 |
| |
|
|
| |
"Сельская Молодежь" №12'1988 (рок в СССР)
ДЕЦИБЕЛ КАК АРГУМЕНТ
 Мне сорок лет. Работаю в сельском строительстве. Рок слушаю. Впечатлений маловато. Рев. Писк... О каком эстетическом воспитании можно говорить? Коммерция, да и только. Нормальный, непривычный человек такой «музыки» не выдерживает, куры-несушки гибнут, крысы и мыши, как очумелые разбегаются. Не музыка, а настоящее вулканоизвержение. Музыкой нужно заниматься не как «хобби». Прикоснись к ней, и она будет ласкать не только твой слух, но и твое сердце...»
(Виктор Крошка, Днепропетровская область).
От лица поклонников рок-музыки хотелось бы сказать: «Время разговоров прошло». Не пора ли журналу стать зачинателем специализированного журнала по типу «Bravo» из ФРГ, где было бы все, что интересует молодежь. Нужна своя молодежная фирма, фирма, подчеркиваю, а не жалкое подобие, которое представляет собой «Мелодия», не способная ни пользоваться доходами, ни покупать лицензии. Нужно что-то делать. И здесь нужна помощь. Ведь даже такие объединения, как рок-клубы и рок-лаборатории, никак утвердиться не могут, хотя существуют уже несколько лет. Если нужно вмешательство американской певицы Джоан Стенгрей, чтобы на пластинках «Мелодии» появились наши советские рок-группы (это после того, как пальму первенства перехватила студия из Голливуда), то это позор. Вот и ответьте, чем вы можете реально помочь рок-музыке?»
(Денис Витьбиг, г. Витебск).
...Пока у нас «хеви-металл» игнорируют. Многие считают металлистов проповедниками культа силы, зла и дьявольщины. Все дело в том, что наша эстрада за минувшие десятилетия захирела. Со сцены несутся только приторные песенки, надоевшие хуже горькой редьки. «Тяжелый металл» несет тему борьбы с пороками человечества. К сожалению, у «хеви-металл» есть некоторые недостатки, но судят по ним о музыке люди ограниченные, просто не желающие понимать музыку.
Почему бы «СМ» не сделать небольшое приложение, вынести «Рок-глобус» в это приложение? Это помогло бы утверждению рок-музыки в нашей стране»
(Вадим Пимченко, Нерюнгринский район).
Как можно заключить из приведенных здесь писем, спор о рок-музыке и — шире — о рок-культуре все еще продолжается. Каких только ярлыков не навешивают любителям рока, каких только проклятий не посылают в их адрес те, кто считает себя блюстителями чистоты традиций и идеологии. «Исчадия ада», «сексуальные извращенцы», «растлители юных душ», «агенты мирового сионизма» (вариант — «агенты жидо-масонства»), «буржуазные подголоски», «потенциальные преступники» — вот далеко не полный перечень. Из другого лагеря в ответ раздается: «воры, трусы, лжецы», а частенько и что-нибудь покрепче. Шум, гам, непримиримость. Наблюдая за этим спором, читая тысячи писем, замечаешь, что нападают, как правило, «консерваторы» — они требуют «запретить, разогнать, не пущать, выжигать каленым железом». К чести рокеров (пользуюсь именно этим термином, так как с легкой руки наших не очень осведомленных молодых людей рокерами стали называть ночных мотоциклистов, в то время как уже лет двадцать во всем мире их называют роллерами), они никогда не требуют запретить ни классическую музыку, ни народную, предоставляют право каждому выбирать то, что нравится.
Еще одной особенностью этой затянувшейся на долгие годы дискуссии является крайне низкий уровень ведения спора как с одной, так и с другой стороны. Очень часто создается впечатление, что спорщики не только не разбираются в роке, но и в музыке вообще. Удивляться не приходится. Бескультурье, глубокое эмоциональное и интеллектуальное невежество — наследие долгих и долгих десятилетий. Как так получилось, если была достигнута поголовная грамотность, если в стране долгие годы бушевала «культурная революция», если...? Факт остается фактом: в нашей культуре усиленно насаждалась и, к сожалению, все еще продолжает насаждаться одна-единственная традиция, одна-единственная «просодия» (если расширительно толковать поэтический термин), берущая свое начало из примитивного, вульгаризированного реализма. Были преданы забвению многие достижения отечественного искусства и литературы. Были репрессированы (в прямом и переносном смысле) сотни талантливейших людей, стоящих у истоков многих направлений современного («авангардного», как принято говорить) искусства. Проводя параллели между Сталиным и Гитлером, между сталинизмом и фашизмом, как-то упускают из виду удивительное сходство «культурной политики», проводимой в «третьем рейхе» и у нас во времена культа личности. Гитлер сам участвовал в сожжениях книг, лакированным носком фюрерского сапога уродовал бесценные полотна Кокоши и других экспрессионистов, а Сталин одобрял проекты помпезного, воистину имперского, оформления станций метро, лично подписывал ордера на арест многих деятелей культуры, санкционировал компании по борьбе с «формализмом», «космополитизмом». В таком сходстве нет ничего удивительного. Тоталитаризм, в какие бы одежды он ни рядился, всегда предпочитает иметь дело с послушным стадом, а не с сообществом индивидуальностей. И нет ничего лучше для насаждения единомыслия, как маниакально вдалбливать в головы людей десяток давно истлевших «истин». В конце концов у человека вырабатывается стойкий иммунитет на любую культуру, на любую мыслительную деятельность, впрямую не связанную с его повседневными потребностями. В таком межеумочном состоянии ему легче всего вскинуть руку в нацистском приветствии или обожествить какого-нибудь «отца народов».
Спор о музыке — лишь фрагмент жгучего, более глубокого противоборства, которое идет сейчас в нашем обществе. Сталинизм и демократия схватились не на жизнь, а на смерть. От исхода борьбы зависит судьба страны, судьбы 300 миллионов людей. Такие рок-лидеры, как Константин Кинчев, Виктор Цой, Борис Гребенщиков, Юрий Шевчук и многие другие, пробуждают, зовут, заставляют мыслить по-новому. Выйдя из темных и страшных времен, они не сломались, нашли в себе силы преодолеть тупую тяжесть и вырвались на свободу.
Да, мы вскормлены пеплом, и это наш пульс.
Мы не знаем конца, но мы рады всему, что нас ждет.
Мы смеемся в лицо тем, кто при виде огня скулит: «Я боюсь!»
И тем, кто пытался свинцом запаять солнцу рот.
Но солнце встает, чтобы согреть наши души...
Споры об искусстве, кроме конкретного временного, национального, общественного содержания, несут всегда в себе и содержание общечеловеческое, общефилософское.
Рок возник из протеста как протест, стал реализацией «бытового» массового уровня, сомнений во всех незыблемых до этого нравственных, философских, общественных и прочих категориях. Поэтому-то он вызывает столь яростное неприятие у многих представителей старших поколений, уже приспособившихся, привыкших, а чаще всего и не сомневавшихся. Рок-движение и — шире — революционное движение молодежи чаще всего связывается с проблемами текущего дня: ядерной угрозой, возможностью экологической катастрофы, отчуждением человека от всех и себя самого под давлением технократической цивилизации и так далее. Но причины не только в этом. О них еще в начале нашего столетия писали такие русские философы, как Вл. Соловьев, Н. Бердяев, А. Розанов, Д. Мережковский. У них не было еще фактов, но они сумели предсказать, что довольно быстро человечество подойдет к некоему рубежу, и тогда станет очевидным не только кризис традиционной культуры, традиционных общественных форм бытия, но и традиционного понимания гуманизма. Бердяев говорил о пламени «последней борьбы... света и тьмы, добра и зла», в котором возникнет новое человечество, столь же глубоко отличное от нас, как мы несопоставимы с людьми античных времен. События XX века (гитлеровские крематории и душегубки, сталинские застенки, концентрационные лагеря, невиданная война, невиданные успехи техники) заставили усомниться во всем, заставили искать новых точек отсчета и новые ценности. Этот процесс отразился и в роке. Недаром Джон Леннон говорил о том, что «рок — это не столько музыка, сколько способ существования». И неудивительно, что рок-мировоззрение наиболее адекватно выразилось в музыке (в характерных звуках электронных инструментов, в «рваных», синкопированных ритмах) и манере вести себя, одеваться. Оно проявляет себя не столько на уровне логических умозаключений, сколько на уровне чувств и эмоций. Именно музыка смогла выразить противоречия, которые изначально присущи современному человеку: с одной стороны — тотальное отрицание, тотальный протест, тотальный бунт, а с другой — жажда положительных ценностей, их поиск. Недаром все адепты этого мировоззрения так или иначе стремятся перейти от отрицания к утверждениям. Не так давно почти все они совершили «паломничество в Страну Востока», надеясь найти искомое в буддизме, ламаизме, в языческих культах. Но наряду с этим существовала и сейчас становится все заметнее тенденция реставрации первоначальных ценностей христианства, желание через голову двадцати столетий дотянуться до первоисточника нашей европейской цивилизации (если попытаться сбросить идеологические шоры, то мы без труда заметим, что десять заповедей — в основе морали, нашей философии, в основе гуманистического мировоззрения). Еще в конце 60-х — начале 70-х появились такие яркие проявления рок-культуры, как опера «Иисус Христос — суперзвезда», повесть «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», чуть позже — тексты многих песен Гребенщикова. Немало значит и христианская символика в одежде нынешних «системников», а тогдашних хиппи.
Рок по сути своей есть не что иное, как поиск новой культуры, как попытка по-новому жить в изменившемся и непрерывно меняющемся мире. Этого созидательного начала и не замечают яростные противники рока. Не замечают они и противоречий в своей аргументации. Утверждая, что рок не принес с собой ничего радикально нового, обвиняя его в эклектизме, «консерваторы» забывают, что ничего не создается на пустом месте. По словам того же Бердяева: «Каждое поколение — лишь ступенька на бесконечной лестнице постижения Истины». Эклектизмом на первый, поверхностный взгляд очень часто кажется стремление к синтезу. Достаточно вспомнить такие рок-группы, как «Битлз», «Пинк Флойд», «Эмерсон, Лайк энд Пальмер», «Магма», «Кинг Кримсон», чтобы утверждать — року не противопоказаны никакие стили и никакие жанры. Именно в синтетичности заключена его сила. Он пытается (чаще всего неосознанно) удовлетворить вековую тягу нашей цивилизации к созданию единой межнациональной, общечеловеческой культуры. Тяга эта была предопределена христианством как религией и философией, напрочь отметающей национальные различия. Может быть, поэтому рок-музыка так легко перешагивает через любые границы и любые «железные занавесы». Может быть, поэтому в ней нет привкуса «узколобости», так явственно ощущаемого в высказываниях рьяных защитников национальных основ, полагающих, что рок разрушает русскую культуру.
Наверное, уместно отвлечься здесь ненадолго от основной темы и задуматься: что понимают нынешние «патриоты» под русской культурой, русским духом, русской песней? Как правило, только крестьянскую культуру, дух, песню. Но нужно считаться и с тем неоспоримым фактом, что фольклор как одно из проявлений народной неофициальной культуры существует сегодня и в виде городского фольклора. Здесь мы вновь возвращаемся к року.
Тот, кто повнимательнее вслушивался в тексты современных наших рок-групп (здесь и выше речь шла и идет не о бездарных коммерческих поп-«звездах», а о действительно серьезных «командах» и талантливых рокерах), тот наверняка заметил, что они имеют характерные особенности городского фольклора. Пример тому ленинградские группы: «Алиса», «Телевизор», «Ноль», «Кино» и другие.
В письмах противников рок-музыки, в телепередачах, по радио довольно часто звучат слова «металлист», «хэви-металл». Но вот что примечательно: в редакционной почте писем самих «металлистов» не очень много. Да и в поездках по стране приходилось замечать: число поклонников «тяжелого металла» по сравнению с общим числом любителей рок-музыки очень невелико. Чем это объяснить? Наверное, тем, что проблема «металлистов» была рождена средствами массовой информации. Привлек отпугивающий, но очень фотогеничный внешний вид этих ребят. Почти все они стали «металлистами» в силу моды, среди них очень мало тех, кто может внятно ответить, почему он «металлист». Да и аргументация «идеологов» не вносит ничего нового по сравнению с аргументацией хиппи, панков, новых левых, представляя собой чаще всего хаотичный и беспомощный набор из высказываний как первых, так вторых и третьих. В конце концов «хэви-металл» — еще одно направление в хард-роке (нужно сказать, не самое перспективное с точки зрения музыкальной). Во всяком случае, наши «металлические» группы не могут конкурировать с такими командами, как «Наутилус», «Аквариум», «ДДТ».
Характерной чертой в письмах рокеров являются жалобы и просьбы о помощи. Жалуются на отсутствие информации, на отсутствие поддержки, на отсутствие понимания. Взять хотя бы просьбы о создании специального журнала. Никто, конечно, не возражает, такое издание необходимо, но не нужно забывать — молодежным журналам до недавнего времени вообще редко удавалось опубликовать какие бы то ни было материалы о роке. Потом можно предположить, что новый журнал возникнет не очень скоро. Какой из этого выход? Один — сидеть, ждать у моря погоды, жаловаться на судьбу и нерасторопность журналистов. Другой — «крутиться» самим, раз уж без рока жизнь не мила. Пример именно такого выхода — Ленинградский рок-клуб, старейший рок-клуб страны, возникший в 80-м году, во времена самого «крутого» застоя. Думаете, ленинградские рокеры не ощущали нехватки информации? Еще как ощущали. И решили, раз нельзя «пробить» массовое издание, будем издавать свой рок-клубовский журнал. Сейчас таких изданий в Ленинграде два: «Рокси» — журнал Ленинградского рок-клуба и «Рио» (Рекламно-информационное обозрение).
Стремясь хоть чем-то помочь впавшим в отчаяние рокерам в других городах, мы связались с Ленинградом и попросили редактора «Рио» Андрея Бурлако поделиться своим опытом.
— Андрей, немного истории. Когда были созданы ваши издания, кто стоял у их истоков?
— «Рокси» был создан в 1978 году по инициативе Бориса Гребенщикова. Выходил он два-три раза в год и служил трибуной для Бориса и его друзей. С тех пор, как началась демократизация жизни в стране, концертная жизнь постепенно начала интенсифицироваться. Стали возникать межрегиональные связи, новые центры рок-культуры, которые генерировали свою рок-эстетику. Все это потребовало нового осмысления. До 1986 года я с журналистикой имел случайные контакты: несколько раз публиковался в ленинградской молодежной газете «Смена» на полупрофессиональных основаниях, два или три раза мои материалы были помещены в «Рокси», но общая концепция журнала меня не устраивала. В рок-клубе я в течение ряда лет возглавлял сектор рекламы и информации, поэтому мне приходилось многие материалы рассылать по разным городам людям, которых интересовало, что происходит у нас в Ленинграде. Когда интенсивность концертной деятельности возросла, а количество абонентов увеличилось настолько, что не стало никакой реальной возможности вовремя удовлетворять потребность в информации, у меня естественным порядком родилась мысль о создании некоего информационного бюллетеня, который бы я размножал и рассылал людям, интересующимся проблемами рока. Таким вот образом и появился в сентябре 1986 года журнал «Рио». Как расшифровывается это название? «Рекламно-информационное обозрение».
— Каким образом вам удается собирать тот объем информации, который есть в каждой книжке журнала?
— Как только мы начали рассылать «Рио» по другим городам, распространять его среди ленинградских любителей рока, к нам стали приходить письма, в которых люди не просто рассказывали о том, что происходит в музыкальной жизни, но старались дать информацию. Поначалу мы не знали, что с такой информацией делать, но потом организовали новую рубрику, в которой помещали такие сообщения. Три отличительные черты нашего издания: объективность, оперативность, информативность. Мы стараемся давать материалы с минимальными рассуждениями, так как считаем, что любая теория может возникнуть не из абстрактного мудрствования, а из многообразия фактов, многообразия авторских позиций и интерпретаций. Этим, как нам кажется, мы выгодно отличаемся от официальных изданий, в которых слишком часто публикуются материалы, навязывающие собственную концепцию реальной жизни, третирующие все, что не подходит под «концепцию», и чрезмерно превозносящие то, что подтверждает ее. С принципом информативности очень тесно связан и второй принцип нашего издания: объективность для нас не просто благое намерение, а жизненная необходимость. Дело в том, что «догутенберговский», как сказала Ахматова, способ размножения самиздатских журналов приводит к тому, что если мы сделаем номер, посвященный январским событиям в феврале, то наш широкий читатель по всей стране сможет прочитать его в лучшем случае в июне. Если говорить о внутреннем строении журнала, то мы разработали разветвленную, но довольно жесткую систему рубрик и от нее стараемся не отступать. Есть, допустим, раздел, в котором мы рассказываем обо всех записях, как профессиональных, так и непрофессиональных, вышедших со времени выхода предыдущего номера «Рио». Названия многих рубрик построены на игре слов, на идиомах, понятных тем, кто вовлечен в процесс функционирования рок-культуры. Рубрика «Со всех сторон нас осаждает пресса» — краткий дайжест всех публикаций по интересующей нас теме, то есть о рок-музыке. «Охота к перемене мест» — фиксирует изменения составов групп. В рубрике «Попс живьем» даются краткие рецензии, иногда деловые, иногда ехидные, на все концерты всех ленинградских рок-групп за тот месяц, которому посвящен номер. У каждой такой рубрики есть свой куратор, который отвечает за ее выпуск. А общие функции редактуры выполняю я.
— Андрей, если это возможно, коротко о наиболее продуктивных направлениях в советском роке с точки зрения журнала «Рио» и с вашей личной.
— Об этом довольно сложно говорить, так как рок-музыка — это постоянно меняющееся явление, поэтому вряд ли возможно иметь постоянные симпатии и постоянные антипатии. Есть классика рока, отфильтрованная временем, ставшая бесспорным культурным достоянием, а есть новые явления, всецело поглощающие наше внимание в момент появления. В рок-музыке я ценю рок-музыку. Не отдельно взятое текстовое начало, которое, на мои взгляд, в последнее время стало доминировать (я ни в коем случае не против социальной ориентации рока, наоборот, всячески ее приветствую и пропагандирую), но произведение как целое, как гармоничное сочетание музыки и текста. Группы, которые мне устойчиво нравятся: «Телевизор», «Ноль», «ДДТ», «Объект насмешек», «Аквариум», хотя то, что сейчас с ним происходит, внушает большие опасения. Очень нравятся мне свердловские группы «Чай-Ф», «Наутилус Помпилиус». Интересные вещи делает группа из Горького «Хронограф», казанская группа «Холли». Любопытно, что в последнее время у нас образовалась, можно сказать, явочным порядком ассоциация с журналами, выходящими в других городах, схожими с нами в эстетических привязанностях, в умонастроениях. В Свердловске выходит журнал «АРОКА», в Риге журнал — «ОТ ВИНТА», в Пскове — «12». Мы обмениваемся между собой материалами, стараемся помогать друг другу.
— Андрей, что бы ты посоветовал всем рокерам, которые обращаются к нам за помощью, требуют создания специального журнала, жалуются на невнимание к ним и к рок-музыке?
— Может быть, я не в лоб отвечу на твой вопрос, но вот что я хочу сказать. Когда я заинтересовался рок-музыкой, тогда не то что изданий, посвященных року, не было, но и единомышленников среди сверстников найти было нелегко. Информацию я извлекал по крупицам из всего, что было под руками. Из редких журналов, доходивших из-за рубежа, я старался извлечь максимум информации. И вот теперь, сталкиваясь с иностранными журналистами, специализирующимися на роке, я не без удовольствия обнаруживаю, что мои знания ничуть не хуже, а иногда, как это ни парадоксально, и глубже, чем у них. Например, недавно я встретился с человеком, который в шестьдесят шестом — шестьдесят седьмом годах жил в Сан-Франциско и был свидетелем и «фестивалей во Фриско» и «движения Фриско». Когда выяснилось, что я могу с ним на равных говорить о том, когда и где возникла та или иная группа, куда, когда и кто переходил, он был просто потрясен. Он никогда не думал, что в России найдутся люди, которые вообще хоть что-нибудь слышали о том, теперь уже легендарном, времени развития рок-музыки. Думаю, на своем примере я уже дал ответ. Проявлять больше целеустремленности. Иными словами, делать дело: создавать свои журналы, вступать в контакты, в переписку. Не замыкаться на уровне андеграунда, шире смотреть на вещи. Это поможет видеть то, что не лежит на поверхности.
Константин СОЧНЕВ
Коллаж Елены ВИНОДАРОВОЙ
Автор: Старый Пионэр
опубликовано 30 мая 2008, 18:00
Публикуемые материалы принадлежат их авторам.
Другие записи архива
|
|
| |
|
|
|  |
|