 |
| |
|
|
| |
Сергей Сочнев: Недостающее звено
- Ты собираешься писать про Сочнева? Но он ведь не сочиняет собственную музыку! - удивляются знакомые, услышав о моих планах. А мне странно, что о нём не пишут. Да, рок - процентов на 80 авторское искусство, и публике интересны прежде всего люди, которые придумали что-то оригинальное, не имеющее аналогов в природе. Но кто сказал, что мы уже всему научились у классиков жанра и можем двигаться дальше? И разве за талантливыми интерпретациями чужих произведений не может стоять яркая личность?
Гитарист Сергей Сочнев может быть интересен уже тем, что является представителем поколения петрозаводских музыкантов, от которого мало что осталось. Когда-то в 70-х именно благодаря им местная публика получила возможность общаться с лучшими достижениями мирового рока не только через посредников в виде магнитофона, проигрывателя или радиоприёмника, настроенного на вечно шипящую и воющую на разные голоса короткую волну. Однако все легендарные группы-первопроходцы развалились, записей почти не сохранилось, а сами звёзды танцплощадок и окраинных Домов культуры тихо покидают наш мир. В начале ушедшей осени, например, не стало Александра Мигунова - лидера первой в городе профессиональной команды АЛЬТАИР, и событие это прошло всего лишь скромным сюжетом в вечерних новостях. У молодёжи сейчас совсем другие кумиры, что вполне естественно. Но не всё ещё славное прошлое стало архивной пылью, не все древние динозавры перестали подавать признаки жизни. Сергей - один из этих динозавров, до сих пор с теплотой вспоминающий время, когда настоящая, живая музыка ценилась куда выше, чем в нынешнюю интернет-эпоху.
 Музыкой он увлёкся ещё в школе, лет в двенадцать. Выступление школьного ВИА, исполнявшего модные в ту пору песни про крышу дома и про землю в иллюминаторе, всегда казалось самой долгожданной частью любого праздничного вечера. Ради него стоило выдержать всё - и скучные официальные речи в самом начале, и всякую наивную самодеятельность, поющую, пляшущую и читающую что-то не всегда внятное скорее не для удовольствия зрителей, а потому что должен же кто-то на подобном мероприятии петь, плясать и читать. Нельзя сказать, чтобы ансамбль из школы-интерната № 23 для слабовидящих и слепых представлял собой что-нибудь из ряда вон выходящее, но для многих - в том числе и для автора этих строк, пошедшего в первый класс как раз тогда, когда коллектив переживал свой звёздный час, - само знакомство со звуком настоящих электрических инструментов началось именно так. Даже если слов не было слышно из-за предательски фонящего микрофона, энергия искреннего творчества, искренней любви к играемому материалу заражала зал.
В этот период Сергей увлечённо осваивал все инструменты, которые только попадались под руку - гитару, клавишные, ударные, а параллельно учился в музыкальной школе по классу фортепиано, постепенно превращаясь в мультиинструменталиста. Надо сказать, что в 23-й учиться играть хоть на чём-нибудь считалось не то чтобы модным или обязательным, но не было класса, в котором на окне не стоял хотя бы баян, который почти постоянно кто-нибудь терзал, разучивая очередную бесхитростную мелодию. Считалось, что дети, имеющие проблемы со зрением, обладают более тонким музыкальным слухом и должны на этом поприще делать невероятные успехи. Правда, многие ученики, отданные родителями в музыкалку против воли - только потому что всех туда отдают, - придерживались другого мнения, и почти ежедневно можно было наблюдать, как рассерженный учитель пения бегает по всем трём этажам, вытаскивая прогульщиков из шкафов, из-за занавесок или ещё из каких-нибудь укромных уголков. Сочнев к этой когорте не принадлежал, занимался охотно, а по окончании школы даже задумался: не поступить ли на эстрадное отделение музыкального училища имени К. Э. Раутио. Однако знакомые из числа преподавателей и студентов отговорили - мол, ты и так знаешь и умеешь столько, что возьмут хоть сразу на четвёртый курс, но стоит ли ради диплома жертвовать своей индивидуальностью? Окончательно на выбор дальнейшего пути повлияла нехватка денег на новую, хорошую аппаратуру для себя и для группы. Надо было срочно искать подходящую работу, а где может найти себя начинающий музыкант в провинциальном городе в 1984 году? Почти тридцать лет спустя после сольного концерта Сочнева в Социально-культурном центре на площади Кирова многие зрители, делясь друг с другом впечатлениями, станут припоминать: "Я точно видел, как он у нас на танцах зажигал!" Да, в 80-е везде - в том числе и на самой популярной танцплощадке на набережной, неподалёку от Онежского озера, - ещё предпочитали плясать не под магнитофон, а под живой аккомпанемент, так что возможности заявить о себе и попрактиковаться было предостаточно.
 Работа с различными составами продолжилась и в годы перестройки. Был гастрольный чёс по карельской глубинке, подаривший тот опыт, без которого вряд ли поймёшь в полной мере, что такое сцена. Была пора перемен и надежд, постепенно приходила известность. В 1987 году, когда каждый маленький городок ощущал себя центром мировой культуры и шоу-бизнеса, горком комсомола организовал первый городской рок-клуб - нищий, обречённый на скорое банкротство, но всё-таки успевший провести несколько фестивалей и раскрутить первых звёзд республиканского масштаба. В первой половине 90-х самым главным и долгожданным мероприятием, приуроченным ко Дню Города, ненадолго сделались мини-фестивали местного рока. Концерты проходили на открытом воздухе - на площади Кирова, невзирая ни на какие погодные условия (впрочем, в последние выходные июня бывающие наиболее благоприятными), снимались телевидением и фрагментарно показывались затем в эфире. Сергей Сочнев был участником этих фестивалей. И когда всё сошло на нет, на целых пятнадцать лет исчез из виду. Причин было много - и изменившаяся атмосфера концертов, когда в зале оказывается слишком мало слушателей и слишком много фанов, которые тащатся не от музыки, а от самих себя, и атмосфера внутри тусовки. Ведь в определённый момент кому угодно могло показаться, что играть старый добрый мейнстрим стало не с кем!
"Моё поколение сейчас либо озабочено семьями и детьми, либо, скажем так, уже не с нами, а некоторые могут вести себя неадекватно, употребляя те вещи, которые употреблять не надо. Поэтому собрать команду из моего поколения уже невозможно", - сетует Сергей. Кроме того, в его жизнь всё активнее вмешивался ещё один немаловажный фактор.
 О школе для слабовидящих я упомянул далеко не случайно. Наш герой родился с патологией обоих глаз и значительную часть своего детства и юности потратил на борьбу за остатки зрения - к сожалению, безуспешную. Первые три класса проблемы давали о себе знать не так часто, и он даже учился в обычной школе наравне с другими детьми. Но затем начались поездки по лучшим глазным клиникам страны по два-три раза в год, встречи со светилами офтальмологии, попытки лечения и операции. К 1988 году на единственном работоспособном глазу уже оставалось всего 10% зрения. В 1995 году с диагнозом "вторичная терминальная глаукома" Сергей был дважды прооперирован в Санкт-Петербургском филиале ММНТК "Микрохирургия глаза", что на улице Гашека, но спасать хоть что-нибудь было уже поздно. Не осталось даже светоощущения. А жизнь продолжалась. И в ней следовало искать своё место, приспосабливаться к новым обстоятельствам, оставаясь верным любимому делу.
"Пришлось заново учиться играть, так как до тех пор мне помогало зрение, - вспоминает Сергей об этом периоде. - Одно дело, когда мы видим, куда мы ставим руки и пальцы, и совсем другое дело, когда этого нет. Вторая трудность поджидала меня в 2001 году - произошел несчастный случай. На репетиции порвалась струна и перерезала сухожилие мизинца левой руки в двух местах. После операции, проведенной одним из лучших хирургов-травматологов нашей республики О. И. Юрьяном, приложившим всё свое умение и старание, вернулось около 10% былой работоспособности. В игре на гитаре левой рукой используются четыре пальца, и потеря любого из них грозит концом всей музыкальной карьеры, так как на каждый палец приходится 25% всей нагрузки. С 2001 года до конца 2003 года я занимался восстановлением почти навсегда потерянного пальца. Путем невероятно напряженных занятий мне удалось восстановить прежнюю работоспособность только процентов на сорок, что позволило мне продолжить свою карьеру, ибо другого выхода у меня не было, нет и не будет".
 Шестнадцать лет он репетировал и записывался у себя на дому. Результатом упорного труда стали двенадцать полноценных программ на любой вкус - от классического харда до джаз-рока, - которые, правда, до поры до времени некому было показывать. Лишь в конце февраля 2011 года по инициативе республиканской библиотеки для слепых, читателем которой музыкант остаётся ещё со школы, был организован первый ознакомительный концерт, вобравший в себя лучшее из всех программ. То, что услышала публика, собравшаяся в небольшом зальчике Социально-культурного центра, превзошло все ожидания. В течение полутора часов на сцене находился человек с гитарой, не произносивший ни слова, всецело погружённый в свою игру - и в то же время максимально открытый, предельно понятный и чётко выражающий свои мысли на языке инструментальной музыки. Гитарист был со слушателями наедине - помогала ему только сделанная своими же руками минусовая фонограмма, да иногда присоединявшийся на несколько минут молодой саксофонист Константин Зверев. Звучала классика жанра - композиции Карлоса Сантаны и Ричи Блэкмора, чуть-чуть приукрашенные импровизациями, чуть-чуть осовремененные, но переданные корректно, с глубоким уважением к первоисточнику. Звучали настолько чисто, что даже диктофонная запись концерта, сделанная в помещении с далеко не лучшей акустикой, слушается не хуже студийной.
 К концерту проявило интерес телевидение и даже сняло большой сюжет о нём для еженедельного выпуска культурных новостей канала "Сампо". В мае 2012 года Интернет-радиостанция "Рансис", ориентированная на незрячих слушателей, записала часовую программу с участием Сочнева и Зверева. Прелесть современной техники состоит уже в том, что сидящий в Москве ведущий может брать интервью по Скайпу у находящегося за сотни километров от него в собственной квартире собеседника, а со стороны будет казаться, будто люди всё время были рядом и непринужденно болтали. Передача вышла живой, лёгкой, информативной. С этого момента возвращение забытого героя прошлых лет можно уже считать состоявшимся и успешным.
Теперь единственный доступный слушателям диск Сергея под длинным названием "Сборник Музыкальных Произведений С Элементами Импровизации В Стиле Рок-Музыки", записанный в домашней студии ещё шесть лет назад и хранящийся в фондах библиотеки для слепых, почти всегда у кого-то на руках. Единственный недостаток этого мини-альбома состоит именно в том, что он мини. Полчаса красоты и гармонии - это, конечно, хорошо и приятно, но уж слишком мало, особенно после концерта, на котором сочневская гитара работала на износ и показывала все свои возможности без всяких скидок на слепоту или травмированную руку артиста. Названия шести композиций при этом звучат уже впечатляюще - "I Love You Much Too Mush", "Europe", "Moon Flower" Сантаны, "Anybody There", "Difficult To Cure" Блэкмора. Плюс небольшой авторский микс на тему перечисленных произведений, показывающий, что при желании исполнитель может сделать со своим материалом всё что угодно и даже изменить до неузнаваемости. Может, но не хочет превращаться ни в пародиста, ни в "Доктора Ватсона" от рок-н-ролла. По драйву записи ничем не уступают концертным, а при сравнении с каноническими версиями даже оказывается чуть ярче, эмоциональнее - видимо в силу своей непричёсанности, неприглаженности.
 И тут мы с удивлением обнаруживаем, что, оказывается, бывают в истории искусства случаи, когда копия если не лучше, то, по крайней мере, предпочтительнее оригинала - хотя бы как учебное пособие. Да, в самом деле, классику рока в первозданном виде можно прослушать и на дисках, но ведь никто из великих, на чьей музыке мы с вами выросли, даже испытывая большие финансовые трудности, никогда не доедет до Карелии. А если и доедет - то уже не сыграют с тем молодым задором, как когда-то на Вудстоке. Только такие люди, как Сочнев, сейчас и смогут показать землякам, как всё это могло восприниматься "живьём", если бы мы оказались сорок лет назад в более подходящем месте. Молодое поколение, живущее в рамках своих форматов как на необитаемом острове, вообще может что-то подобное услышать впервые и вдохновиться на собственное творчество. А поучиться у Сергея мастерству мог бы любой начинающий гитарист.
Есть у Сочнева и ещё одна, более серьёзная миссия, о которой он сам, может быть, и не задумывается, но невольно вносит свой посильный вклад в общее дело. Не секрет ведь, что в истории российского рока есть много не просто "белых пятен", а непрочитанных, перевёрнутых раньше времени страниц, за которые нам придётся ещё расплачиваться на протяжении десятилетий. Особенно обидно, что у нас не было никогда прогрессива в том виде, в котором он был на Западе в 70-х, когда интеллектуалы с консерваторским образованием вовсю оттачивали технику и пытались максимально приблизиться и к академизму, и к фольклорным корням. От безумной битломании мы как-то сразу перешли к панку, а то немногое, что оставили после себя АРАКС, ВИСОКОСНОЕ ЛЕТО или УРФИН ДЖЮС, существовавшие в глубоком андеграунде, интересно разве что историкам и коллекционерам. В их наследии нет ни одной вещи, которую бы все узнавали по первым аккордам так же, как "Money" PINK FLOYD. Значит, нам всё упущенное ещё только предстоит наверстать, доиграть, досочинять после того, как освежим в памяти лучшие из хрестоматийных образцов для подражания. В принципе, эта работа никогда не прекращалась, но шла как-то неспешно, незаметно, тем более что инструментальная музыка всегда пользовалась в нашей стране куда меньшим спросом, чем песни, и поныне считается неформатом на всех хоть сколько-то влиятельных радиостанциях. В результате на каком бы подъёме ни находилась очередная волна русскоязычного харда и хэви, такое направление как инструментальная гитарная музыка у нас фактически отсутствует. Четверть века назад кто-то назначил главным виртуозом страны Виктора Зинчука, и тот всё ещё остаётся главным, единственным и безальтернативным, хотя в своих гладких, давно уже очищенных от любых намёков на тяжесть альбомах не делает ничего особенного.
 Возможно, что сам по себе Сергей Сочнев, которого давние и преданные поклонники видят в числе лучших современных гитаристов России, не конкурент Зинчука. Но он - один из тех, кто создаёт отечественную гитарную школу, кто прививает карельскому року, заметно измельчавшему и поскучневшему в отсутствии свежих идей, исполнительскую культуру. Поражает, конечно, и то, сколько труда и души этот человек потратил для того, чтобы достигнуть своих нынешних профессиональных вершин. Называть его жизнь "подвигом" вряд ли стоит, ведь подвиг - это осознанный выбор, когда можно вылезти из окопа с последней гранатой в руках, а можно и тихо отсидеться в надежде, что враги не заметят и пройдут мимо. У Сергея не было выбора, но зато есть дело всей жизни, за которое он будет держаться так крепко, что сама судьба признает своё поражение в этом поединке. И не спекулируя на своём недуге, стараясь не отставать от коллег, котором всё давалось в тысячу раз легче, он говорит о пройденном пути спокойно и удовлетворённо:
"Уже почти 30 лет, как я занимаюсь музыкой, и ни при каких обстоятельствах не собираюсь это бросать. Достаточно сказать, что мои ежедневные занятия длятся от 10 до 15 часов в сутки, хотя никто меня не заставляет так себя изводить. Иногда занимаюсь преподавательством, помогая другим в качестве сессионного студийного музыканта. Иногда выступаю на фестивалях. Дохода это не приносит по определению, но это не имеет никакого значения..."
Фото: из архива Сергея СОЧНЕВА
Автор: Олег Гальченко
опубликовано 13 декабря 2012, 10:28
Публикуемые материалы принадлежат их авторам.
Другие статьи
|
|
| |
|
|
|  |
|