Новости :: Артисты :: Рецензии :: Статьи :: Архив :: Музыка(mp3) :: В рифму ::
Ссылки :: О проекте :: Об авторах :: Форум :: Гостевая книга :: Объявления ::
     
 

Поиск : Регистрация : FAQ : Пользователи : Группы : Профиль : Войти и проверить личные сообщения : Вход 

В кадре и за кадром ("Шесть писем о бите" и советский рок 70-х)

 
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов Наш НеФормат -> Статьи
Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
Олег Гальченко
Автор


Зарегистрирован: 22.08.2005
Сообщения: 196
Откуда: Петрозаводск

Сообщение 07 Мар 2017, 03:56 - В кадре и за кадром ("Шесть писем о бите" и советс Ответить с цитатой

Фильм, фильм, фильм...

Сорок лет назад на экраны вышел документальный фильм режиссера Алексея Ханютина "Шесть писем о бите". С художественной точки зрения - ничем не примечательное произведение, о котором мало кто сегодня знает. Обычный публицистический очерк, похожий на растянутый до двадцатиминутной длины телесюжет из молодежной телепередачи - наверное, очень смелый для своего времени, но с сегодняшней точки зрения выглядящий до слез наивно. Никаких подробностей о работе над лентой не сохранилось в мемуарах и кинематографистов, и действующих на экране лиц - видимо, потому что вспоминать им особенно не о чем. Однако именно с этого фильма началась история отечественного рок-кинематографа, а, возможно, и молодежного кинематографа 80-х, оставившего нам действительно немало настоящих шедевров.

След, оставленный отечественными рок-музыкантами в кинематографе рубежа 60-70-годов, настолько скромен, что у меня лично уже выработалась привычка воспринимать всю музыку той поры исключительно на слух, зная, что видеоряд придется доросовывать исключительно собственным воображением. В результате, засовывая в дисковод DVD с качественно и в цвете отснятыми концертами Боба Марли, LED ZEPPELIN или Т.REX, трудно привыкнуть к мысли, что всё это можно не только услышать, но и увидеть своими глазами. А для того чтобы составить хоть какое-то представление о зарождении советского биг-бита, надо приложить немало усилий. Вслушаться при просмотре замечательной комедии Георгия Данелия "Афоня", как где-то за кадром, перепевая диалог танцующих героев, юный голос Андрея Макаревича выводит "Солнечный Остров", и радоваться, что хотя бы АРАКС со своими знаменитыми "Мемуарами" на полминуты попадает в объектив камеры. Всматриваться в сцену танцев в прологе фильма "Еще раз про любовь" режиссера Георгия Натансона, пытаясь угадать, кто там из стоящих на заднем плане музыкантов - лидер СКИФОВ Юрий Валов. Вновь и вновь просматривать сцену из "Белорусского вокзала", в которой герой Евгения Леонова оказывается свидетелем выступления в молодежном кафе бит-квартета КАМЕРТОН, являвшегося в 1970-м одним из символов битломанской Москвы. И благодарить мультипликаторов, запечатлевших в своих саундтреках для истории хоть что-то - как то сделал, например, Федор Хитрук с группой СОКОЛ в своем легендарном "Фильме, фильме, фильме".

Что удивительно - в отличие от москвичей, отснявших хоть что-то, ленинградцы об увековечении своих местных рок-звезд вообще не заботились. По крайней мере, за исключением крошечного эпизода с участием группы САВОЯРЫ в одной из малоизвестных подростковых комедий, мне ничего в голову не приходит. И о том, как выглядели в период своего творческого расцвета САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, МИФЫ, РОССИЯНЕ, ФОРВАРД, АРГОНАВТЫ, мы можем судить в лучшем случае по любительским пленкам без звука, а чаще всего - вообще никак.

Нельзя сказать, будто у людей с электрогитарами вообще не было шансов засветиться на киноэкране. Рано или поздно любой хоть сколько-то популярный ВИА добивался возможности отснять о себе хотя бы один фильм-концерт, а то и больше - как повезет. Пользовавшиеся большим успехом и благосклонностью телевизионщиков ПЕСНЯРЫ таким образом даже заработали себе весьма солидную фильмографию, в которую, впрочем, не попало ни единой из поставленных Владимиром Мулявиным рок-опер. Иногда счастье подваливало и коллективам второстепенным. Так, например, благодаря грузинской музыкальной ленте "Наш друг - Буратино" (1978), посвященной детскому ансамблю МЗИУРИ, мы и сейчас можем полюбоваться совсем юной и никому еще не известной Тамарой Гвердцители. У некоторых звезд почему-то с видео не складывалось вообще никак. Например, от ранних ВЕСЕЛЫХ РЕБЯТ не осталось почти ничего - даже феерического концерта с Аллой Пугачевой на "Золотом Орфее-76", вроде бы транслировавшегося Болгарским телевидением.

Все провалы в нашей музыкальной киноистории можно объяснять кознями советских цензоров и идеологов. Однако сами же первопроходцы московского бита в эпоху, когда быть ветераном диссидентского движения и жертвой коммунистического режима считалось модным, в своих интервью частенько признавались, что даже и не думали ломать "железный занавес" или бороться с советской властью. И последователей Галича среди них вы практически не найдете.

На мой взгляд, все гораздо проще, чем можно было бы представить. Во-первых, кинематографисты-"шестидесятники" просто проглядели рок как новорожденное культурное явление. Ведь для многих из них всё, что приходило с Запада и не было похоже на симфонию, оперу и балет, звалось по умолчанию "джазом". В одном черно-белом телеспектакле Ленинградского телевидения времен "оттепели" даже сцена такая имелась - беседуют два молодых человека, и один другого спрашивает: "Вы что, поклонник джаза?" А у того на проигрывателе крутится "The House of the Rising Sun" в исполнении THE ANIMALS! Те же, кто знал об отличии рока от всего остального, видимо, не считали разговор о нем актуальным. В замечательном документальном фильме "Семь нот в тишине" (1967, реж. Виталий Аксенов) звон электрогитары, вводящий в неистовство огромную толпу, мы слышим только в финале, на размышлениях закадрового голоса о том, как быстро меняется музыкальная мода. В обзоре же современной музыкальной жизни, представленном в ленте, самыми смелыми и полемичными оказываются сюжеты о джазе и авторской песне.

Об этом действительно активно спорили в 60-х и на страницах прессы, и на специальных наукообразных семинарах, происходивших в разных городах. Джаз - после целого десятилетия гонений на космополитов и поклонников чуждых нам веяний - начал постепенно выходить из комы, показывая невиданные прежде примеры профессионализма наших музыкантов. Организовывались первые клубы, первые фестивали, кое-что начинало издаваться на виниле, и был уже недалек час, когда в консерваториях откроются эстрадно-джазовые отделения. На гастроли в СССР потянутся западные звезды - в том числе и такие классики как Бенни Гудман и Дюк Эллингтон, с которыми наши джемуют, не боясь ни показаться зарубежным коллегам провинциальными дикарями, ни получить неприятности из-за несанкционированных контактов с иностранцами. Больше о человеке с саксофоном не говорят, что ему остается всего один шаг до ножа - то есть до предательства Родины. Но цена за это запоздалое признание заплачена немалая, и солидные мастера культуры все еще продолжают недовольно ворчать. Что это, мол, за импровизация такая, когда из общего хора инструментов вдруг вырывается какой-то один, самый наглый, и начинает нести черт знает что мимо нот?

Движение поэтов, бормочущих и кричащих свои стихи под перебор шестиструнок, тоже еще только начинало набирать силу. Далеко не все слушатели выделяли их из общей массы разного рода блатарей, чьи записи получили широкое распространение вместе с ростом популярности магнитофонного самиздата. Все это зачастую виделось лишь разновидностью современного городского фольклора - наряду с фольклором туристическим, студенческим и тюремным. Но бесспорные лидеры жанра уже выделились и заявили о себе. У них еще нет шансов выпустить пластинку или книжку. В редких случаях чьи-то строчки в гладкой эстрадной аранжировке поются кем-нибудь из признанных эстрадных авторитетов типа Марка Бернеса, Клавдии Шульженко, Эдуарда Хиля, Иосифа Кобзона в телевизионных "Голубых огоньках" и других популярных передачах. Случаются и настоящие прорывы. Такие, как состоявшийся в 1969 году в новосибирском академгородке фестиваль, на котором смогли выступить не только Юрий Кукин, Арон Крупп, Александр Дольский и Владимир Бережков, но и Александр Галич, до и после довольствовавшиеся лишь глубоко законспирированными квартирниками.

Вот к чему было приковано внимание большинства музыкальных интеллектуалов. Рок же существовал где-то на периферии. Далеко на Западе, да еще в школьной и студенческой самодеятельности.


Рок-н-ролл - новое язычество!

А первопроходцы советского бита, в свою очередь, не очень-то спешили идти на контакт с официальной культурой. О чем мог мечтать шестнадцатилетний пацан, поймавший на волне "Голоса Америки" что-нибудь из THE BEATLES и начинавший выпиливать из фанеры корпус первой в своей жизни электрогитары? Да о чем угодно - но только не о выпуске первого альбома хотя бы на "Мелодии", не о мировом гастрольном туре и тем более не о том, как его группа когда-нибудь поставит на уши стадион Уэмбли... ну, или хотя бы Лужники. Сыграть на школьном или институтском вечере - вот предел его мечтаний, высшая точка его блестящей карьеры! Сколько их - маленьких, сереньких, ничем не примечательных "недобитлов" - так и не оставило о себе никакой памяти, за исключением пожелтевших фотографий в семейных альбомах. Да им, по большому счету, и не было ничего больше нужно, кроме музыки. Первая рок-волна меньше всего имела общего с шоу-бизнесом. Она напоминала скорее своеобразную секту, где игра на инструменте и пение было магическим обрядом, благодаря которому начинаешь себя чувствовать хоть как-то причастным к чудесным деяниям кумиров. Одно дело - транслировать полученные свыше сигналы, работать посредником между нашей грешной землей и небесами. И совсем другое - придти в храм, чтобы написать на стене "Здесь был Вася!"

Конечно, рано или поздно в результате жесточайшего естественного отбора и эта среда начинала выдвигать своих "звезд". Но много ли мы о них знаем сейчас? Если послушать повнимательнее то, что наиграл уже упомянутый СОКОЛ для мультика "Фильм, фильм, фильм", то можно заметить, что играть ребята толком не умели. Эмоции, конечно, бьют мощным фонтаном, но гитаристам очень хочется поотрывать руки. Много лет спустя ветераны давно распавшейся группы соберутся в студии и запишут еще две композиции - "Солнце Над Нами" и "Где Тот Край", в которых можно уловить и элементы фолка (правда, английского), и скромные потуги на психоделию. Однако где тут заслуги самих музыкантов, а где профессионализм современного звукорежиссера, судить легко лишь тем, кто слушал это сорок лет назад живьем. А людей, способных сказать, будто в юности их самой любимой группой был именно СОКОЛ, кажется, осталось немного.

По таким же новоделам мы судим и о другой легендарной команде - СКИФЫ. И то, что записал в своей тесной студии вернувшийся из эмиграции певец и гитарист Юрий Валов, честно говоря, слушать очень скучно. Вроде бы и аранжировано грамотно, и исполнено гладко, и даже тексты неглупые - хотя и не очень похожие на поэзию. А до звания "русских THE HOLLIES" никак не дотягивает. Да и те немногочисленные студийные записи, что сделали СКИФЫ в 1970 году, не намного живее. Единственная вещь, которая хоть и с трудом, но запоминалась - это совместный с Поладом Бюль-бюль оглы "Тар и Квартет Гитар". Там, по крайней мере, присутствовал восточный колорит, а биг-бит скорее пародировался.

Судя по всему, все творческие удачи русского рока поначалу были чисто случайными. И народ это прекрасно понимал. Сколько бы нам ни говорили о сумасшедшем ажиотаже вокруг групп типа СОКОЛА, ОРФЕЯ, САДКО или СЛАВЯН, но, даже пристроившись в какую-нибудь филармонию и начав гастролировать, даже попав в телеэфир, они не были известны за пределами Москвы. Причем магнитофоны как-то не смогли подстегнуть рост их популярности. Зато миллионными тиражами самодельных копий по стране расходились записанные то ли в ресторанах, то ли на танцплощадках шлягеры про "девушку с распущенной косой", "портрет работы Пабло Пикассо" и про то, как "с другим танцует девушка моя". Группы ИВА, ТАЙФУН, ЮЖНЫЕ МАЛЬЧИКИ, СЛЕПЫЕ, КУРСКИЕ СОЛОВЬИ и т. д. и т. п., хотя и не брезговали исполнением западных хитов, но в основном играли все тот же старый добрый дворовый блатняк - только с фуззом и электроорганом. Они, по сути дела, повторяли историю, случившуюся когда-то с советскими джазменами в 20-х годах: как ни косили они под угнетенных американскими империалистами негров, как ни коверкали английский одесским акцентом, а роднее нам оказался Леонид Утесов с его "кичманами" да "лимончиками". Теперь, несмотря даже на дефицит качественной зарубежной музыки на прилавках пластиночных магазинов, Леннона и Джаггера у нас предпочитали слушать все-таки в оригинале, а от соотечественников ждали мелодий попроще и подушевнее.

Так англо-американская бит-волна невольно породила субкультуру русского шансона в современном понимании этого слова. Осмелюсь даже предположить, что когда часть битовой самодеятельности начала превращаться в легальные "вокально-инструментальные ансамбли", играть полноценный рок на профессиональном уровне они не стали не только потому, что ни один худсовет этого бы не пропустил. И члены Союза композиторов не поставляли им соответствующего материала не потому, что не умели сочинять рок. Всё они умели, когда получали сверху соответствующие указания, и в зарубежной музыке прекрасно разбирались, тайком подворовывая идеи у всемирно известных коллег! Однако официальная культура хорошо чувствовала конъюнктуру и виртуозно к ней приспосабливалась. Лучше всего получались именно стилизации под трехаккордные школьные страдания. По крайней мере, Александр Флярковский, работая над саундтреком к фильму Владимира Меньшова "Розыгрыш", героями которого стали играющие в самодеятельной рок-группе старшеклассники, даже не скрывал, что сознательно имитирует творчество подростков. И совсем не случайно ему помогал поэт Алексей Дидуров, выросший на московском дворовом фольклоре!

И дрогнет гладь оконного стекла,
Острее станут запахи бульвара,
И заглядятся зданья в зеркала
Глубоких, словно реки, тротуаров.
Смешение воды и высоты...
Идешь, спокойно, медленно, не кроясь;
И кажется: раз улицы чисты -
Чисты у всех у нас душа и совесть.
То каплями, то струями бьет дождь,
То точкой, то тире стучится в раму.
И, кажется, что все, чего ты ждешь,
О встрече посылает телеграмму...



"Поют как боги, играют как дети..."

Именно так, согласно легенде, вызывающей у меня лично большие сомнения, Джон Леннон охарактеризовал ПЕСНЯРОВ, побывав на их американском концерте. Увы, но главной бедой биг-битовых коллективов было то, что там почти все не только пели и играли, но и мыслили как дети. Особенно хорошо это представляешь, переслушивая записи группы ОЛОВЯННЫЕ СОЛДАТИКИ, которые уже с 1972 года принялись выпускать полноценные магнитоальбомы. Качество звучания их (для своего времени, конечно) было вполне сносным - хоть на виниле выпускай. Однако сами композиции отличались удивительной инфантильностью. Даже "Водосточная Труба", полюбившаяся публике благодаря именно своей незамысловатости и быстро ушедшая "в народ", по тексту смахивала на стишки, печатавшиеся на предпоследней странице "дошколятского" журнала "Мурзилка" в рубрике "Куча мала".

И все-таки потребность запечатлеть свои опыты на пленке пришла очень своевременно. Этап ученичества, слепого подражательства сходил на нет. На смену приходили люди, которые уже имели что сказать своим поклонникам на понятном им языке. Другое дело, что для совершения убедительного творческого акта далеко не у всех хватало профессионализма. Пример ОЛОВЯННЫХ СОЛДАТИКОВ можно рассматривать как не вполне типичный, но очень наглядно демонстрировавший некоторые важные тенденции. Переболев битломанией, ребята решили приобрести синтезатор и освоить более сложные музыкальные формы. Клавиши заметно обогатили их запредельно наивное звучание, в репертуаре даже появились инструментальные композиции в духе Жана-Мишеля Жарра. Вот только выпущенная в 1980 году рок-опера "Шторм" представляла собой бережно положенную на музыку одноименную книжку поэта Асара Эппеля. Обожал я эту смешную пост-обэруитскую поэму про море и моряков в шесть лет, а еще больше - ее оформление, смотревшееся живее любого мультика. Однако когда все те же тексты слышишь от дядек, которым за сорок, поющих при этом на полном серьезе, от обаяния первоисточника мало что остается. Выпущенные год спустя рок-оперы "Снежная Королева" и "Сказка о Добре и Зле" несли слишком сильную печать влияния Владимира Высоцкого, что очень сказывалось на качестве музыки. На рок, а тем более с приставкой "арт-" это было похоже далеко не всегда. К тому же, большая часть материала сочинялась так, словно авторы хотят повторить успех двух шедевров детской звукозаписи предыдущего десятилетия - "Бременских Музыкантов" и "Алису в Стране Чудес". Что по-своему было неплохо - некоторые фрагменты исполнялись даже с редким для рок-н-ролльной самодеятельности артистизмом.

В дальнейшем ОЛОВЯННЫЕ СОЛДАТИКИ неоднократно исчезали со сцены и возвращались, выпускали свои записи на различных носителях, и всякий раз - без особого успеха. След, оставленный группой в истории кино, и вовсе иначе как "курьезным" не назовешь. Может быть, помните одну из серий мультсериала "Ну, погоди!", действие которого разворачивается в лабиринтах коридоров Останкино? Там еще волк в погоне за зайцем попадает на репетицию бит-квартета дворняжек, мелодично воющих: "У попа была собака, он ее любил...". Вот это они, родимые, и постарались за кадром, о чем можно прочитать в титрах!

А вот Александра Борисовича Градского именно кинематограф сделал настоящей звездой всесоюзного значения. Я вовсе не умаляю всех заслуг его группы СКОМОРОХИ - одной их первых, сделавшей в репертуаре упор не на каверы западных хитов, а на собственный материал. Если прослушать пластинку "Размышления Шута", записанную в 1971-1974 годах, нельзя не заметить, насколько высоким был уровень всех входивших в состав музыкантов и насколько они глубоко вникли в изучение импортной музыки, отбирая для себя все самое лучшее. Мелодичные баллады в традициях THE BEATLES ("Только Ты Верь Мне", "Синий Лес", "Наш Старый Дом"), оголтелая зеппелиновщина, пусть и обыгранная в пародийном ключе ("Я Всегда Любил Зверей"), фолковая полуакустика - почти как у THE BYRDS или Саймона с Гарфункелем ("В Полях Под Снегом и Дождем", "Подруга Угольщика")... Сентиментальная лирика сменялась антивоенными песнями протеста, стилизации под частушку - испанскими мотивами или тяжелыми блюзами. Вдобавок ко всему, русскоязычный рок впервые развивался как жанр не только музыкальный, но и литературный. Наряду с текстами собственного сочинения (пока еще весьма незрелыми) Градский использовал поэзию Вознесенского, Бернса, Шекспира, Асеева. Это была серьезная заявка о себе, но без надежды на будущее. Из всего материала "Мелодия" решилась издать с опозданием на пять лет лишь четыре трека, которых едва хватило на покрытие двух сторон крошечного миньончика. Поразмышляв еще год, фирма выпустила еще миньон с "Только Ты Верь Мне", отдав оборотную сторону Элтону Джону с его известными "Goodbye Yellow Brick Road" и "Crocodile Rock".

Добиться чего-то большего коллектив, обогнавший свое время на полтора десятилетия как минимум, уже не смог бы. Вероятно, именно по этой причине Александр Градский, всегда считавшийся весьма прагматичным человеком, поступил в Гнесинское училище, настраиваясь на карьеру классического певца. Уход рокера в академические жанры в ту пору вообще не был чем-то из ряда вон выходящим - вспомним хотя бы другого славного представителя поколения "семидесятников" Юрия Башмета, очень вовремя сменившего электрогитару на альт. Градскому его профессиональный рост стоил немалых усилий. Когда в 1966-м он покинул ряды группы СЛАВЯНЕ для создания СКОМОРОХОВ, бывшие соратники быстро подыскали замену в лице юного Михаила Муромова, и скорее всего голоса обоих тогда еще по силе и мощи не очень-то различались. Семью годами позже Александр Борисович знал о пении и композиции больше, чем кто бы то ни было, но официальной сцене был нужен только как интерпретатор чужих, давно сделавшихся хрестоматийными произведений.

И тут в дело вмешался молодой режиссер Андрей Кончаловский, которому для фильма "Романс о влюбленных" понадобился композитор. Сценарий, банальной, в общем-то, мелодраматической истории о том, как девушка не дождалась парня из армии, в результате спасла именно музыка, удачно соединившая элементы рока и традиционной эстрады. Конечно же, основная доля успеха досталась главному герою в исполнении Евгения Киндинова, эффектно пооткрывавшего рот под голос Градского на экране. Но саундтрек, выпущенный на пластинке в виде самостоятельной сюиты, тоже заслужил немало громких похвал со стороны мастеров культуры более старшего поколения. Например - от Владимира Высоцкого, сказавшего в одном интервью: "Слышал в фильме, как работает Градский. Мне кажется, что он музыкален и у него есть прессинг". Видимо, схожие впечатления оказались и у главной производительницы претенциозных комсомольских гимнов - композитора Александры Пахмутовой. Как ни уговаривали Александру Николаевну отдать написанные для фильма "Моя любовь на третьем курсе" песни какому-нибудь другому вокалисту, она настояла на кандидатуре Градского. В результате у значительной части публики певец до сих пор ассоциируется либо с "Яростным Стройотрядом" - по-своему драйвовым, но представляющим собой образец самого заурядного советского агитпропа - либо с проникновенной балладой "Как Молоды Мы Были", которую потом уже не могли столь же искренне перепеть никто, даже Лев Лещенко и Муслим Магомаев. При этом уже вряд ли кто вспомнит, о чем было само кино - то ли о любви, то ли о сложных взаимоотношениях на производстве.

И все остальные 70-е, вплоть до выпуска на виниле первой авторской работы, фолк-роковой сюиты "Русские Песни" (1980), музыкант охотно работал над звуковыми дорожками художественных, документальных и анимационных лент, которые останутся в истории исключительно из-за его незримого закадрового присутствия. Все это - вплоть до действительно феерических ролей в детских мюзиклах "Голубой щенок" и "Витя и Маша против Диких Гитар" - служило неплохой дымовой завесой, отвлекая внимание от совсем другого творчества, время которого еще не наступило.

Пожалуй, единственной рок-звездой 70-х, которую вообще никак не снимали и нигде не показывали, хоть и выпускали на виниле, был Стас Намин с его ЦВЕТАМИ. Лишь в 1980 году коллективу, уже звавшемуся ГРУППОЙ СТАСА НАМИНА поручили музыкальное оформление чудовищной по примитивности мелодрамы из жизни фигуристов "Фантазии на тему любви", все песни в которой как бы пел фокусник Амаяк Акопян, в молодости очень смахивавший на хиппи. До определенного времени и такую халтуру можно было принять за невероятный прорыв. Но... прорыв куда?

Да, мы не ждали зов трубы,
Мы были клапаны и трубы,
И в нас не чьи-то дули губы,
А ветры духа и судьбы,
Да, мы не ждали зов трубы.

(А. Градский)


Лица стерты, краски тусклы...

Создатели "Шести писем о бите" угадали приход нового поколения рок-музыкантов, куда менее склонных к компромиссам. Их следовало показывать либо такими, как есть, либо вообще никак. А тогда группы ОЛОВЯННЫЕ СОЛДАТИКИ, СКОМОРОХИ и ЦВЕТЫ уже для режиссера не представляли интереса даже в качестве музейных экспонатов. А пришедшие им на смену новички оказались выразителями мыслей того поколения, о котором, оказывается, известно настолько мало, что встреча с ним чревата конфликтами и недоразумениями.

Фильм открывается как эпиграфом цитатой из письма от некой возмущенной семейной пары: "Уважаемая редакция! Недавно нам пришлось с женой пойти на выступление новомодного ансамбля. Пришли мы туда культурно отдохнуть, то есть послушать музыку. Но вместо культурного отдыха получилось черт знает что - противно вспоминать. Когда заиграл ансамбль, волосатые юнцы начали визжать, трястись как ненормальные. Нормальных людей в зале раз-два и обчелся. Ушли мы оттуда как оплеванные. Хотя нам по 45 лет, мы не считаем себя старыми или отставшими от жизни. И все же не понятно, как может подобное - поросячий визг и рев, звучать со сцены. Объясните, пожалуйста, зачем и кому нужно это искусство?"

Словно в ответ им тут же звучит песня группы РУБИНОВАЯ АТАКА - не то чтобы очень шумная, по нынешним временам даже милая и мелодичная, но... на английском языке! Видимо, как символ непреодолимого языкового барьера между поколениями.

В дальнейшем авторы фильма не пользуются закадровым дикторским текстом, не произносят от себя ни единого слова, вообще не делают никаких выводов. Им важно предоставить слово всем спорящим сторонам, а зритель уж как-нибудь разберется, чья точка зрения ему ближе. Вот зачитывается письмо школьника из Ленинграда - "комсорга Петрова", обиженного на газету за то, что на ее страницах обозвали "буржуазной дешевкой" очень любимую им и его друзьями группу SLADE: "Мы с этим не согласны. Ведь купить диск этого ансамбля не каждому по карману. У нас в классе только двое имеют этот диск. Конечно, обидно, когда у одного есть какая-то вещь, а у другого ее нет. Пора и нашей промышленности начинать выпуск пластинок с бит-музыкой! Мы хотим слушать музыку двадцатого, а не восемнадцатого века!"

Хоть напрямую и не сказано, но всем понятно: те счастливые обладатели диска SLADE разжились им не в магазине и не за 2 рубля 50 копеек. Однако это - лишь деталь, интересная сейчас лишь историкам советского быта. Куда важнее то, что здесь было впервые (может быть, невольно) произнесено вслух: музыка уже давно перестала восприниматься подростками как просто мода. Это уже своеобразный пароль, позволяющий отличать своих от чужих. И еще - интересы юной аудитории абсолютно не совпадают с тем, что ей предлагают официальные средства массовой информации. Стиляг можно было представлять всего лишь пижонами, носящими пиджаки и штаны ненашенского покроя. Когда на них рисовали карикатуры в журнале "Крокодил" - они молчали, комсомольские патрули резали им брюки посреди улицы - ответом было покорное молчание. Сыновья же тех давно остепенившихся неформалов 50-х брались за перо, чтобы вступить в диалог с критикой и заявить свою позицию. Однако словарного запаса для отпора критикам пока еще не хватает, эмоции оказываются сильнее разума. Появляющаяся в кадре после недолгой музыкальной отбивки симпатичная девочка делится своими впечатлениями от сейшена, на котором побывала совсем недавно. И все ее восторги сводятся к одному: публика так модно одета, у музыкантов такие длинные волосы, все так хотели познакомиться с новыми звездами!.. Она видит только внешнюю сторону - яркий блеск огней праздника, который когда-нибудь закончится и не оставит в душе почти никаких следов. Но неужели за этой цветастой декорацией - одна сплошная пустота?

Непохоже!.. В кадре - группа ВИСОКОСНОЕ ЛЕТО, исполняющая один из своих знаменитых хитов "Лавка Чудес". Вещь это очень длинная - минут на шесть, поэтому дана не полностью. И все же нам дают вволю наглядеться и на солиста - Криса Кельми, еще не испорченного попсовой славой и алкоголизмом. И послушать виртуозное соло гитариста Александра Ситковецкого, и вслушаться в сюрреалистический текст Маргариты Пушкиной, слишком непохожий на лирику филармонических ВИА. О чем это? Видимо, о каком-то мире иллюзий - волшебном и идеальном, в который очень хочется сбежать от лицемерных взрослых. Как говорит заикающийся на каждом слове интеллигентный паренек - из того мира, где "фикусы по всем углам", где родители "на мозги капают".

Вот он - тревожный сигнал, который в 1977 году никто, кажется, не прочитал правильно. Старшее поколение, мечтавшее о коммунизме и даже обещавшее точную дату его построения - год 1980-й, в конечном счете, построило всего лишь мещанский рай с фикусами. И именно оно, а не поклонники рока, по сути дела впитало все ценности буржуазного общества, от которых тщательно себя оберегало. И те, кто должен был придти на смену, уже не верили никаким лозунгам. Впрочем, пока еще в происходящем виделась скорее не трагедия, а забавная кукольная пьеска для малышей.

Лица стерты, краски тусклы.
То ли люди, то ли куклы.
Взгляд похож на взгляд,
А день на день.
Я устал и отдыхая
В балаган вас приглашаю,
Где куклы так похожи на людей.


До сих пор МАШИНЕ ВРЕМЕНИ со съемками катастрофически не везло. Несколько раз ее приглашали на телевидение - в том числе в такую популярную программу как "Музыкальный киоск" - и всякий раз безжалостно вырезали. Правда, группа и из этих неудач смогла извлечь определенную пользу, успев записать в студии профессиональную фонограмму, тут же разошедшуюся под разными названиями в качестве магнитоальбома. Теперь Андрею Макаревичу не только дали спеть "Марионеток", но и взяли у него первое в жизни интервью. От едва скрытого внутреннего напряжения и неуверенности голос еще дрожит, и все ж таки перед нами уже настоящий ветеран бит-движения, занимающийся этой музыкой, страшно сказать, целых семь лет. Есть, что вспомнить, чем поделиться с начинающими, есть умение говорить от лица многих и многих коллег: "Сейчас уже не возникает вопрос, является рок-музыка искусством или не является. По-моему, уже ясно, что это - безусловно, искусство, и что на нее существует огромный социальный спрос у молодежи. А весь нездоровый ажиотаж вокруг нее - это не вокруг самой музыки, а дело в том, что она поставлена в нездоровые, неестественные условия запретного плода. Ансамбли, которых год от года становится все меньше и меньше - я имею в виду самодеятельные ансамбли - находятся на странном положении, полуофициальном-полунеофициальном... Необходимо место, где ансамбль мог бы заниматься, необходима аппаратура, которая стоит, к несчастью, бешеные деньги, и необходима возможность выступать перед аудиторией - если ансамбль, конечно, достиг определенного уровня. Так вот: и с тем, и с другим, и с третьим дела обстоят не лучшим образом... А это такой же полноправный вид искусства, как стихи писать или картины..."

Он уже тогда был взрослей и мудрей большинства коллег - и говорил вещи, которые сделаются "общими местами" публикаций о роке десять лет спустя. Пока же, кажется, на всем белом свете у Макаревича есть лишь один единомышленник - легендарный социолог Игорь Семенович Кон, воспитанный в силу возраста на совсем другой музыке. Он призывает не бороться с битом повальными запретами, а поддерживать наиболее талантливые коллективы. Ведь конфликт отцов и детей имел место во все века, и всегда старые ретрограды выходили из себя от праведного гнева, слыша вульгарный, на их взгляд, вальс, фокстрот, танго или что там еще было в их времена модно у молодежи. Времена меняются, меняются и ритмы - ничего с этим не поделаешь...

И вот финал: щемяще-нежная мелодия, выводимая скрипачами симфонического оркестра, к которой в почти клиповой манере подмонтированы лица уже знакомых нам персонажей. Как мостик в вечность и как напоминание, что все уже когда-то было и еще много раз повторится.

Красивая музыка. И более чисто записанная, чем фрагменты рок-концертов, в которых было все, кроме драйва. И все та же не вполне естественная цветовая гамма с преобладанием серых, черных, желтых и коричневых тонов. Впрочем, они преобладают и в наших воспоминаниях о поздних 70-х...


Парадоксы в стиле рок

Вот и все, что нам успели показать за двадцать минут. Ничтожно мало по меркам современного мира, находящегося под постоянным прицелом понатыканных повсюду веб-камер. Очень много - для того мира, который существовал сорок лет назад.

Всего три года оставалось до фестиваля "Весенние Ритмы Тбилиси-80", после которого о факте существования советского рока узнают не только у нас, но и за рубежом. А заодно о МАШИНЕ ВРЕМЕНИ, занявшей вполне предсказуемое первое место и уже имеющей на счету несколько магнитоальбомов и десятка три хитов, звучавших на всех танцплощадках страны. До выхода первой пластинки группы оставалось восемь лет, до организации первого официального московского рок-клуба (вернее, "рок-лаборатории") - семь, до выхода на экран знаменитого документально-публицистического фильма Ю. Подниекса, жестко и прямолинейно ставившего вопрос "Легко ли быть молодым?" - девять. До газетных дискуссий о современной музыке с заголовками, типа "Рок должен стать искусством" оставалось тоже очень-очень много времени, в течение которого успело смениться еще одно поколение меломанов и произойти множество необратимых процессов в массовом сознании, ведущих империю к краху.

"Шесть писем о бите" уже в 1977-м наметили путь развития музыкального и молодежного кинематографа, попутно предав их гласности - пускай и полунамеками. Но чего могла ждать курсовая работа Алексея Ханютина, студента режиссерского отделения ВГИКа, кроме одобрительной оценки преподавателей - в том числе и возглавлявшего творческую мастерскую легендарного Романа Кармена? Она и получила свое, после чего была надолго положена на полку. Ханютину же предстояло сделать еще много-много всякого разного, составляющего ныне весьма длинную и солидную фильмографию. Пожалуй, одной из самых значительных его работ станет "ДМБ-91" - безусловное свидетельство того, до какой степени деградации докатились вооруженные силы к моменту распада СССР.

Вторую жизнь "Шести письмам" подарил, сам не желая того, лишь десять лет спустя Артемий Троицкий, мимоходом упомянув о них в своей книге "Рок в СССР". Фильм достали из архивов и несколько раз показали по телевизору. Правда, почти ни разу - целиком. Ведь неподдельный интерес к забытой ленте вызывал лишь один эпизод - с интервью Макаревича. Остальные попавшие в кадр рок-группы не дожили до Тбилисского фестиваля, и их названия мало кому что-то говорили.

Например, РУБИНОВОЙ АТАКЕ осталось жить всего три года. В начале 80-х гитарист и вокалист Владимир Рацкевич увлечется электроникой и на некоторое время в качестве лидера сольного проекта ВЕКТОР сделается кумиром подростков, осваивающих новый танец - брейк. Затем музыканта и композитора занесет куда-то в авангард. Следствием чего станет целая серия экспериментальных альбомов - чрезвычайно интересных, но по-настоящему так и не оцененных никем, кроме критики. Для широкой публики визитной карточкой Рацкевича, к сожалению, так и останется заставка программы "Взгляд". Название коллектива, принесшего ему первый успех, всплывет совершенно неожиданно в фильме Гарика Сукачева "Дом Солнца" (2010). В эпизоде, имитирующем типичный подпольный сэйшен, публика ждет выступления РУБИНОВОЙ АТАКИ, но группа по каким-то причинам на сцену не выходит. И тогда организаторы быстро находят замену - каких-то случайно подвернувшихся под руку студентов, которые совсем недавно собрались и даже название себе придумать не успели. Как их объявить, придумывают с ходу: МАШИНА ВРЕМЕНИ! На самом деле, конечно, ничего подобного не имело места. Да только до этого уже давно нет дела решительно никому.

ВИСОКОСНОЕ ЛЕТО распадется через два года, когда басист Александр Кутиков с барабанщиком Валерием Ефремовым переметнутся в только что лишившуюся почти всего состава МАШИНУ ВРЕМЕНИ. Гитарист Александр Ситковецкий с клавишником и вокалистом Крисом Кельми создадут группу АВТОГРАФ - очень профессиональную, но до смешного претенциозную. После шумного успеха в Тбилиси АВТОГРАФ окажется единственной советской группой - не считая разве что архаичной ГРУППЫ СТАСА НАМИНА - которой не в самые легкие для рока времена придется представлять нашу страну на разного рода международных мероприятиях, посвященных борьбе за мир. Кельми, впрочем, вышел из состава уже через полгода, решив, что в качестве лидера собственной группы РОК-АТЕЛЬЕ, созданной при театре Ленинского комсомола вместо ушедшего в филармонию АРАКСА, будет работаться куда лучше. В свободное от аккомпанирования ленкомовским спектаклям время он и вправду запишет не один десяток оригинальных арт-, хард- и поп-роковых композиций и создаст себе репутацию едва ли не самого интеллигентного представителя московского мейнстрима. Но народные массы полюбят его по-настоящему не за эстетские штучки, а за "Ночное Рандеву" - грубую кальку с хита замечательной польской группы KOMBI "Nasze Rendez Vous", к сожалению, не очень-то хорошо известного у нас в стране.

Все упомянутые выше рок-звезды (кроме разве что Рацкевича) так или иначе внесли посильный вклад в художественный кинематограф 80-х. АВТОГРАФ уже на втором году существования снялся в мелодраме Леонида Квинихидзе "Шляпа", где главный герой - старый джазмен в исполнении Олега Янковского - все никак не может найти управу на своих музыкантов, желающих играть собственные песни и предающих его при первом удобном случае. РОК-АТЕЛЬЕ, кажется, отличилось лишь оформлением звуковой дорожки к мультику "Парадоксы в стиле рок" (1983). Впрочем, и считающаяся уже классической телеверсия "Юноны и Авось" с Николаем Караченцовым тоже делалась при активном участии Криса Кельми и его команды. Ну, а фильмография МАШИНЫ ВРЕМЕНИ очень велика и пестрит как шедеврами, так и откровенными провалами, как актерскими работами Макаревича, так и документальными фильмами-концертами, анимацией и многим, многим другим. Все это, пожалуй, требует отдельного подробного разбора, время которого еще не настало.

Поразительно, но в начале 70-х никто бы не поверил, если бы ему сказали, что именно МАШИНЕ суждена самая долгая жизнь и самая горячая народная любовь. Ханютин предугадал и это, хотя вряд ли мог себе внятно объяснить, почему фортуна распорядится именно так. Понятия типа "рок-поэзия" и "рок-барды" еще не вошло в обиход, и связь русскоязычного рока с авторской песней была слишком неочевидной.

Имена рядовых участников дискуссии, к величайшему сожалению, не попали в титры. По этой причине установить их личности, а тем более проследить дальнейшие судьбы не представляется возможным. Я даже не надеюсь, что кто-то из них, их друзей или родственников откликнется и дополнит мой рассказ неизвестными фактами. За столько лет с каждым могло случиться все что угодно.

Особенно любопытно было бы узнать, что сталось с семейной парой, чье возмущенное послание в редакцию цитировалось в самом начале фильма. По моим расчетам, если они еще живы, им должно быть очень сильно за восемьдесят. Другим посетителям первых отечественных рок-концертов, впрочем, уже не намного меньше. Не потому ли с некоторых пор по отношению к их любимой музыке в прессе не употребляется эпитет "молодежная"?

Так или иначе, а мы должны быть благодарны всем (даже доносчикам и злопыхателям) за то, что они спровоцировали этот несвоевременный диспут. Ведь именно благодаря им мы имеем уникальный памятник "доисторическому", дотбилисскому периоду. Целой эпохе, наследие которой по большому счету сейчас уже никем не востребовано и мало кому понятно.
 
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Показать сообщения:   
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов Наш НеФормат -> Статьи Часовой пояс: GMT + 4
Страница 1 из 1

 
Перейти:  
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах


   
  Rambler's Top100 Copyright © 2002-2006, "Наш Неформат"
Основатель Старый Пионэр
Дизайн Кира © 2003 (HomeЧатник)
Техническая поддержка Пашти © 2006