"Смена" №12(1490), июнь 1989 (А. Троицкий о советском роке на Западе)

[Екатерина Борисова]

Продано!..

Совсем недавние воспоминания... В 3-й студии Московского Дома Звукозаписи, временно "отвоеванной" (валюта!..) у известного ансамбля электромузыкальных инструментов п/у В. Мещерина, английский музыкант и продюсер Брайан Ино завершает запись альбома столичной рок-группы ЗВУКИ МУ... На следующий день - в Ленинграде, в циклопическом спортивно-концертном комплексе местный АКВАРИУМ отмечает скорый выход своего первого американского диска в компании нескольких мировых поп-знаменитостей. Режиссер Майкл Атед, создатель некогда у нас запрещенного фильма "Парк Горького", руководит съемкой... Кстати, о другом ПАРКЕ ГОРЬКОГО: эта новая группа подписывает контракт с концерном "Полиграм", в ознаменование чего в Центр Стаса Намина приезжают брататься любимцы американских школьников БОН ДЖОВИ...

Какие еще новости? В Западной Европе вышли пластинки КРУИЗА, ВА-БАНКА и ЦЕНТРА. Группы АНТИС, БРАВО, ЗВУКИ MУ и ТЕЛЕВИЗОР собрали урожай восторгов во время турне по Италии. АВИА сделали неделю аншлагов в Гамбурге, а в Хельсинки на их сольный концерт пришло двадцать тысяч человек. ПОП-МЕХАНИКА произвела сильное впечатление на любителей передового искусства в Стокгольме и Западном Берлине, на очереди - Лондон. БРИГАДА С и НЮАНС отправляются в турне по Соединенным Штатам, АУКЦИОН и КИНО - во Францию. И так далее. Простите, что многих не вспомнил. Все это - советская рок-музыка на Западе.

Наверняка перечень достижений наших музыкантов-академистов выглядит более впечатляюще, однако стоит обратить внимание на динамику явления. Здесь ситуация такова: еще год назад на Западе не было ни одной нашей "легальной" рок-пластинки, а список счастливых гастролеров не превышал два-три названия престижных минкультовских ансамблей. А уж если отсчитать назад еще несколько лет, то нетрудно убедиться в том, что АКВАРИУМ возглавлял "черные списки" групп, рекомендованных ко всяческому "недопущению", а входили в эти списки практически все те, кто составляет сегодня цвет советской рок-музыки. Не то что за границей, а и в родном городе играть они не имели права, и даже записи их песен изымались из программ дискотек. Так или иначе, стремительный прогресс налицо. Буквально за несколько лет гонимые "дети подземелья" преобразились в процветающую, хотя и не лишенную проблем культурную прослойку. Вполне естественно, что пресловутый "красный рок" занял почетное место и в западном видении "перестройки и гласности" - наряду с предприимчивыми кооператорами, новыми общественными организациями и отважной прессой.

Однако мода на перестройку - только одна из причин повышенного интереса к советскому року. Другая, более специфическая, - состояние рок-музыки на Западе. Сказать, что она в упадке, было бы не совсем справедливо, ибо в коммерческом отношении жанр процветает и миллионов долларов через него прокачивается намного больше, чем во времена знаменитого рок-бума конца шестидесятых. В тоскливом состоянии пребывает творческий процесс и, как следствие, усугубляется духовный кризис рока. Впрочем, очень может быть, что я меняю местами причину и следствие. Во всяком случае, рок-жизнь на Западе уже мало кем воспринимается с той остротой и серьезностью, как когда-то, мало интересует передовых интеллектуалов, деятелей искусства, политиков. Социально-революционная миссия рока как будто подошла к концу и выхолостилась - в лучшем случае - в умную развлекательную музыку. Спору нет, огромное уважение и симпатию вызывают все грандиозные благотворительные рок-акции последних лет, вроде показанного у нас концерта, посвященного Нельсону Манделе. Но, по сути дела, это не что иное, как отчаянные попытки ветеранов и идеалистов рока вернуть своей музыке социальный пафос, не дать ей раствориться в океане чистой коммерции. К счастью для рока, ни одно из более поздних модных поветрий - от брейкданса до программирования - не смогло пока заменить его в качестве нового молодежного творческого медиума. В этом шанс слегка одряхлевшего бунтарского жанра.

Многие люди на Западе, неравнодушные к судьбе рока, пытаются как-то его растормошить. Причем не только социально озабоченные радикалы, но и бизнесмены, скучающие без очередной "новой волны" и мечтающие открыть если не новый Ливерпуль, то хотя бы Ямайку. Неудивительно, что многие обращаются к советскому року - как за вдохновением, так и в поисках свежего товара. И всех, конечно, подогревают сообщения о "приподнявшемся занавесе", открытости и доступности. Было бы преувеличением сказать, что СССР стал Меккой или Клондайком для западных рок-активистов, однако интенсивность контактов растет в геометрической прогрессии.

Среди людей, приезжающих в нашу страну по рок-делам, я выделил бы три основные группы. Первых - к ним относятся в основном журналисты, киношники, молодые "народные дипломаты" - интересует главным образом социально-политический статус советского рока. Для них здесь полное раздолье, поскольку Союз - единственная, может быть, страна в мире, где к року по-прежнему относятся как к "серьезному явлению общественной жизни". Где музыканты верят в свою спасительную миссию, где публика ищет в рок-песнях ответы на измучившие ее вопросы, где противники рока с неподдельной страстью клеймят его как "духовный СПИД"... С одной стороны, ничего хорошего во всем этом нет; с другой - это своего рода "признаки жизни", доказательства того, что рок у нас еще не выпал в осадок, не стал продуктом эстрадного ширпотреба. В любом случае продолжающаяся на ниве рока "борьба идей" придает ситуации дополнительную пикантность. Хотя как "товарный" фактор во внимание не очень-то принимается.

Вторая группа рок-пилигримов - искатели новых художественных впечатлений, надеющиеся расслышать в советском роке нечто такое, чего "у них" нет. Это музыканты, критики, вообще специалисты, находящиеся "внутри" жанра. Впечатления у них, как правило, довольно противоречивые. Первое знакомство приятно удивляет: оказывается, у советских все цивилизованно, музыканты прекрасно владеют инструментами и разбираются в современных стилях. Но очень скоро приходит ощущение, что это слишком цивилизованно - все увиденное и услышанное в точности повторяет опостылевшие уже международные клише. Многие так и уезжают с убеждением, что советский рок - это просто "запоздавшая" копия рока западного. Заметьте, что все резонные разговоры о великой самобытности и значимости текстов песен для людей, не понимающих по-русски, малоутешительны. Они слышат музыку... А здесь - как это ни странно для страны с необъятными фольклорными и академическими традициями - наши рок-авторы предлагают ничтожно мало оригинальных идей. К счастью, исключения есть, однако до сих пор иностранцы обращают на них больше внимания, чем мы сами.

Третья группа - люди, приезжающие на наш недавно открывшийся рок-рынок с тем, чтобы заработать. Это бизнесмены - представители фирм грамзаписи и концертных агентств. Им приходится хуже всего: чем выше запросы, тем горше разочарование. Суть проблемы вкратце сводится к следующему: практически все, даже самые перспективные в коммерческом отношении советские рок-группы требуют долгой и многообразной "доводки". У них неважно с английским произношением и сценическим движением, нет навыков студийной работы и чувства стиля. Кроме того, они слишком привыкли к тому, что называется труднопереводимым русским словом "халтура". Иными словами, в потенциальную рок-звезду из Советского Союза необходимо вложить заметно больше сил и средств, чем в начинающих англичан или немцев. А тут еще вдобавок эта бюрократия...

Как видите, стать посланцем "красного рока" не так уж просто. По моим сведениям, на сегодняшний день только три наши рок-группы имеют твердые контракты с солидными фирмами грамзаписи (мелкие и посреднические компании не в счет). Это АКВАРИУМ, ЗВУКИ MУ и КРУИЗ*. Три абсолютно разных ансамбля и соответственно, три принципиально разных подхода к завоеванию западной аудитории.

КРУИЗ: здесь ставка на полную "узнаваемость", тождество группы с десятками и сотнями ей подобных "металлических" составов во всем мире. Знакомый американец видел выступление КРУИЗА на рок-фестивале в Скандинавии; о том, что группа эта советская, он начал догадываться только после того, как прозвучал последний аккорд: "Мне показалось странным, что, отыграв программу, музыканты вдруг стали улыбаться и раскланиваться: наши группы "хэви" так мило никогда себя не ведут". Весь "хэви метал", от причесок до музыкальных гармоний, целиком состоит из клише, освоив которые - на хорошем исполнительском уровне, конечно, - можно рассчитывать на успех. Сомкнутые у сцены ряды "металлистов" - в Детройте, Гамбурге или Барнауле - не ждут новостей и откровений от своих кумиров, а ждут лишь многократного повторения этих самых божественных трюков. Окончательно "спрямляет" и делает восприятие инвариантным тот факт, что текст для "хэви метал" столь же важен, как, скажем, для романса Алябьева "Соловей". Диск КРУИЗА, естественно, напет по-английски - и это идет ему только на пользу. Интересно, что поначалу у западногерманских продюсеров возникло желание дать пластинке "русскую" идентификацию - ее хотели назвать "Эй, Ухнем!", - но затем они же резонно решили национальных признаков ее лишить.

Надежды на то, что советский "металл" будет "хорошо продаваться", небезосновательны: удается ведь это КРОКУСУ из Швейцарии, шведу Ингви Мальмстину, западным немцам СКОРПИОНС и некоторым другим. Другое дело, что культурная значимость этого успеха будет невелика. Не потому, что "хэви метал" - "рок второго сорта", как считают снобы. Значимость эта, как мне представляется, измеряется прежде всего степенью новизны музыкальной информации, ее способностью передать культурные традиции и своеобразие художественного мышления народа данной страны. В этой графе у мастеров "хард" и "хэви" прочерк. Шведская группа ЕВРОПА наводнила Америку своими пластинками - но при чем здесь Швеция, если даже имена музыкантов изменены на английский лад, а сама музыка никак не отличается от американских БОН ДЖОВИ, английских ДЕФ ЛЕППАРД или советского ПАРКА ГОРЬКОГО? Я называю это "Макдональдс-рок": расхожий международный стандарт, в меру качественный и лишенный индивидуальности... И, тем не менее, успеха вам, московские красавцы, - страна нуждается в валюте.

Будут ли солидные долларовые поступления от продажи пластинок ЗВУКОВ MУ? Строго говоря, такой вопрос всерьез и не стоит. Брайана Ино - бесспорно, самого известного в мире продюсера авангардного рока - привлек не коммерческий потенциал, а художественная уникальность этой группы. Объясняя свой выбор, он говорил: "У ЗВУКОВ MУ я обнаружил сразу несколько качеств, которых нет ни у одной другой рок-группы в мире. И это не только актерство Петра Мамонова, доподлинно "средневекового" шута-юродивого, но и необычная ритмика, и очень своеобразный подход к аранжировке. Для современного рока, где, казалось бы, все давно пробовано-перепробовано, это изумительное открытие".

Песни, разумеется, спеты по-русски; в оформлении конверта, по-видимому, будут использованы работы Филонова - чье видение мира, кстати, имеет поразительно много общего с образностью песен ЗВУКОВ MУ. Все вместе - сгусток шокирующей новизны, смесь этнической экзотики с радикальным модернизмом. Нет сомнений, что эта пластинка заинтригует журналистов, музыковедов и всяческих рок-экспертов. Будет ли ее покупать "рядовая" публика? Не думаю. Но здесь куда важнее эффект другого порядка: впервые на карте рок-мира будет застолблен участок под названием "Русский рок". Причем "русский" не по паспорту, а по существу.

Борис Гребенщиков, лидер АКВАРИУМА, тоже уникален, но в несколько ином роде. Вот что поведал его продюсер, известный английский рок-музыкант Дэйв Стюарт: "Я был ошеломлен, познакомившись с песнями Бориса, поскольку неожиданно услышал в них интонации старой английской народной музыки, о которых уже двадцать лет как позабыл. С подачи Бориса я стал ходить в фольклорные клубы и обнаружил там массу интересного... Фактически он вернул мне мои собственные корни".

Гребенщиков - человек, в котором глубоко укоренились и совершенно органично сосуществуют две культуры. Трудно разграничить, что в его творчестве идет от традиций русского романса, Вертинского и Окуджавы, а что - от кельтских мелодий и стихов Джима Моррисона. Борис как-то признался, что иногда строчки новых песен рождаются у него на английском, а затем уже он переводит их на русский... Такой вот почти набоковский синдром. Так что сочинение английских текстов для пластинки вершилось самым естественным образом.

У нас Борис Гребенщиков считается прекрасным рок-поэтом. На Западе он вправе претендовать на такую же репутацию, и в его работе, в отличие от альбомов MУ и КРУИЗА, слова, содержание будут играть огромную, если не решающую роль. По этой же причине "хит-парадовая" судьба "Радио-Тишины" (предположительное название альбома) видится самой непредсказуемой. Если философско-поэтический пафос Гребенщикова "зацепит" американских слушателей, то успех будет очень внушительным, если нет - неудача может иметь драматические последствия. "Драматические" потому, что лидер АКВАРИУМА стал первым советским артистом, которого американцы "раскручивают" по-настоящему, как "звезду": в запись диска и сопутствующие рекламные акции уже вложено более двух миллионов долларов... Если эти расходы не будут оправданы, в долговую яму Борис Борисович, конечно, не сядет - но вот западный шоу-бизнес получит сильнейший заряд скепсиса и недоверия к року из СССР... И наоборот: успех Гребенщикова откроет путь многим другим. Так что попридержите языки, завистливые коллеги БГ, - он идет на риск и ради вас.

При всех различиях у этих трех историй есть и немало общего. Начать с того, что все записи осуществлялись под руководством западных продюсеров. Обусловлено это не "низкопоклонством", а тем прискорбным обстоятельством, что института "продюсерства", одного из самых фундаментальных в мировой поп-музыке (и шоу-бизнесе вообще), у нас просто не существует; записывать рок, "ставить" звук, создавать "образ" пластинки у нас никто толком не умеет, да и не обучен даже.

Далее, диски АКВАРИУМА и КРУИЗА, ЦЕНТРА и ВА-БАНКА были записаны в западных студиях. Опять же не потому, что наши рокеры, подобно ретивым кинодеятелям, непременно хотят работать на иностранной "натуре"... Просто-напросто в Советском Союзе современных студий звукозаписи почти нет. На всю Москву их едва наберется десяток. Для сравнения: в Лондоне студий такого же и более высокого класса более трехсот.

Короче говоря, мы, совсем как страна "третьего мира", поставляем свое "культурное сырье" на Запад, где его обрабатывают на умных машинах и превращают в законченный продукт. Нелестно, но факт. Что же мешает нам самим делать записи и торговать не "живым товаром", а готовыми качественными рок-фонограммами, заметно выигрывая при этом во времени, деньгах и престиже? Мешает в первую очередь первобытно-централизованная структура нашей пластиночной индустрии. Когда иностранцы впервые слышат, что в СССР существует одна единственная фирма грамзаписи, они отказываются верить. Это действительно уникальный в мировой практике казус. Точнее, ляпсус. Можете ли вы себе представить, что все книги в Советском Союзе - от детских стишков до богословских трудов, от Эстонии до Якутии - выпускает одно большое издательство? Нелепо? Невозможно? А с пластинками почему же "возможно"?! Ведь во всем мире издательский бизнес и выпуск звукозаписей, несмотря на всю разницу в технологии, являются абсолютно аналогичными по структуре... Любая критика в адрес фирмы "Мелодия" бессмысленна: даже при гениальном руководстве, но сохраняя свое монопольное (может быть, поневоле) положение, она не сможет решить и малой доли стоящих перед ней задач, в том числе международных. Динозавры, как известно, вымирают, но не прогрессируют.

О том, что монополия ведет к загниванию, убедительно свидетельствует практика другой организации, о которой, кажется, уже за много лет не было сказано ни одного доброго слова. Я имею в виду Госконцерт. Это действительно настоящее кладбище международных музыкальных контактов, причем большинство надгробий принадлежит именно рок-проектам. Расскажу одну типичную историю.

В феврале 1985 года в Москву из Лондона пожаловал некто Джон Бэрроуз, директор крупнейшего в Англии летнего музыкального фестиваля, с тем, чтобы пригласить к себе две советские рок-группы. Британские эксперты посоветовали ему найти и прослушать АРСЕНАЛ Алексея Козлова и МАШИНУ ВРЕМЕНИ. С этой просьбой Бэрроуз и пришел в Госконцерт. А там ответственные лица вполне официально ему заявили, что ансамбль МАШИНА ВРЕМЕНИ давно распался, а группа Козлова находится в турне по Монголии и познакомиться с ней нет ни малейшей возможности. Взамен мистеру Бэрроузу было любезно предложено прослушать ряд "лучших рок-групп" - ВЕРАСЫ, САМОЦВЕТЫ и т. п., от которых англичанин пришел в ужас... Я познакомил Бэрроуза с АВТОГРАФОМ и РОК-АТЕЛЬЕ - единственными "выездными" на тот момент нашими рок-группами, но и их поездку в Англию Госконцерт успешно потопил в бюрократической волоките. Что до МАШИНЫ ВРЕМЕНИ, то она, как вы знаете, никогда не распадалась, а Леша Козлов со своим джаз-роком находился в ту неделю не в Улан-Баторе и даже не в Тамбове, а прямо и непосредственно в Москве... Таков фирменный стиль Госконцерта. Не знаю, насколько он изменился сейчас, с приходом нового руководства. Честно говоря, это уже мало кого интересует, ибо большинство западных партнеров и местных клиентов поставило на этой организации жирный крест, найдя гораздо более эффективные каналы взаимодействия. Практически все значительные, вызвавшие резонанс заграничные рок-гастроли последнего времени - АКВАРИУМ, АВИА, ЗВУКИ MУ, ПОП-МЕХАНИКА, ТЕЛЕВИЗОР, ДЖУНГЛИ - не имели никакого отношения к Госконцерту. В качестве "агентств" выступали Комитет защиты мира, Союз обществ дружбы, БММТ "Спутник", ЦК комсомола... В одном случае рок-группа в полном составе выехала по частному приглашению. Строго говоря, налицо непорядок, кустарщина - и тем не менее это куда лучше и надежнее, чем псевдопрофессиональная "помощь" Госконцерта.

А в идеале механизм "рок-экспорта" выглядит примерно таким образом. У каждой группы контрактные отношения с той или иной фирмой грамзаписи - советской, иностранной или смешанной. Записи лицензируют в разных странах; выходят пластинки, к их выпуску приурочивают гастроли. Если фирма крупная - она может организовать поездку сама, если нет - группа обращается к одному из многочисленных концертных агентств, которое обеспечивает музыкантам все необходимое, не претендуя при этом на львиную долю прибыли... Это не фантазия, а серые будни, и я уверен, что рано или поздно так будет и у нас.

Обычно бывает "поздно", а жаль. Фактор времени немаловажен. Нет, я не солидарен с теми, кто призывает "ловить момент" и, используя нынешнюю моду на все советское, срочно "впаривать" глупым иностранцам что ни попадя, снабженное, разумеется, соответствующей "символикой и атрибутикой". Это немного цинично, а главное - недальновидно: халтура быстро набивает оскомину и не способствует хорошей репутации. Пройдет еще год-полтора, и схлынет половодье "перест-рока", "гласность-арта" и всего прочего, взятого с полок, вытащенного из-под гусениц бульдозеров и вызволенного из подвалов советского искусства. На виду останутся только действительно стоящие музыканты, художники, режиссеры, артисты... Вот и интересно будет посмотреть - кто именно?

В одном из недавних интервью Борис Гребенщиков сказал, что главным для него результатом американской эпопеи было то, что он смог лучше узнать самого себя и оценить свои возможности. Поверьте, это очень серьезное заявление, не содержащее и тени кокетства. Международные контакты хороши многим: тут и укрепление доверия, и твердая валюта, и новые впечатления. Но не менее важно еще одно: мировое общественное мнение как зеркало и мировая культура как система координат. Мы не можем обойтись без этого, если честно и объективно хотим узнать свое место и свою цену. Хотя бы приблизительно... Несколько десятилетий наша культура развивалась в почти полной изоляции от мирового художественного процесса, в условиях жесткого идейно-эстетического диктата и отсутствия информации. Эта система плодила дутые авторитеты, непризнанных гениев, эпигонство под личиной новаторства, новаторство под личиной "соцреализма" и всевозможные "эзоповы комплексы". Сейчас пришло время и появилась возможность разобраться, что к чему.

Рок - лишь локальный участок этого большого культурного завала. Но участок интересный, поскольку из всех искусств он, с одной стороны, в наименьшей степени скомпрометировал себя пресмыкательством перед официозом, а с другой - наиболее тесно связан с "неформальной" уличной реальностью. Понимаю, что слово "искусство" в данном контексте многим резануло слух. Конечно, в роке преобладают кич и пустое позерство, но "искра божья" тоже есть. И именно искусство в роке стоит того, чтобы за него бороться. В этом может помочь и "международное судейство".

Я не берусь моделировать суждения мировой рок-критики, однако смею уверить, что основные критерии оценки таковы: музыка, образ, профессионализм. Причем, говоря о музыке и образе, во главу угла ставится такое качество, как оригинальность. Редкое качество для наших рок-групп... А как же иначе? Первое десятилетие советского рока прошло под знаком усерднейшего копирования всех западных атрибутов, включая "ливерпульское" произношение. Затем к английскому резко поостыли, запели на родном языке и "про свое", но вот "национализировать музыку" (по выражению одной сибирской газеты) не смогли. Лишь в последние годы появился ряд групп, претендующих, и не без оснований, на "национальную самобытность", но, как назло, большинство из них не умеет как следует играть. (Под "умением играть" в роке я понимаю не только сыгранность и беглость пальцев, но и мощь, "энергонасыщенность" выступления). За идею - "хорошо" и даже "отлично" воплощение ее зачастую - на уровне капустника... "Интересно, но неубедительно" - так можно сформулировать общее впечатление. И как-то стирается грань между почетной "самобытностью" и обычным провинциализмом.

Те же, что умеют играть, как правило, не блещут фантазией и вдохновенно воспроизводят мировой стандарт. Не думаю, что за КРУИЗОМ и ПАРКОМ ГОРЬКОГО потянется цепочка: рынок "подросткового рока" на Западе и так перенасыщен. К тому же рекруты там требуются молодые, красивые и наделенные недвусмысленным мужским обаянием - в то время как лучшие годы наших рокеров уже ушли на бои с худсоветами и вытравливание из себя этой самой сексуальности... Трудно будет им наверстывать.

Еще труднее, к сожалению, "текстовым" группам, по праву составляющим честь и славу нашего рока. Англоязычный АКВАРИУМ - счастливое исключение. Вообще же наши знаменитые рок-поэты, романтики и циники, пацифисты и радикалы, борцы и панки интересуют большой рок-мир лишь при условии, что их замечательные стихи сопровождает не менее замечательная музыка. А где ее взять, если проблемы презренной "формы" заботили рок-трибунов в последнюю очередь?

Короче говоря, немногие пройдут сквозь сито международного отбора. А из числа нынешних кумиров, любимцев дворцов спорта и телевещания, не останется почти никого.

Большой драмы тут нет, конечно. Советский рок существует в первую очередь для советской аудитории, и идиотизмом было бы призывать к его коренной перестройке в соответствии с интересами иностранной клиентуры. Тем более что практика показывает: отрываясь от своей среды и делая единственную ставку на успех за границей, артист в результате терпит фиаско и там, и здесь.

И тем не менее: прорубленные окна в Европу и дальше - это объективная реальность. И гласность - это объективная реальность. Надо быть или дураком, или гением, чтобы не замечать этих перемен в жизни и не производить переоценку ценностей...

Альгису Каушпедасу, солисту группы АНТИС, показалось недостаточно высмеивать со сцены бюрократов, и он стал одним из лидеров литовского "Саюдиса". ТЕЛЕВИЗОРУ надоела спекуляция на "перестроечной" тематике, и Михаил Борзыкин, автор самых острых полит-роковых песен, вдруг запел лирику. Жанна Агузарова в зените "попсовой" славы покинула ретро-группу БРАВО и одна записала в студии цикл удивительных, ни на что не похожих песен. ЗВУКИ MУ превозмогли вечное похмелье и научились здорово играть. АВИА, наслушавшись вдоволь обличений в форме словесных деклараций, создали феерическое антитоталитарное шоу, убеждающее сильнее, чем слова... Все это - движение.

А "застой" - это гордые фразы типа: "Мы делали то же самое, что сейчас, до всякой гласности - только раньше нас запрещали, а теперь - нет!" И поделом не запрещают: в некогда "крутейших" текстах сегодня слышится не больше вызова, чем в новогодних поздравлениях, а "хардовые" аккорды сладко скрежещут на салонном фестивале в Юрмале. Теперь, дабы наш рок не скатился окончательно до уровня заполнителя дешевых хит-парадов и "неформальной" показухи, чтобы он сохранил (скорее даже восстановил...) свою бескомпромиссную творческую и социальную репутацию, свой, извините за выражение, кайф, ему нужны новые средства воздействия. Я не постесняюсь определить их как "художественные". Рок как "товар" - уже повсюду в избытке. Рок как "приключение" - в большом дефиците. Сможет стать наш рок культурным откровением - не возникнет противоречий между "внутренним" и "внешним" рынком. Новый художественный опыт нужен всем.

* Совсем недавно к ним присоединился уже упомянутый ПАРК ГОРЬКОГО.

Артем ТРОИЦКИЙ
Фото Евгения МАТВЕЕВА и Татьяны КРЫЛОВОЙ