"Звезда Востока" (Ташкент) №03'1993 (А. Башлачёв)

[Старый Пионэр]

В царстве поэтических мистерий

Стихи Башлачева - это своего рода поэтические мистерии, каждое действо которых рождает и совершенствует культ слова.

Все древние мистерии человечества, так или иначе, имели целью слить часть с целым, индивидуальное сознание с Абсолютным Разумом, мимолетное соединение с которым давало мисту шанс заглянуть в загадочные, недоступные простому смертному сферы бытия. Посвященные в мистериальные таинства, расширяя пределы познания, обретали "идею жизни", открывали новый, более глубокий смысл своего существования в условиях реального мира. Согласно представлениям древних, человек - важнейшее звено Природы - в потенции своей уже обладает основами Великого Знания, которое, однако, может проявиться только посредством мистического слияния с демиургом, и тогда человек находит себя, выступая из хаоса недосказанности и мерцаний.

В поэтическом мире Александра Башлачева аналогичные метаморфозы происходят со словом - важнейшим элементом текста,- которое, будучи носителем той или иной информации, обнаруживает в своей фонетической структуре наличие иного, более совершенного смысла. Вычленить эту "идею слова" поэту удается путем соотнесения двух созвучных слов, из которых одно дает смысл другому:

Хоть смерть меня смерь,
Да хоть держись меня, жизнь...

Или:

Зима жмет земное.
Все вести - весною.
("Тесто"

Аллитерация, активно используясь Башлачевым в своей основной функции - выделять и скреплять значимые слова,- помимо того, есть действенный способ извлечения из слова закодированного в его буквах истинного смысла.

Особенность поэтического языка Башлачева в его подвижности, за счет которой и возникает неповторимая полифония смыслов.

Пока пою, пока дышу, дышу и дyшу не душy,
В себе я многое глушу - чего б не смыть плевка?
("Случай в Сибири")

Отнюдь не случайно в данном случае расположение слова "душа" между словами с диаметрально противоположными значениями: "дышать" и "душить". С одной стороны - жизненно важное свойство человека и организма вообще - способность дышать, а, следовательно, жить, а с другой - действие, перекрывающее доступ кислорода в легкие, а, следовательно, несущее смерть. И между этими столь разными понятиями помещается "душа" - единственно подлинная ценность человека, находящаяся в центре извечной борьбы жизни и небытия.

Еще одно важное связующее звено поэзии Башлачева и мистериальных культов - смерть, являвшаяся для посвящаемых в древние таинства первейшим средством освобождения духа и сознания от власти плоти, а для Башлачева - постоянным, пугающим своей почти реальной осязаемостью фоном, на который проецировалась проблематика его произведений. И даже если в отдельных стихах Башлачева не было ни строчки о смерти, ее зловещая тень виделась за каждым словом, за каждой мыслью. Ощущение близости смерти, обостренное у поэта до предела, позволило ему с поразительной точностью предсказать обстоятельства собственной смерти:

Я знаю, зима - в роли моей вдовы.
("Ночь плюет на стекло черным...")

Рекламный плакат последней весны
Качает квадрат окна.
("Все от винта!")

Мистериальная "смерть" неизбежно венчалась "воскрешением", делавшим уход миста из мира иллюзорным и кратковременным, свою же смерть Башлачев, не любивший обманчивых полутонов, решил увидеть реально - он уходил, чтобы не вернуться. И если мы не смогли, а может быть, и не захотели охранить поэта от того трагического прыжка из окна питерской квартиры, так давайте хоть теперь вернем свои долги и с запоздалой, но искренней благодарностью прикоснемся к поэтическим сокровищам Александра Башлачева.

Валерий ШАПОВАЛОВ


18 февраля исполняется 5 лет со дня трагической смерти Александра Башлачева - поэта, музыканта, исполнителя. Он ушел, когда ему было всего 27. Ушел, не прощаясь, оставив после себя около 60-ти песен, Каждая из которых есть попытка проникнуть в таинство русского слова. Памяти поэта посвящается эта публикация.

Александр Башлачев

Вечный пост

Засучи мне, Господи, рукава!
Подари мне посох на верный путь!
Я пойду смотреть, как твоя вдова
В кулаке скрутила сухую грудь.
В кулаке скрутила сухую грудь.
Уронила кружево до зари.
Подари мне посох на верный путь!
Отнесу ей постные сухари.
Отнесу ей черные сухари.
Раскрошу да брошу до самых звезд,
Гори-гори ясно! Гори
По Руси, по матушке- Вечный пост.
Хлебом с болью встретят златые дни.
Завернут в три шкуры да все ребром.
Не собрать гостей на твои огни.
Храни нас, Господи!
Храни, покуда не грянет Гром!
Завяжи мой глас песней на ветру!
Положи ей властью на имена!
Я пойду смотреть, как твою сестру
роют сваты втемную, в три бревна.
Как венчают в сраме, приняв пинком.
Синяком суди да ряди в ремни.
Но сегодня вечером я тайком
Отнесу ей сердце, летящее с яблони.
Пусть возьмет на зуб, да не в квас, а в кровь,
Коротки причастия на Руси.
Не суди ты нас! На Руси любовь
Испокон сродни всякой ереси.
Испокон сродни черной ереси.'
На клинках клялись. Пели до петли.
Да с кем ни куролесь, где ни колеси,
А живи как есть - в три погибели.
Как в глухом лесу плачет черный дрозд.
Как присело солнце с пустым ведром. ¦
Русую косу правит Вечный пост.
Храни нас, Господь, покуда не грянет Гром!
Как искали искры в сыром бору.
Как писали вилами на Роду.
Пусть пребудет всякому по нутру.
Да воздастся каждому по стыду.
Но не слепишь крест, если клином клин,
Если месть - как место на звон мечом,
Если все вершины на свой аршин,
Если в том, что есть, видишь, что почем.
Но серпы в ребре, да серебро в ведре ,
Я узрел не зря. Я - боль яблока.
Господи, смотри! Видишь? На заре
Дочь твоя ведет к роднику быка.
Молнию замолви, благослови!
Кто бы нас ни пас, Худом ли, Добром,
'Вечный пост, умойся в моей любви!!
Небо - С общину.
Все небо- с общину.
Мы празднуем первый Гром!


Посошок

Эх, налей посошок да зашей мой мешок -
На строку - по стежку, а на слова - по два шва.
И пусть сырая метель мелко вьет канитель
И пеньковую пряжу плетет в кружева.
Отпевайте немых! А я уж сам отпою.
А ты меня не щади - срежь ударом копья.
Но гляди - на груди повело полынью,
Расцарапав края, бьется в ране ладья;
И запел алый ключ. Закипел, забурлил...
Завертело ладью на веселом ручье.
А я еще посолил. Рюмкой водки долил,
Размешал и поплыл в преисподнем белье.
Перевязан в венки мелкий лес вдоль реки.
Покрути языком - Оторвут с головой.
У последней заставы блеснут огоньки,
И дорогу штыком преградит часовой.
- Отпусти мне грехи! Я не помню молитв.
Если хочешь, стихами грехи замолю.
Объясни - я люблю оттого, что болит,
Или это болит оттого, что люблю?
Ни узды, ни седла. Всех в расход. Все дотла.
Но кое-как запрягла. И вон - пошла на рысях!
Эх, не беда, что пока не нашлось мужика.
Одинокая баба всегда на сносях.
И наша правда проста, но ей не хватит креста
Из соломенной веры в "спаси - сохрани",
Ведь святых на Руси - только знай выноси!
В этом высшая мера. Скоси-схорони.
Так что, брат, давай! Ты пропускай, не дури!
Да постой-ка, сдается, и ты мне знаком...
Часовой всех времен улыбнется: - Смотри!-
И подымет мне веки горячим штыком.
Так зашивай мой мешок да наливай посошок!
На строку - по глотку, а на слова - и все два,
И пусть сырая метель все кроит белый шелк.
Мелко вьет канитель да плетет кружева.


"Звезда Востока" (Ташкент) №3, 1993