СП в СП (Часть 19. Константин Арбенин. Книга)

[Старый Пионэр]

...Это был самый обыкновенный эскалатор. Точно такой же, как тот, на котором Человек тысячи раз поднимался к выходу со станции метро "Университет". Только лента одна, и по бокам нет ламп. Ступени ехали вверх бесшумно и вкрадчиво. Сердце учащенно забилось в предвкушении близости развязки, но ускорить событие бегом по движущимся ступенькам наверх (как это не раз происходило на станции "Университет") было невозможно: силы окончательно оставили его...

Книжка тоненькая, а потому прочитана уже не один раз. Она почти целиком помещается на ладони: уютный четырехугольник, заполненный маленькими знаками. Буквы молча лежат в ожидании, когда читатель пробежит по ним глазами, - тут-то они оживут, запоют, потекут тонкими струями между пальцев души. Я снова открываю этот неброский томик и начинаю читать в очередной раз.

Константин Арбенин - "Комнатные побеги"
(с) К. Арбенин, 2004

Вообще создается впечатление, что Константин Арбенин находится в вечном поиске лета и солнца. Слишком много в его стихах зимы и ночей. Зимы получаются теплыми, а ночи - светлыми. Так цель наших устремлений часто воплощается в индивидуальном микрокосмосе, который мы создаем вокруг себя. И вот уже палец непроизвольно выводит на запотевшем стекле Имя, или облик неуловимо меняет черты, приближая нас еще на один локоть к заветной дали. Только не каждому из нас дано объяснить остальным, что с ним происходит. Для этого нужно быть поэтом.

Вступительное заглавное стихотворение сразу отмечает горизонты и территории, по которым проляжет путь. Арбенин в первом же четверостишии облегчает судьбы журналистов, одержимых жгучим вопросом: "О чем ваши стихи?". Все очень просто и одновременно - непостижимо сложно:

Настольные и застенные,
Стихи мои, вы, по сути -
Комнатные растения,
Проросшие через судьбы.

Стихи вьются вокруг судеб, с которыми соприкоснулся Константин, показывая только одну судьбу. Судьбу Поэта. Даже не ее саму, поскольку Судьба еще не сложилась. Она обязательно примет законченные очертания, но это привилегия Времени, а пока возможно только лишь надиктовать самому себе Пролог, открывающий летопись судьбы. И вступительное стихотворение заканчивается словами:

Сегодняшняя предыстория
Завтрашнего меня.

Книга состоит из пяти частей, первые три из которых представляют собой самостоятельное произведение - триптих, складень. Первая часть называется "Стихи разных лет". Здесь часто упоминается погода или природные явления. Это как начало разговора с малознакомым человеком: мы заводим речь о погоде, не требуя обязательств, не подразумевая ответственности. Но все-таки за простыми словами всегда находится что-то важное, от чего зависит дальнейшее развитие общения или, наоборот, прекращение разговора. "Где был когда-то зной", "скоро стукнет зима", "коты плюют на обоюд... и на прогноз погоды", "это все от погоды, не боле", "умываясь спелым градом", "вечный страх зимы", "и в ухо брызгала жара", "на стекле - зимы осадок". Тонкая ось разговоров "о погоде", кажется, вот-вот сломается под грузом судеб, нанизанных на нее. И так бы, безусловно, произошло, если бы Арбенин не был легок и изящен, а грузил бы заковыристые образы мешками серьезных фраз. Этого, слава Державину, не происходит. Константин удачно удаляет из текста все наросты банальностей, оставляя вместо них причудливые завитушки. Стихи располагают к себе и вызывают расположение к автору. Да и разве можно иначе, когда читаешь свои собственные мысли о том, что "зло - всего лишь мания добра". Так жмутся друг к другу под дождем бездомные дети, понимающие, что

...несчастье первично
И вторично, как правило, счастье.

Вторая часть - "Датская рулетка" - уже совсем иная по настроению. Это игры для тех, кто согласился продолжить знакомство, и принимает правила, устанавливаемые Поэтом. Только что же это за странные игры, если все происходит будто во сне? "Я плохо вижу сны", "и куда ночевать ни пойдешь", "космические сны", "у каждого свой сон", "в медленных снах телефонного лета", "который век мне снится мостовая", "но в явь, пропитанную снами", "ты - в полусне". И даже когда сон не вступает в свои права явно, то все равно или "видно по глазам, что он устал", или "канул в лето легковесной тьмы", или "вместо обеда блюдут сиесту". Это те самые игры разума, которые порождает сон. Игры парадоксальных миров и взаимоотношений. Читатель не просто наблюдает за разворачивающимися коллизиями, но при желании может и сам вступить в это жизненно опасное действо. И тогда может получиться нечто вообще невообразимое. Но даже в абсолютно изуродованном Арбенине вы все равно сумеете узнать его без наводящих вопросов:

Пришла твоя любовь кивком по дугам.
В отаре век мне мнится постовая.
Она, ликуя, пестует потуги,
И если в жиже - туго поступает.

Игры завлекают, но если вы решите, что игра - всего лишь развлекательная услада, то обречены на поражение. Нужно быть зорким, открытым и с почтением относиться не только к тому, что будет, но и к тому, что было. "Датская рулетка" в качестве победы предлагает всего лишь один день жизни, но разве он того не стоит? И длина этого дня нигде не оговаривается. Здесь есть свои вечные победители, чья игра не закончится до тех пор, пока мы помним о них. Кто готов встать рядом?

До февраля - скучаю, как могу.
Терплю, не слыша отклика кукушки.
И вижу тени - Башлачев и Пушкин
Ждут третьего на меченом снегу...

Третья часть, несмотря на унылое название - "Стихи разных зим" - самая динамичная. Она предполагает действие, движение. "Святые наши маршируют рядом", "ходили по кругу", "это кто-то пришел ко мне", "он придет - и залечит рану", "я выхожу из поля брани", "говорят, что хождения здесь не в цене", "а по еде ходили мухи", "и пущено в ход...", "в броженьях пьяного тумана", "и здравствуйте, дороги бытия", "прочь уходил, багровый до бровей...", "и сапою прокрался в коридор", "я спустился в Лету", "дальняя дорога". Здесь все идет нон-стопом, за окном мелькают сюжеты, и выскакиваешь на ходу, чтобы самостоятельно продолжить путь, бегом, держась за поручень, оставляя "копытообразный след". Мгновения передышек навевают посталлюзии, зацепившиеся за Арбенина самым неожиданным образом.

А ей - ночной дозор
И вечный неуют.
Лишь в форточку, как вор,
Ко мне на пять минут.

И постоянным спутником вместе с нами бежит арбенинская улыбка. Она переливчата, меняя свой спектр от плавной самоиронии до саркастического зигзага, но неизменно добра и светла. Читая эти стихи, чувствуешь прикосновение того, что лежит в сферах, отделённых от музыкальной ипостаси Константина, но и неразделимых с нею. Буквы черными мухами взвиваются над скатертью листа и превращаются в стаю перелетных птиц в высоком небе.

Ходили мухи по еде.
И по нужде своей ходили.
И думали о красоте.
И о прекрасном говорили.

Третья часть заканчивается словами:

Чтоб вокруг было душно,
А внутри жили дали.

И если бы Константин Арбенин не был лидером рок-группы ЗИМОВЬЕ ЗВЕРЕЙ, то на этом можно было бы поставить точку и завершить этот замечательный сборник стихов ярким пожеланием. Можно было бы уйти, закинув книжку на антресоль, или продолжить путь рядом, положив "Комнатные побеги" в нагрудный карман, но...

Арбенин поет песни. И было бы неуважением оставить поклонников песенного творчества без знакомых текстов, напечатанных типографским способом. "Песни как стихи". Именно такие были выбраны для сборника. Иногда песня вычленяет из себя какую-то составляющую и превращается во что-то другое. Так "Yesterday", расставшись с текстом, превратилась в торжественную гимнообразную сюиту, когда ее исполнил Лондонский Симфонический. Так и отдельные песни Арбенина, расставшись с мелодией, превратились в классического образца поэзию.

Сердце ныло по нотам, покуда закат
Терпеливо стекал с небоскрёбовых плеч.
И казалось, что, если лететь наугад,
Траектория жизни закругляется в смерч.

Но, конечно, завершать сборник знаковыми произведениями, превратившимися, скорее, в символ, ставшими букетом изысканных соцветий, забывшими о том, что ранее они были обычными комнатными побегами, было бы слишком банально. Именно поэтому особенно на своем месте оказались "Поэмы" - пятый и заключительный раздел сборника. "Пушкин мой", "Сказочка для деточек" и "Фрагмент о языке" убедительно завершают поэтический альбом, в последний раз разбрасывая перед нами многообразие форм и содержания словесных миров Константина Арбенина. Эпилогом звучит колокол "Моего Вертера", который теперь так и останется тем, что всегда идет после сказанного.

Я все еще в процессе -
Я все еще пишусь.

Я в очередной раз проверяю, не помнется ли в моей походной сумке эта неприметная книжица, иллюстрированная скупыми (как заметки на полях) рисунками Автора. В сумке она лежит между дисками ДЖАН КУ и ТОРБЫ-НА-КРУЧЕ. Здесь сборник стихов смотрится в правильной кампании. А как бы смотрелась эта книга на полке книжного магазина? Скорее всего, я бы не заметил ее среди ярких джунглей современного глянца. А вы?

...Оставалось только одно - ждать, когда лестница-чудесница сама привезет его к пункту назначения. Человек засопел, - это была единственная возможность физически проявить свое нетерпение - и сразу же вспомнил своего кратковременного попутчика со странным именем Ритм. "А я ведь даже не обернулся. Кажется..." Зачем-то повернул голову, словно мог увидеть в нефти съеденного пространства оставшегося в нигде добродушного толстяка. Ничего. Только легкое дуновение с той стороны, куда засасывало ступени...

Вернуться к предыдущей части статьи

Продолжение следует