется, "для красного словца", не неся никакой реальной смысловой нагрузки. И все же в этом материале есть что-то трогательное - как в детских рисунках, не дотягивающих до уровня взрослых произведений искусства, но тоже по-своему показывающих жизнь.

Весной 1987 года на конкурсе молодых исполнителей "Золотой Камертон", проведенном при содействии газеты "Комсомольская Правда", песня "Пластинка" ("Недруг Сделает Гримасу...") попала на двойной виниловый сборник лучших конкурсных записей в том виде, в каком была представлена в магнитоальбоме. В том же году певица участвовала и в конкурсе молодых вокалистов Гостелерадио СССР с песней "Старинная Свеча". Лауреатство открыло Ольге путь в теле- и радиоэфир, включая такие популярные программы как "Утренняя почта" и "До 16 и старше", но морального удовлетворения не принесло. Теперь ее пути с эстрадным мейнстримом расходились все больше.

В 1988 году сформировалась новая группа ВОЯЖ, ориентированная на более жесткое хард-роковое звучание и включившая в свой состав следующих музыкантов: Ольга Рожнова - вокал; Александр Рогожкин - композитор, продюсер; Сергей "Мейсон" Петрухов - гитара; Сергей Тяжин - бас-гитара; Вадим Золотых - клавишные; Игорь Карташов - барабаны. Новый альбом "Дорога" получился не только более зрелым и более профессиональным с технической точки зрения, но и по-настоящему концептуальным. Рожнова наконец-то научилась правильно использовать свой эстрадный опыт, так, чтобы голос работал на общую драматургию, создавал нужное настроение и передавал смысл исполняемых произведений. Не бог весть какое открытие, конечно - уподобить земной век человека длинной и опасной дороге, и рассматривать этот образ под разными ракурсами. Но иногда и банальность, выдаваемая за глубокую философию, может оказаться воистину революционной.

"Хардовый женский вокал в рок-музыке - явление достаточно редкое пока на нашей эстраде. И объясняется это прежде всего тем, что мало кому удается исполнить произведение профессионально, грамотно. А многочисленные конкурсы (типа "Юрмалы") направлены на поиск вокалисток совсем в иных жанрах. А кто же поможет юным леди, мечтающим петь "настоящий" рок?", - задавалась вопросом газета "Московский Комсомолец" и называла имя нового молодежного кумира: "Лидер группы - Ольга Рожнова, сильная и экспрессивная, с ярким имиджем певица..."

"Дорогу" в 1990 году фирма "Мелодия" издала в виде пластинки. Тем временем ВОЯЖУ уже становилось тесно в рамках отечественного шоу-бизнеса, стремительно терявшего интерес к живой музыке. Теперь целью музыкантов стало налаживание международных контактов и освоение европейского рынка. Во время поездки в Германию Ольга Рожнова познакомилась с американской певицей Энни Эддингтон и записала с ней дуэтом песню "Face to Face", на которую сразу же был снят клип. Совместная работа двух вокалисток вылилась в целый концертный тур по разным городам и запись англоязычного альбома "Top Secret Sex". Диск содержал семь песен, сочиненных Энни, и увидел свет в 1991-м. Тогда же фирма "MetalForce Music" заключила контракт на культурный обмен между двумя странами, позволивший представить творчество Рожновой немецкой публике, а россиян познакомить с западногерманской группой SPLINTER. Параллельно записывался и новый "экспортный" альбом с песнями Александра Рогожкина, получивший название "Russians are Coming". Конечно же, в итоге вояж ВОЯЖА по Европе оставил в истории мирового рока такой же след, как и американская одиссея Бориса Гребенщикова. То есть - почти никакого. А все же у людей предприимчивых никакой опыт не пропадает понапрасну!

В 1992 году, когда Россия принялась со страшной силой строить капитализм, и в Москве начала зарождаться клубная культура, на Алтуфьевке открылся клуб живой музыки "Вояж" - едва ли не первое в столице заведение, ориентированное главным образом на хард и хэви. Выступали здесь и представители мейнстрима - Владимир Кузьмин, Николай Носков, Александр Барыкин, вместе с которым когда-то Рожнова начинала сольную концертную деятельность в Чечено-Ингушской филармонии и с которым как-то раз даже записала дуэт. Однако куда чаще на тамошних афишах появлялись такие названия как АРИЯ, МАСТЕР, КРУИЗ, ЧЕРНЫЙ ОБЕЛИСК, УДАР. Хозяева клуба подошли к своему бизнесу весьма серьезно - помимо концертного зала в клубе имелись репетиционные базы, студия, бильярдная, игровые автоматы и много чего еще. Ольга же в 1993-1995 годах вела вместе с Алексеем Лапшиным получасовую рубрику "Новости из клуба Вояж" в телепередаче "Рок-н-ролл ТВ". (Неплохая, кстати, передача была - жаль только, что шла глубокой ночью!)

Группа, несмотря на частые изменения в составе, тоже продолжала функционировать. В 1995 году даже вышел очередной альбом "Слезы в Огне", в записи которого участвовали: Александр Горячев - гитара (экс-ДИНАМИК); Аркадий Стародуб - лидер-гитара (будущий аккомпаниатор Юрия Антонова и лауреат нескольких конкурсов в качестве сольного исполнителя!); Александр Рогожкин - композитор, продюсер; Ольга Рожнова - вокал; Вадим Мавросовидис - барабаны; Сергей Тяжин - бас; Вадим Золотых, Александр Астрашков - клавишные. На диске песен на английском было только две, а в песне "Боль Кричит" на гитаре сыграл Сергей Попов из МАСТЕРА. Собственно говоря, присутствием "звездного гостя" все достоинства новой работы ВОЯЖА исчерпывались. "Слезы" так и остались невидимыми миру, а тут еще, откуда не возьмись, выполз какой-то другой ВОЯЖ с абсолютно безликим попсовым репертуаром, голос которого оказался куда громче...

К 1997 году клуб исчез с карты Москвы, не выдержав конкуренции. С тех пор об Ольге Рожновой не слышно ничего. Интернет не выдает никаких подробностей ее частной жизни и даже точную дату ее рождения - хотя что уж скрывать тридцать лет спустя?! Неоднократно возникавшие слухи о возрождении группы ВОЯЖ с новой вокалисткой, имя которой не афишировалось заранее, так и остались лишь слухами. Причем исходили они от людей, появлявшихся в составе коллектива ненадолго и не сыгравших в его истории какой-либо заметной роли.

Более того - когда в середине нулевых по инициативе Рогожкина была предпринята попытка возрождения АКВАРЕЛЕЙ, то и тут обошлось без участия Ольги. Ветераны исполняли старые хиты, делая вид, будто не было никакого перерыва в творчестве. Состав, собранный Рогожкиным, выглядел так: Александр Рогожкин - руководитель и гитара, Игорь Денисов - бас-гитара и вокал, Александр Мацуев - гитара, Андрей Отряскин - барабаны, Юрий Романычев - клавишные, Арсен Каноматов - клавишные. В принципе, на их месте мог бы оказаться кто угодно. Все равно если дискография чем-то и пополняется, то исключительно ретроспективными сборниками. В отсутствии яркого лидера и генератора идей, способного указать, куда же двигаться дальше, о настоящем творчестве не может быть и речи.

В некотором смысле продолжателем дела Тартаковского можно назвать певца и композитора Владимира Михайлова, певшего в АКВАРЕЛЯХ в самом начале 80-х, заменяя Белянина (голоса-то похожие!). Будучи далеко не самой узнаваемой фигурой в шоу-бизнесе, он являет собой собирательный образ среднестатистического "виашного" ветерана и удачно им пользуется, исполняя на своих авторских вечерах все, что осело в его профессиональной памяти за время работы и в АКВАРЕЛЯХ, и в ИВЕ, и в ЛЕЙСЯ ПЕСНЯ. Недавно в сетях появилась запись выступления Михайлова на юбилейном концерте в честь газеты "Московский Комсомолец", где пение шлягерной классики типа "Дождь и Я" удачно дополняется весьма душевным общением с публикой.

Давно нет в живых Алексея Игумнова, прожившего последние годы в нищете и почти полном забвении. Друзья ему, конечно, помогали по мере возможности, но помочь в главном - вернуть былую славу - не смог бы никто. Александр Мухатаев после увольнения из АКВАРЕЛЕЙ в течение десяти лет странствовал по московским ресторанам, едва ли не каждый год сменяя место работы и радуясь, что заработки почти везде вполне сопоставимы с заработками филармонических артистов, а творческой свободы в каком-то отношении побольше. В 1989-м ему позвонил певец и композитор Валерий Шаповалов, с которым они пересекались когда-то на ресторанных подмостках, и предложил влиться в состав новой группы ЛИМОНАДНЫЙ ДЖО. Уже давно вышла виниловая пластинка "Стой! Кто Идет!", удивившая давних поклонников шаповаловского творчества полным отсутствием песен в стиле кантри и обилием пародийных номеров, написанных "на злобу дня". Уже практически в каждом выпуске программы "Взгляд" крутилась ехидная песенка о том, что "и сюда нельзя, и туда нельзя - никуда нельзя!" В общем, возвращение на большую эстраду вроде бы сулило и немалый успех. Однако гастролей становилось все меньше, а записи нового материала не было даже в планах. И альянс быстро рассыпался, так и не оставив в истории никаких заметных следов. Александр вернулся туда же, откуда пришел. И в последних интервью, вспоминая о своей работе в Германии и говоря о том, как доводилось петь в одной программе с Киркоровым, Александр все-таки считает себя не до конца реализовавшимся артистом.

Достаточно благополучно все сложилось у Михаила Файбушевича. В 1988 году он организовал свою рок-группу с названием, более характерным для мрачного сибирского панка - КРАСНЫЙ СМЕХ. Однако играли они, скорее, нечто отдаленно напоминающее ДДТ с легкой примесью шансона, без которого, наверное, не могли бы обойтись, посвящая песни узникам сталинских лагерей или массовому пьянству в годы застоя. Когда перестроечный соц-рок увял, не выдержав конкуренции с попсой, Михаил переключился на работу в качестве сессионного музыканта в студии композитора Владимира Матецкого, а в конце 90-х даже поучаствовал в раскрутке самого, наверное, китчевого из "новорусских" попсовых проектов - БЕЛЫЙ ОРЕЛ. В 2002-м Михаил вместе с Алексеем Пузыревым, бывшим гитаристом группы Вячеслава Добрынина ДОКТОР ШЛЯГЕР Павлом Экгольмом и певцом Олегом Кацурой (экс-ЗДРАВСТВУЙ, ПЕСНЯ, КЛАСС) предпринял попытку возродить НАСТОЯЩИХ ВЕСЕЛЫХ РЕБЯТ, которая плавно перетекла в чисто ветеранскую супергруппу БРОДЯЧИЕ АРТИСТЫ, похожую сразу на все ВИА, через которые прошли ее участники. Как минимум в одном они честны - в том, что не пытаются отжать никаких легендарных брендов у более влиятельных правообладателей, а просто донашивают чужие обноски. В 2011 году Файбушевич еще выпустил сольник "Душа на Волю Рвется", который очень понравился поклонникам "хорошего" шансона - то есть того, в котором грусти больше, чем воровской удали.

Рядовые инструменталисты из АКВАРЕЛЕЙ, никогда не подходившие к микрофону, ничем интересным в своей последующей деятельности не отметились. Вообще обращает на себя внимание тот факт, что более благосклонной судьба оказалась именно к тем, кто в составе АКВАРЕЛЕЙ оказался абсолютно случайно и в наименьшей степени ассоциировался с "классическим" репертуаром. Почему сложилось именно так, а не иначе, догадаться непросто, глядя из 2021 года. Для нас все ВИА, за небольшим исключением - на одно лицо, причем лицо довольно милое и наивное одновременно.

Однако для своего поколения именно АКВАРЕЛИ были едва ли не самым авангардным явлением в области вокально-инструментального квази-рока. Александр Тартаковский хоть и не делал попыток создавать сложные концептуальные программы и рок-оперы, но пытался обогатить молодежный советский шлягер элементами более серьезного искусства. Причем делал это достаточно тонко и изобретательно. В чем-то он шел параллельным курсом с Давидом Тухмановым, только склонялся к чуть большему академизму. И, надо сказать, эта элитарность и сложность не очень-то сильно пугала публику - иначе бы ансамбль не добился той популярности, которую он имел.

Вообще последние несколько десятилетий не в лучшую сторону изменили всех нас. Жизнь сделалась сложнее, а люди проще - настолько, что из всей пестрой палитры красок и цветов мы стали различать только черное и белое, забыв о тонких нюансах, полутонах и оттенках. И из всех любимых в прошлом песен любим только самые простые и незатейливые.

Однако и сами эти песни отчаянно сопротивляются современным стереотипам мышления. Недаром же единственной по-настоящему запоминающейся перепевкой "Лайди" является глумливая, развязная "Лошадка" группы МОНГОЛ ШУУДАН:

Однажды в студеную зимнюю пору
Лошадка примерзла пиздою к забору.
Лайди-лайди, лайди-лайдай,
Музыка громче, громче играй!


Странной девочке из забытой советской радиопостановки этого лучше бы, конечно, не слышать. Не уверен, что и Тартаковский - человек, далекий от панковского экстремизма - выразил бы восторг. Однако увидев, как отчаянно "монголы" гоняют свою "Лошадку" на концертах, стал бы более снисходительным. Ибо угадал бы в них своих непутевых, отбившихся от рук, буйно-драчливых, но все же детей.

И не важно, что в их творении не нашлось места для сказочной принцессы. Зато вся многовековая русская история тут - как картина маслом!..

Автор: Олег Гальченко
опубликовано 01 сентября 2021, 16:16
Публикуемые материалы принадлежат их авторам.
К этой статье еще нет комментариев | Оставьте свой отзыв

Другие статьи
   
  Rambler's Top100
 
Copyright © 2002-2024, "Наш Неформат"
Основатель
Дизайн © 2003 (HomeЧатник)
Разработка сайта sarov.net
0.1 / 5 / 0.004